Между местом жительства и гражданством

«Страна хотела привлечь новых мигрантов»

Литовские медиа не раз рассказывали историю Олега Сомина: предприниматель из Москвы с семьей переехал в Литву, где они с женой создали свой бизнес. Образовательный центр NeoZebra, в котором учатся и дети, и взрослые, стал успешным и популярным. Только один факт: 97% выпускников курсов литовского языка, которые регулярно посещают занятия и выполняют домашнюю работу, успешно сдают госэкзамен на уровень А2 с первого раза.

— В августе 2013 года мы сели на поезд на Беларуском вокзале Москвы и на следующий день вышли в Вильнюсе, — вспоминает предприниматель. — Через несколько дней ребенок уже пошел в первый класс. А на следующий год произошла аннексия Крыма. Буквально за один день мы потеряли половину друзей, потому что сразу заняли, как принято теперь говорить, проукраинскую позицию. Это было еще одной стадией раскола между старой и новой жизнью.

По словам собеседника «Новой газеты — Балтия», они с женой хотели уехать из России задолго до рождения детей. Многие искренне недоумевали: зачем? Тогда мужчина терпеливо рассказывал про плюсы жизни в Литве — безопасность на улицах, высокий уровень образования, важность демократичных институтов. «В то время многие не верили, что Путин — зло, и не понимали нас», — подчеркивает Олег Сомин.

— Почему Литва? Можно сказать, это произошло спонтанно, — продолжает он. — Я позвонил другу, чтобы обсудить, как обычно, разные вопросы, в том числе эмиграцию. Он ответил, что завтра летит в Вильнюс, где можно открыть компанию и начать процесс легализации. Решение мы с женой приняли за две минуты, и уже на следующий день я летел в Литву, где открыл свою первую зарубежную компанию.

Как говорит предприниматель, у него сразу сложилось хорошее представление о Вильнюсе, из которого он «контрабандой» возил стеклянные бутылки «Боржоми» в Москву (после агрессии России в Грузии в 2008-м торговые связи между двумя странами были нарушены). Но главное, что отношения между обществом и властью выглядели прозрачными и логичными.

— Первоначально все вопросы, связанные с открытием бизнеса, мы доверили адвокатской конторе. На тот момент все процедуры мне казались довольно простыми, но требовали знания литовского, — говорит Олег Сомин. — Нас встречали в аэропорту, ходили с нами по разным учреждениям, включая Департамент миграции. Процесс занимал какое-то время, но проходил без особых трудностей и препон. Открытие банковского счета вообще было стремительным: всё заняло около пяти минут. Назначили время, подготовили документы, которые оставалось лишь подписать. В итоге открыли несколько счетов, выдали кредитную карту со страховкой с огромным покрытием на всю семью. Тогда страна явно стремилась привлечь успешных и перспективных бизнес-мигрантов, и это было очевидно.

Семья с двумя несовершеннолетними детьми не видела препятствий для переезда. Всё говорило в пользу эмиграции в Литву, которая буквально зазывала предприимчивых людей.

— Когда возраст старшего ребенка подходил к школьной отметке, мы, наконец, решились на переезд. Это было прекрасное время. Мы до сих пор с приходом тепла включаем режим туриста, когда завтракаем по выходным в кафе в Старом городе. Примерно в таком же мягком темпе прошли первые годы нашей эмиграции, — вспоминает предприниматель.

«Очень редко сталкивался с тем, что люди отказывались переходить на русский или английский»

Сразу после переезда семья Олега Сомина начала процесс интеграции в общество. Разумеется, с изучения языка. Этот вопрос по-прежнему остается проверочным в литовском обществе.

— У нас было двое маленьких детей, поэтому приходилось посещать языковые курсы по очереди, — вспоминает предприниматель. — Мы учили литовский в зной и стужу. Это был новый для нас метод погружения, знания выливали словно из ведра. Конечно, такой подход не привел ни к чему хорошему — литовский мы тогда не выучили, однако барьер точно был снят. Потом мы попробовали учить язык с разными педагогами, но работу и заботу о детях никто не отменял, поэтому приходилось постоянно чем-то жертвовать.

