У шведского посольства в Москве организовали уличную выставку об эпизодах «шведской русофобии». Один из стендов посвящен детской писательнице Астрид Линдгрен. В качестве источника авторы выставки использовали гуляющий по сети анонимный, неточный и сокращенный перевод ее дневника. Любой, кто прочтет «Военный дневник» Линдгрен в точном переводе и без купюр, может убедиться в том, что взгляды писательницы всегда были гуманистическими.
Российское Военно-историческое общество (известное, в частности, утверждением, что останки, найденные при раскопках в Сандармохе, принадлежат не расстрелянным советской властью репрессированным, а умученным белофиннами красноармейцам) совместно с лекторием «Достоевский» и сайтом История.рф организовали уличную выставку, проходящую у шведского посольства в Москве. Выставка под названием «Эпизоды шведской русофобии» иллюстрирует незамысловатый тезис «подлая шведка всю войну гадила доверчивой России», творчески развивая любимую российской властью тему «Коварный Запад нас всегда не любил». Один из «эпизодов шведской русофобии» посвящен Астрид Линдгрен.
На стенде под названием «Темные страницы из дневника Астрид Линдгрен» есть такое вступление:
«…даже эта великая детская писательница оказалась подвержена нацистской пропаганде и русофобии, которыми буквально облучалось шведское общество в 1939-1940-х годах. Вот выдержки из дневника, который она вела в годы Второй мировой войны».
Дальше следуют несколько цитат:
18 июня 1941 г. «Ослабленная Германия означает для нас, шведов, лишь одно: русские сядут нам на шею. А если уж на то пошло, то лучше я буду всю оставшуюся жизнь кричать «Хайль Гитлер!», чем иметь здесь, в Швеции, русских. Ничего более отвратительного я не могу себе и представить».
1 января 1942 г. «Германии, похоже, невесело. Невозможно скрыть того, как с недавнего времени все плохо стало идти в России. Несмотря ни на что, мы должны вздыхать и надеяться — Германия должна выстоять против России! А иначе что будет?».
24 января 1943. «Немецкие войска окружены под Сталинградом, за который ведутся безумные бои. В Германии передают по радио траурную музыку по поводу героев Сталинграда. Каждый день поступают известия о новых русских прорывах. На Кавказе немцы планово отступают. Под Сталинградом эти несчастные солдаты сидят в земляных норах, а вход в них взяли на мушку русские снайперы. А в России сейчас холодно. Бедные люди, что я могу сделать, если мне жалко и этих немецких солдат, когда они так ужасно страдают, даже если я ненавижу нацизм и все жестокие преступления, совершенные немцами в оккупированных странах».
На этом пока остановимся. Авторы выставки, ошарашивая неискушенного прохожего цитатами, которые, по их мнению, наглядно демонстрируют «облучение нацизмом» Астрид Линдгрен и ее нескрываемую «русофобию», прибегают к излюбленному пропагандистами приему — вырывание слов из контекста и искажение смысла. Попробуем вернуть утраченный контекст и восстановить смысл.
Начнем с контекста. В годы Второй мировой войны Астрид Линдгрен, тогда еще не знаменитая сказочница, а никому не известная шведская домохозяйка, работала цензором шведской военной разведки. Работа цензора была секретной. Даже домашние Линдгрен не знали, чем она занимается, уходя каждое утро на службу в почтовое ведомство Стокгольма. В ее обязанности входило читать письма, идущие с фронта и на фронт, и вымарывать в них расположение частей и другие места, представляющие «военную тайну». Вечером, возвращаясь со службы, она вела дневник, в котором записывала свои впечатления от происходящего, вклеивала вырезки из газет и — иногда — цитаты из особенно поразивших ее писем. Например, вот этого (запись от 27 марта 1941 года):
«Сегодня я получила очень грустное письмо от еврея, в определённом смысле исторический памятник. Еврей, который писал своему родственнику по крови в Финляндии, уведомлял о массовом исходе евреев из Вены в Польшу. Кажется, около тысячи евреев ежедневно в нечеловеческих условиях высылают из страны. Уведомления посылают им почтой, а потом они должны приходить с запасом денег и небольшим багажом. Ситуация перед отправлением, во время переезда и после прибытия в Польшу была такова, что отправитель не хотел её описывать. Его брат был среди этих несчастных. Видимо, Гитлер намеревается сделать из Польши одно большое гетто, где бедные евреи будут умирать, больные и голодные. … Бедные, бедные люди! Почему Бог евреев не спешит заступиться за них? Как Гитлер может творить такое с подобными себе человеческими существами?».
