Глас вопиет. Как провоенная позиция РПЦ привела к появлению альтернативной православной церкви в Литве

«Кто может заградить мне уста?» Почему возник конфликт внутри православной церкви

Один из пятерых священников, который не согласился с официальной, а де-факто — провоенной позицией РПЦ, — Владимир Селявко. Он задается риторическим вопросом: «Кто может заградить мне уста? Высказываться против войны — это мое гражданское право, и нет такого церковного канона, который бы запретил мне говорить. Я с самых первых дней восстановления независимости Литвы стал ее гражданином, счастлив этому и далее буду отстаивать свое право на свободу слова».

Отец Владимир всю жизнь изучал и продолжает изучать богословие. Он буквально вырос в церкви, с младых ногтей хотел стать священником. Определяющим событием детства считает пострижение в монахи родного дяди.

Однако спустя 27 лет служения в церкви православный священник понял, что больше не видит себя в структуре РПЦ: «Этому были несколько причин, и все они связаны с войной в Украине: открытая поддержка так называемой «СВО» патриархом Кириллом, молчание литовских епископов и многоликая попытка объяснить, что мы, мол, в политику не вмешиваемся».

— В первые недели военных действий возникло напряжение в светском обществе Литвы, которое не понимало, почему молчит православная иерархия, — напоминает о развитии событий Владимир Селявко. — Когда придерживаться прежней тактики было уже невозможно, в марте 2022 года созвали собрание духовенства, на котором митрополит Виленский и Литовский Иннокентий представил свое видение. С моей точки зрения — это попытка усидеть на двух стульях.

Наиболее решительно настроенные священники выразили несогласие с местной епархией и РПЦ. Один из принципиальных отцов — Виталис Даупарас — принял решение уйти из служения. Другой — Гинтарас Сунгайла — готов был продолжить службу, но отказывался поминать патриарха Кирилла.

— РПЦ не устраивало, что мы открыто критикуем патриарха, — подчеркивает Владимир Селявко, который не отказывался поминать Кирилла, а молился за него как за впавшего в серьезное заблуждение. Похожей позиции придерживались и двое других священников — канцлер епархии Виталиюс Моцкус и клайпедский клирик Георгий Ананьев.

Собеседники «Новой газеты. Балтия» назвали это конфликтом между двумя группами священников, который постепенно нарастал и обострился в 2022 году с началом полномасштабной войны в Украине.

— Православная церковь в Литве аккумулировала людей, которые ассоциировали себя с Россией, — замечает беларуский священник Александр Кухта, который живет в Вильнюсе с 2022 года. — Это небольшая и довольно закрытая группа, в которой придерживаются взглядов, отличных от мнения большей части литовского общества. В это время пятерка священников выступила с ясным и конкретным месседжем: мы против войны и выступаем за главный христианский нарратив, который заключается в ненасилии. В этот момент разница между литовскими и пророссийскими священниками стала слишком заметной.

Он считает, что если священник не может актуализировать евангельскую проповедь, комментируя нынешние события, то он не понял христианство.

— Как реагирует русская церковь в Литве на войну в Украине — это позор. Что уж говорить про Россию, где РПЦ превратилась в элемент идеологической борьбы? — не скрывает возмущения Александр Кухта.

По мнению еще одного беларуского священника Александра Шрамко (он также последние годы живет в Литве), балтийская страна долгое время не видела лица настоящего православия. Церковь ориентировалась на русскоязычную часть населения и все время озиралась на Москву. Раньше это было не так заметно, поскольку решающие посты занимали проевропейские иерархи. На их фоне противоречия не казались значимыми. Митрополит Виленский и Литовский Иннокентий тоже казался из их числа, долгое время казалось, что он проводит ту же линию. Но война в Украине обнажила идеологическое противостояние, и структура московской патриархии предстала в истинном свете.

Лишение сана — все равно что пожизненное заключение

Пятерку несогласных пытались урезонить. Сначала негласно, а потом уже открыто призывали не вносить смуту, читай, покориться и пойти на сделку с совестью. Но вскоре развитие конфликта получило новый виток. Виталиса Даупараса и Гинтараса Сунгайлу вызвали в епархию, заявили, что ожидали покаяния, а поскольку этого не случилось, то их прошение о почислении за штат удовлетворено. Им также были высказаны угрозы о более суровых мерах. Днем ранее в отставку был отправлен канцлер Виталиюс Моцкус. В обществе поднялась волна негодования: действия православной церкви были восприняты как цензура, месть за позицию и потакание военной агрессии.