Зато этот опыт дал понимание, в каком направлении можно выстроить собственные адаптационные программы. Формируя курсы по изучению литовского языка, супруги экспериментировали, обращались к разным преподавателям, пока не нашли золотую середину между объемом знаний и скоростью погружения. Неудивительно, что теперь их курсы литовского для взрослых востребованы и пользуются спросом.

Олег Сомин оценивает свои знания литовского на уровне B1-B2. При более длительном и глубоком общении, чем small talk, просит собеседника переходить на английский. А во время обсуждения вопросов в таких чувствительных областях, как медицина, финансы, законодательство — на русский.

— Очень редко сталкивался с тем, что люди отказывали, — делится опытом предприниматель. — Это было буквально пару раз. В то же время деловая переписка и общение с чиновниками осуществляется, конечно, на литовском.

Дети у семейной пары хорошо знают литовский, английский, русский, а также много лет учат японский в школе. Изъясниться в балтийской стране, да и практически в любой другой, для них не представляет никаких сложностей.

— Изучение любых иностранных языков полезно и интересно, но если к этому принуждают в агрессивной манере, пугая сложностями, то это вызывает отторжение, — замечает Олег Сомин. — Мы, наоборот, стараемся подогреть интерес студентов. На третьем-пятом занятии некоторые начинают говорить и понимать. В конце концов, очень мал процент тех мигрантов, которые собираются стать филологами. Хотя среди нашей волны эмиграции есть те, кто успешно сдал экзамены на более высокую категорию, дает интервью и общается совершенно свободно. Правда, есть веселая обратная сторона — их все время спрашивают, зачем им так хорошо знать литовский язык.

«Где-то после 2017 года я перестал рекомендовать Литву как страну для эмиграции по бизнесу»

В первые годы после эмиграции предприниматель и его семья не испытывали административного давления, бизнес развивался, успешно проходила адаптация. Но в 2016-2017 годах началось закручивание гаек — стали ужесточаться требования, законы, трактовки.

— Усложнился процесс продления ВНЖ, детализировали требования о минимальном количестве граждан Литвы в штате, их уровне зарплат и так далее, — перечисляет Олег Сомин. — Стали известны случаи, когда аннулировали или не продлевали ВНЖ по формальным, надуманным причинам. Например, люди вынуждены были покинуть Литву, потому что площадь помещения, которая была заявлена в договоре аренды, не соответствовала фактической по реестру. Или другая громкая история: не хотели продлевать разрешение на проживание в Литве директорам IT-компаний, поскольку инспектор не обнаружил вывеску их компаний на фасаде здания: «Вы же айтишники, можете управлять компанией удаленно, зачем вам ВНЖ?»

Были и более эмоциональные прецеденты, когда дотошно проверяли соблюдение требований о найме граждан Литвы. Предприниматель вспоминает, как к беременной сотруднице одного из эмигрантов-владельцев бизнеса домой приезжал чиновник с вопросом, почему она не в офисе.

— Такие проверки коснулись в первую очередь бизнес-мигрантов из России, Беларуси и частично из Украины, — говорит наш собеседник. — Потом начались судебные процессы: люди, поверившие и вложившие деньги в Литву, не хотели отдавать свое.

По его оценкам, в то время из Литвы уехали до 70% тех, кто ранее эмигрировал по бизнесу. Это были предприниматели, занятые в разных сферах: от строительства до IT. Постепенно этот процесс стал вялотекущим, так как остались только самые упрямые.

— Где-то после 2017 года я с большим сожалением перестал рекомендовать Литву как страну для эмиграции по бизнесу, — признается предприниматель. — По сравнению с другими европейскими государствами она стала более закрытой. А, как известно, бизнес выбирает не только сердцем, но и с точки зрения экономики и законодательства.

Сейчас балтийская страна, считает Олег Сомин, выглядит более интересной для представителей рабочих специальностей — водителей, сварщиков, электромонтеров.