Читая тысячи писем солдат, гражданских, военнопленных, родственников европейских евреев, оказавшихся в гетто, беженцев и просто обывателей, Линдгрен наблюдала из нейтральной Швеции за происходящей в Европе трагедией. В начале войны в письмах были рассказы беженцев из Польши и стран Балтии с описанием ситуации в оккупированных государствах, свидетельства депортации евреев, страх перед нацистами и наступлением советских войск.
«21 июля 1940. Сегодня прекратили существование три свободных страны — Эстония, Латвия и Литва. 18 сентября 1918 года они провозгласили свою независимость, 22 года отстраивались, пока Советы не включили их в себя как союзные республики. Сил нет жалеть, но это огромная трагедия».
По мере того как в войну вовлекались все новые страны, перед Линдгрен проходил парад трагедий европейских народов.
«17 сентября 1939. Сегодня русские тоже вошли в Польшу, «чтобы защитить интересы русскоязычного меньшинства». Польша уже до такой степени стоит на коленях, что они наверняка думают отправить парламентария в Германию».
«18 июня 1940. Бедная Франция! Вчера французская армия капитулировала. Сегодня Гитлер встретился с Муссолини, эти два красавца смогут построить такой мир, который превзойдёт Версальский в несколько раз».
Маленькая Швеция все плотнее оказывалась в окружении армий двух тоталитарных государств, и угроза оккупации страны становилась все более ощутимой. Осенью 1943 года Линдгрен записывает в дневнике:
«Эту обрезанную карту я поместила здесь только для того, чтобы показать, как маленькую бедную Швецию стиснули в немецких тисках, как и Швейцарию. … В изначальном виде карта показывала, как мало европейских стран смогли остаться вне войны — Швеция, Швейцария, Испания, Португалия и Ирландия».
28 июня 1941. «На Восточном фронте стоят друг против друга две крупнейшие в истории группы войск. Страшно об этом думать. А если это уже Армагеддон, который приближается? …Властелин мира — дикий зверь Апокалипсиса — когда-то никчемный, неведомый ремесленник, который подбил свой народ (на мой взгляд, еще и другие), приблизил цивилизацию к упадку — каким будет его конец? Будет ли повод сказать — так проходит земная слава?».
Читая газеты и знакомясь с такими достоверными свидетельствами, как письма, Линдгрен имела возможность узнать об ужасах советской и немецкой оккупации. Например, вот запись от 1 февраля 1940 года: «Что за мир, что за жизнь! …трагедия польского народа за занавесом. …отдельные трамвайные вагоны для «немецкой господствующей расы», полякам запрещено появляться на улицах после 8 вечера, и остальное в том же духе. Немцы заявляют о «суровом, но справедливом» обращении с поляками — и это невозможно понять. Сплошная ненависть, вот что будет!».
Мало что в мире вызывало у Линдгрен такое отвращение, как нацизм и Гитлер. При этом у нее была возможность сравнить две тирании, сталинскую и гитлеровскую.
28 июня 1941. «Национал-социализм и большевизм — это как две ужасные рептилии, схватившиеся друг с другом. […] Англия и Америка теперь должны поддержать большевизм — и это будет ещё тяжелее, и man in the street, обывателю, нужно время, чтобы в этом разобраться».
Наблюдая со стороны за ужасами немецкой и советской оккупации, Линдгрен приходит к выводу, что советская оккупация страшнее. В дневнике приводится множество свидетельств чудовищной, необъяснимой жестокости советских военнослужащих по отношению к пленным, к беженцам, к мирному населению оккупированных стран.
