В рижском театре Дайлес состоялась премьера спектакля «Мастер и Маргарита» в постановке эстонских режиссеров Тийта Оясоо и Эне-Лийс Семпер. За день до премьеры директор театра Юрис Жагарс пообещал, что это будет «бомба» и главный блокбастер сезона. Обычно руководство такими словами не разбрасывается — хотя бы из суеверия. Но тут у Жагарса просто глаза горели — не столько от предвкушения грядущих кассовых сборов, сколько от радости за то, что театр взял новую творческую планку. А он ее взял.
Я к этому спектаклю неравнодушна, так что, извините, объективной быть не смогу: редко какая постановка приводила меня в такой восторг. «Мастер и Маргарита» — это чудо, сотканное из высочайшего профессионализма, смелости, безумной энергии, слаженной работы всей команды и невероятной внутренней свободы. Это настоящий современный театр, который в нашем полном имитаций и фейков мире способен достать из зрителя настоящую, чистую эмоцию. Не обязательно радостную — в иные моменты ты испытываешь нечто близкое к отвращению, — но в любом случае живую.
Вообще-то Тийт и Эне-Лийс должны были ставить в Риге совсем другой спектакль — «Красный принц». Его герой — реальный исторический персонаж, наследник австрийского императорского дома Вильгельм фон Габсбург, которого называли некоронованным королем Украины. Политик, дипломат, поэт, военный, он в начале XX века влюбился в Украину и начал воевать за ее свободу. Он даже выучил украинский язык и полюбил вышиванки, за что получил прозвище Василь Вышиваный.
Но с принцем не сложилось — то ли времени не хватило, то ли по каким-то другим причинам, но от этого спектакля эстонцам пришлось отказаться. Вместо него они предложили перенести на сцену Дайлес свой венский спектакль «Мастер и Маргарита», поставленный осенью 2019 года в театре Burgtheater Wien и имевший там успех несколько лет.
Риск, конечно, был: если для Вены «Мастер и Маргарита» все-таки экзотика, то в Латвии это произведение известно любому мало-мальски образованному человеку. Как писал один немецкий критик: ««Мастер и Маргарита» — это книга, которая настолько пьянит голову при чтении, что некоторые русские любят ее даже больше, чем водку». И, добавлю, не только русские. Роман Булгакова — культовая вещь и для многих латышей.
Тийта и Эне-Лийс это совершенно не смущало. Никакого трепета ни перед Булгаковым, ни перед другими литературными титанами они никогда не испытывали.
То, что они делают с классиками, обычно называют словом «надругательство». Но какое же это прекрасное надругательство!
Не для выпендрежа (хотя и не без этого), а для того, чтобы сказать что-то важное про себя и всех нас, про здесь и сейчас.
Обычно их представляют так: Тийт — режиссер, Эне-Лийс — сценограф и художница по костюмам. На самом деле они оба занимаются всем (включая еще и драматургию, и видеосъемки). Они абсолютно равноценные партнеры и в театре, и в жизни — произвели на свет не только множество спектаклей, но и двоих детей. В 2005-м году Тийт и Эне-Лийс создали знаменитый таллиннский театр NO99, изменивший лицо эстонского театра. В их портфолио — участие в крупнейших мировых театральных фестивалях, работа в парижском Одеоне, берлинском HAU, гамбургском Театре Талия. Одним словом, настоящие знаменитости. Риге с ними очень повезло.
Когда на пресс-конференции перед премьерой я впервые их увидела живьем — стриженных под ноль, в ярких спортивных костюмах и кроссовках, — то сразу поняла, что ничего банального в их «Мастере и Маргарите» точно не будет. Кстати, спортивные костюмы играют важную роль в спектакле — их носят и Воланд, и Маргарита, и Понтий Пилат. А Мастер большую часть времени ходит с голым торсом и в джинсах, из-под которых виднеются трусы с логотипом Calvin Klein. Подручные Воланда — Гелла и Коровьев — выглядят, как артисты какого-то квир-кабаре. Кстати, Азазелло и кота Бегемота в этом спектакле вообще нет.