— В ближайшие два-три года мы увидим изменения в миграционной картине, — полагает он. — Через два года после легального проживания у мигранта появляется возможность воссоединиться с семьей. Супруг или супруга первопроходца сможет получить ВНЖ, автоматически возникает право на работу в Литве, социальные гарантии.

Другими словами, давление на бюджет и фонд социального страхования может увеличиться, что наверняка повлечет за собой реакцию литовской власти. И это будет происходить на фоне оттока из Литвы высококвалифицированных специалистов из Беларуси, которые все чаще и чаще сталкиваются с отказами в получении или продлении ВНЖ.

«Моя позиция простая: дайте четкий ответ»

Статус постоянного резидента (ПМЖ) Олег Сомин и его семья получили через 7 лет после переезда в Литву. За это время он заполнил бесчисленное количество анкет и форм, прошел несколько проверок спецслужб, сдал экзамен по литовскому и основам Конституции. Весной 2023 года он подал заявление на получение литовского гражданства. Но определенного ответа так и не получил.

— В апреле 2023 года мне пришло письмо, в котором, по сути, меня извещали, что процесс на паузе, — рассказывает предприниматель. — Мол, фиксируется большой наплыв просителей, и оперативно рассмотреть документы не представляется возможным. К тому же я — гражданин недружественного государства, что усложняет процесс. Как я выяснил, схожие сообщения получили остальные граждане России и Беларуси, которые подавали заявления на получение литовского гражданства.

Наш собеседник называет сложившуюся ситуацию юридическим тупиком: в законодательстве нет четких сроков, когда должен быть дан ответ. У президента страны — а именно он принимает окончательное решение — нет дедлайна.

— Думаю, дело в полномасштабном вторжении России в Украину, — предполагает наш собеседник. — Есть боязнь пустить не тех, дать им возможность голосовать или занимать государственные должности. Но тогда возникает вопрос: неужели спецслужбы не смогли за эти годы проверить 500–700 человек, которых до этого проверяли уже многократно? Я не верю, что Департамент госбезопасности и другие ведомства работают плохо, а в действительности — дело в политике.

Он признает, что Литва не обязана никому представлять ни ВНЖ, ни ПМЖ, ни гражданство, и никто не вправе подгонять политиков в принятии такого важного решения.

— Однако мои ожидания связаны не столько с тем, чтобы поставить некую точку в процессе эмиграции, но и с тем, чтобы отказаться от гражданства России, — подчеркивает Олег Сомин. — Я не хочу себя ассоциировать со страной-агрессором. Кроме того, наши дети выросли тут. Вильнюс давно стал родным городом. Совсем нет ощущения, что мы чужие. На днях говорил со знакомым литовцем, который удивился: «Ты настолько встроен в литовское общество, что твоя интеграция больше не нуждается в доказательствах».

Дело не только в личных связях, интеграции в общество, но и во вкладе в это общество. Образовательный центр, который открыли Олег со своей женой Юлией, занимается помощью с интеграцией и адаптацией русскоязычных эмигрантов из разных стран в Литве через образование детей и взрослых. Их клиенты — это семьи из Беларуси, Украины, России, Казахстана, Израиля, Латвии и множества других стран. В летний лагерь съезжаются те, кто живет по всей Европе и даже за океаном. И, конечно же, есть много литовских семей с детьми-билингвами, родители которых ценят образование и мультикультурную среду. А еще есть те, кто только собирается переехать жить в Литву и хочет заранее начать учить литовский язык.

— Для меня это (получение гражданства) было бы подтверждением того, что когда-то мой выбор был правильным, — говорит Олег Сомин. — Это стало бы признанием моего вклада. Если же нет, то прошу честно сказать, что я не подхожу и что таких, как я, здесь не ждут. Это было бы справедливо. В данном случае я обращаюсь к общественному договору: прошло более десяти лет моей жизни в Литве, и каков результат? Моя позиция проста: дайте конкретный ответ. В конце концов, я живой человек и просто хочу иметь возможность планировать свое будущее и, главное, будущее своих детей.