По мере того как пожар войны все сильнее охватывает Европу и снаряды рвутся все ближе, жители Швеции, единственной из европейских стран, напрямую не вовлеченной в войну и меньше других пострадавших от нее, не могут не думать о том, что их ждет, если и они окажутся под оккупацией. На что нужно будет пойти, чтобы сохранить жизнь и достоинство и при этом обезопасить себя? Какой ужасный выбор предстоит сделать? Такими мучительными раздумьями, сомнениями и тревогами наполнены страницы дневника Линдгрен.
«10 мая 1941. Во всей Северной Европе только Швеция не была и не находится в состоянии войны. Но, возможно, мы будем следующими. Германия больше всего напоминает лютого зверя, который периодически покидает свое логово, чтоб поохотиться на очередную жертву. Должно быть, что-то не так с народом, который приблизительно раз в 20 лет противопоставляет себя всему человечеству».
А теперь вернемся к цитатам, с которых мы начали. «Военный дневник 1939-1945» Астрид Линдгрен, опубликованный в 2015 году в Швеции и переведенный на множество языков, в России не издавался. В качестве источника авторы выставки использовали гуляющий по сети анонимный, неточный и сокращенный его перевод — возможно, сделанный гугл-переводчиком. Вот как звучат эти цитаты в полном виде в изданном в Украине дневнике (приводятся по изданию: «Военный дневник Астрид Линдгрен», издательство «Лаурус», Киев, 2017 год):
«18 июня 1940 года. Хуже всего то, что теперь не стоит надеяться на быстрое поражение Германии, потому что теперь опять зашевелились русские. В последние дни, воспользовавшись разными поводами, они оккупировали Литву, Латвию и Эстонию. И ослабленная Германия для нас здесь, на севере, будет означать лишь одно — за нас примется Россия. И поэтому я думаю, что лучше всю жизнь буду кричать «Хайль Гитлер!», нежели стану терпеть здесь русских. Трудно представить себе что-то более ужасное. Я встретила финку …, которая рассказала страшные вещи о финской войне и об отношении русских к пленным. Ее родной брат рассказывал, что его били так, что кровь текла из ушей, носа и рта. Другого пленного держали в маленькой комнате с сотней ярких лампочек, пока он не ослеп. Она вызывает доверие, думаю, ей можно верить. Особенно поразило то, что русские гнали перед собой польских женщин и детей. Некоторые финны не могли по ним стрелять и добровольно сдавались — и теперь их ждет трибунал в Финляндии. … о нет, милостивый боже, не дай россиянам дойти сюда».
1 января 1942 г. «Начинается Новый год. Интересно, чего ждут от нового года эти трое мужиков. Гитлер выглядит так, как будто у него позади по меньшей мере несколько бессонных ночей, Черчилль выглядит мрачным и взволнованным, только Рузвельт по-американски полон надежд. Но, может быть, эту фотографию сделали до того, как японцы начали атаковать.
Для Германии все действительно выглядит не очень весело. Трудно оценить, насколько сложно с недавнего времени им стало в России. Но вопреки всему, мы должны думать и надеяться — Германия должна задать России хорошую трепку! А что будет, если этого не произойдет? Каким будет конец этого года? До сих пор нет мира, которого ждут все. Много ли еще –«тысяч душ пошлют в пекло», пока найдется выход? На днях в Норвегии было убито 11 норвежцев. Невозможно не желать немцам поражения, хотя бы ради самосохранения».
Как видим, авторы выставки даже не потрудились проверить даты — вместо 1940 года, как в оригинале, у них указан 1941-й.
А «Германия должна выстоять против России!» — не совсем то же самое, что «Германия должна задать России хорошую трепку!». Анонимный российский перевод в целом полон таких лукавых вставных фейков — так, в одном месте там фигурируют «сверхдержавы», слово, которого не только нет в дневнике Линдгрен, а вообще не могло быть в ходу в 1940-е годы. По поводу других цитат, например о «Хайль Гитлер!» и контексте, уже сказано выше.