Как нет здесь и Патриарших прудов, и Нехорошей квартиры, и театра «Варьете», и вообще Москвы как таковой. Никакой привязки к СССР 1930-х — действие происходит в каком-то абстрактном современном офисе с безликими интерьерами и раздражающими люминесцентными лампами. По ходу действия эта декорация превращается то в редакцию литературного журнала, где собрание плавно перетекает в оргию, то в сумасшедший дом, где моет пол Иешуа с окровавленным лицом, то в дворец прокуратора, где Понтий Пилат (выдающаяся работа Артура Скрастиньша) в своем красном спортивном костюме и белом плаще с кровавым подбоем восседает на обычном офисном стуле на колесиках.
Фото: Anita Kremma
Спектакль идет более трех с половиной часов, но тебе ни секунды не скучно. Это даже не театр, а что-то среднее между театром и кино, потому что все происходящее на сцене снимают два оператора, и это изображение в режиме реального времени транслируется на гигантский экран. Эта технология впервые была опробована в театре Дайлес два года назад, на спектакле Rotkho, а потом еще на нескольких постановках. Но здесь она работает по-новому. Картинка гиперреалистичная: камера заглядывает актерам прямо в глаза, залезает им чуть ли не в рот. Таким образом, создается не только эффект присутствия, но и многомерное изображение, которое вместе со звуком действует на зрителей просто завораживающе.
Совершенно невероятная работа хореографа. Танец Иеронима Поприхина (Томс Величко), который не в состоянии контролировать свое тело, и оно, помимо его воли, ходит ходуном в какой-то безумной пляске Святого Витта, будет мне сниться в страшных снах. Как и песня It’s a Sin из репертуара Pet Shop Boys, которая рвется изо рта поэтессы Тамары Полумесяц (Илзе Кюзуле-Скрастиня) помимо ее желания, словно рвота.
Одной из ярких красок этого спектакля стали стоп-кадры, когда актеры вдруг замирают в самых причудливых позах с довольно-таки отталкивающими гримасами на лице. Как же мне в такие моменты было жалко дайлесовских актрис-красавиц, вынужденных превращаться в отвратительных чудовищ! Впрочем, сами они от этого спектакля явно кайфуют, несмотря на всю его физическую и эмоциональную затратность.
Фото: Anita Kremma
А еще в этом спектакле много юмора. Много его и у Булгакова, но здесь он приобретает какую-то хулиганскую скандинавскую окраску. Недаром один из ранних спектаклей Тийта самоиронично назывался «ГЭП — горячие эстонские парни». Маргарита, уходя со сцены, показывает зрителям фак, а Понтий Пилат смотрит репортаж об убийстве Иуды с ведерком попкорна и бутылкой кока-колы в руках.
В отличие от недавно вышедшего фильма «Мастер и Маргарита» Михаила Локшина, где главной темой была разрушающая сила тоталитаризма, уничтожающего талант и вообще все живое, в этом спектакле акцент смещен из политической плоскости в философскую — он о мужестве и трусости, конформизме и жертвенности. Тут не про преступность власти идет речь, а про то, что людишки измельчали — готовы душу дьяволу продать за гроши.
Ну, и трактовка взаимоотношений Мастера (Мартиньш Мейерс) и Маргариты (Иева Сеглиня) тут довольно нестандартная. Он — стопроцентный невротик и тряпка, она — настоящая феминистка и супергероиня. Знаю немало таких женщин, несущих на себе бремя таланта своего мужчины и вынужденных быть ему и музой, и нянькой, и менеджером.
Фото: Anita Kremma
И, конечно, это спектакль о том, каким манящим может быть зло. Воланд у актера Артура Крузкопса получился невероятно обаятельным. Внешне в нем нет ничего инфернального — выглядит он скорее забавно, превращаясь то в старушку-богомолку, то в доктора-клоуна, то в какого-то провинциального сутенера. Но внутренне! Понятно, почему к нему так тянет сильную женщину Маргариту.
Говорить правду легко и приятно. Творить зло еще легче. В руках у Воланда пульт, с помощью которого он управляет судьбами героев: пик — и нет человека. В конце спектакля он точно так же прерывает песню в исполнении Бориса Гребенщикова «Под небом голубым». Города золотого не будет. Не заслужили.