«Кажется, что реальная цель — уменьшить число граждан Беларуси и России, проживающих в Литве»

После освещения проблемы в медиа отреагировало окружение президента. Его советники сообщили, что комиссия возобновит рассмотрение заявлений, но из-за их большого числа процесс затягивается, а Гитанас Науседа примет решение без определенного дедлайна.

Автором нашумевшей петиции, положившей начало общественной дискуссии, стал известный в Литве предприниматель и активист Виктор Воронцов. Он сам переехал из России в 2004 году и прошел долгий путь, прежде чем получил гражданство (с третьего раза).

— Вы боретесь с Путиным, откладывая гражданство? Нет, вы ему предоставляете аргументы для пропаганды, — обратился к Гитанасу Науседе автор петиции. — То, что наш госаппарат делает с людьми, которые ждут вашего решения, — это психологический террор. Люди не могут нормально жить, потому что ежесекундно находятся в стрессе — «подпишут или не подпишут, дадут или не дадут, не дадут — так депортируют? Куда? Что мне делать?»

По словам Виктора Воронцова, к которому «Новая газета — Балтия» обратилась за комментарием, через соцсети и по электронной почте с ним связались более 70 человек, столкнувшиеся с этой проблемой.

— Это самые смелые или же те, у кого ситуация не позволяет ждать, — подчеркивает предприниматель. — Полагаю, что таких людей в десять раз больше.

Как замечает активист, спецслужбы и другие ведомства ранее проверяли просителей гражданства не менее семи (!) раз. Это разбивает все аргументы, что они могут быть опасны для Литвы.

— Мы говорим о людях, которые живут в стране по 12-14 лет, — продолжает Виктор Воронцов. — Они выучили литовский язык, сдали экзамены, их дети ходят в школу. За это время сформирована достаточная база для их доскональной проверки… Говорить, что они опасны для общества — нонсенс!

Он наотрез отказывается называть оформление петиции публичным давлением и предлагает использовать формулировку «защита элементарных прав». Ранее ему прислали стандартный ответ из президентуры, куда он обращался как гражданин Литвы.

— Никто не может обязать президента принимать гражданство, — соглашается автор петиции. — Но его можно убедить поменять свое мнение. Я знал Гитанаса Науседу еще до того, как он занял этот пост. Это образованный, адекватный человек. Если его должным образом проинформируют о проблеме, я думаю, что он может поменять свою точку зрения.

По его словам, просители гражданства в полной мере выполнили свою часть контракта с государством, а теперь оно должно осуществить свои обязательства.

— Меня больше всего задевает, когда речь идет о детях, — обращает внимание Виктор Воронцов. — Представьте, что более десяти лет назад семья с сыном приехала в Литву. Сейчас парню уже около двадцати, а поступить в военную академию или выступать на профессиональных соревнованиях он не может. Разве это справедливо?

Он считает, что проблема куда более серьезная, чем бюрократическая пауза в рассмотрении заявлений на гражданство. Параллельно наблюдается практика применения жестких мер в отношении мигрантов из Беларуси. Достаточно вспомнить недавнюю историю, о которой рассказывала «Новая газета — Балтия» — айтишника признали угрозой нацбезопасности из-за работы по распределению на Островецкой АЭС. В одночасье семья из четырех человек оказалась перед жестким выбором.

— Кажется, что реальная цель — уменьшить число граждан Беларуси и России, проживающих в Литве. Кстати, украинцев с востока — тоже, потому что они считаются неблагонадежными, — считает автор петиции. — Если говорить про тренд, то это маргинализация россиян и беларусов. В литовских медиа нам постоянно твердят: они нелояльны, пятая колона и прочее.

Рассуждая о возможном изменении ситуации после парламентских выборов, Воронцов выражает сомнение, что общий политический курс изменится, поскольку существует межпартийная договоренность.

— Литва перестала быть прогнозируемой с точки зрения миграционной политики и выполнения обещаний, — подытоживает Виктор Воронцов. — Какие могут быть последствия? Ну если мы сейчас решаем вопросы возможной нелояльности беларусов и россиян, то через некоторое время, не исключено, перед нами замаячит угроза радикальной исламизации.