Любой, кто прочтет «Военный дневник» Линдгрен в точном переводе и без купюр, может убедиться в том, что взгляды писательницы всегда были гуманистическими. Она выступала против любых форм тирании, при этом неизменно жалела людей, не только страдающих от чужого деспотического режима, но и оболваненных пропагандой режима собственного.
Астрид Линдгрен прожила долгую жизнь. Она успела застать сначала потерю независимости Эстонии и других стран Балтии в 1940-м, а затем восстановление независимых республик в 1991-м. Мы уже видели свидетельства того, с каким сочувствием к оккупированным странам она восприняла трагедию оккупации. Но ниточка «Астрид Линдгрен и Эстония» тянется дальше.
В начале 1950-х Астрид Линдгрен, уже известная писательница, работала редактором в стокгольмском издательстве «Рабен и Шегрен». В этом же издательстве выходили ее книги. Однажды случилось так, что для готовящейся к печати книги Линдгрен «Мио, мой Мио!» срочно понадобился иллюстратор. Именно в этот момент в издательство пришла, с папкой своих рисунков в одной руке и новорожденной дочерью — в другой, начинающая художница эстонского происхождения Илон Виклунд. Во время войны она была вынуждена бежать из Эстонии в Стокгольм, спасаясь от советской оккупации.
Нам до сих пор неизвестно, действительно ли Линдгрен настолько понравились ее работы или ей захотелось поддержать недавнюю военную беженку, но она предложила Илон сделать иллюстрации к своей повести.
Так началось многолетнее сотрудничество Астрид Линдгрен и Илон Викланд, которая стала одним из самых известных в мире иллюстраторов книг Линдгрен.
Илон Викланд много рассказывала Астрид Линдгрен об Эстонии, из которой она уехала в 14-летнем возрасте, и, когда в 1989 году уже двигавшаяся в сторону независимости Эстония пригласила Астрид Линдгрен приехать на открытие выставки Викланд, она предложение приняла. Викланд и Линдгрен приехали в Таллинн вместе.
Уже после обретения Эстонией независимости на родине Илон Викланд, в эстонском городе Хаапсалу было решено открыть творческое пространство Iloni Imedemaa — своего рода музей и центр семейного досуга, который задумывался как эстонский аналог стокгольмского детского Музея Астрид Линдгрен. По замыслу организаторов, пространство Iloni Imedemaa должно было стать центром детского и семейного досуга, площадкой для творческих экспериментов и в то же время музеем детской книги и детской иллюстрации. На открытии Илон Виклунд передала в подарок Iloni Imedemaa более 800 своих работ, большая часть из которых — иллюстрации к книгам Линдгрен. Они сейчас украшают стены творческого пространства Iloni Imedemaa. А на книжных полках — многочисленные издания книг Линдгрен с рисунками Викланд разных лет в переводе на разные языки.
Отметим, что Астрид Линдгрен не получала гонорары за свои книги, издававшиеся в Советском Союзе миллионными тиражами, — в СССР было своеобразное представление об авторском праве, вследствие чего советские читатели могли знакомиться с ее книгами совершенно «безвозмездно, то есть даром».
Астрид Линдгрен успела ужаснуться оккупации стран Балтии и других стран Восточной Европы в 1940 году и приветствовать восстановление их независимости в начале 1990-х.
Сегодня Россия вновь открыто угрожает Эстонии. После того как Финляндия закрыла погранпункты с Россией, а вслед за ней о закрытии границы стала задумываться и Эстония, у росийско-эстонского пограничного перехода со стороны Ивангорода появился плакат с портретом Владимира Путина на фоне карты России.
Цитата на плакате сообщает: «Границы России нигде не заканчиваются». Пока это всего лишь угрожающая риторика, но что бы сейчас сказала Астрид Линдгрен, доживи она до этого рецидива? Может быть, вспомнила бы то, что когда-то написала на страницах своего военного дневника: «…если бы мир был обителью разума, а не сумасшедшим домом!».
Фото: Яна Пантелеева, Laurus, coollib.net, NEXTA