— Накануне я сказал отцам, что их изгонят, и как только это произойдет, я уйду вместе с ними в знак солидарности, — говорит Владимир Селявко. — Так и случилось. Я подал прошение за штат в тот же день, 15 апреля, однако сперва мне ничего не подписали, даже пытались убедить изменить позицию.

А вскоре, 10 мая, были изданы указы об увольнении всех «заблудших» священников за штат и о запрещении в священнослужении с предупреждением, что если они не перестанут высказываться о войне, то их лишат сана (вербально это было обличено в безосновательное обвинение «творить раскол»).

— Когда пришло понимание, что мы не успокоимся и останемся на своей позиции, нас вызвали в церковный суд. Это было сделано с нарушением всех процессуальных канонов: нам не предъявили вину, не дали время на размышления, председателем суда являлся наш непосредственный начальник, — перечисляет нарушения отец Владимир. — Никто из нас, конечно, на этот процесс не явился, потому что иначе это было бы неуважением к самим себе.

Приговор, проводят сравнение священники, напоминал решение в духе «тройки» НКВД. 

В одночасье пятеро священников оказались на улице. Это стало непростым испытанием для людей, которые всю жизнь были связаны с церковью. А в спину неслись необоснованные обвинения, осуждение прихожанами, обещания, что «они еще пожалеют».

— Было страшно за будущее, но и молчать я не мог, — признается Владимир Селявко. — Пришлось продать дом, потому что я больше не мог оплачивать кредит. Многие от нас отвернулись, в их числе родные люди — брат, дядя. Пытались даже настроить против меня маму. Слава Богу, не вышло. В то же время я получил поддержку от жены, детей, зятя, а также собратьев по церкви.

Изгнание пятерки, впрочем, для РПЦ показалось мало. Епархия пыталась увещевать священников через открытые обращения, напрямую упоминая имена «заблудших». Некоторое время на досках объявлений в храмах висели воззвания к ним, а самих их называли раскольниками.

— Русская церковная пропаганда использует именно такой термин, но это ни в коем случае не раскол, — с такой оценкой категорически не согласен Александр Кухта. — Под расколом я понимаю уход группы священников, которые решают основать новую церковь, которая никем не признана. Но в данном случае произошло изгнание священников за антивоенный возглас.

Александр Шрамко напоминает: раньше никаких патриархатов вовсе не было, и это устраивало христианский мир. «Наличие больших религиозных образований — это реликт, который должен уйти в прошлое. Мы живем в светском обществе, в плюралистическом мире. Мировоззрения — разные, религии тоже должны быть разными», — говорит он.

Возвращение к истории: в Литву пришел Константинопольский патриархат

На этом месте могла бы быть поставлена точка. Но пятеро священников с действиями РПЦ не согласились. Они подали апелляцию Вселенскому патриарху, который находится в Константинополе. Содействие в этом вопросе оказало правительство Литвы. В течение года комиссия изучала случай и пришла к выводу: литовские священники подверглись запрещению по политическим мотивам, а не по каноническим. Стало быть, подлежат восстановлению сана.

Это была громкая победа и звучная пощечина для РПЦ, которая, разумеется, оспаривает легитимность этого процесса и продолжает обвинять пятерку в расколе.

— Эта манипуляция не дает совершиться нормальному диалогу, — полагает Александр Кухта. — Еще одна спекуляция РПЦ касалась того, что Константинополь, придя сюда, будто бы силой отберет все храмы и выгонит прихожан на улицу. Очевидно, это не так. Будущий епископ (им станет Юстинус Кивилоо — прим.) напрямую опроверг это. По его мнению, это только усугубит конфликт, а он не хочет дальнейшей эскалации.

Несмотря на противодействие РПЦ и местной епархии, в Литве произошло становление альтернативной православной церкви: она официально учреждена и зарегистрирована как традиционная конфессия. В Вильнюс приезжал Вселенский патриарх, продемонстрировав поддержку священников, столкнувшихся с изгнанием за взгляды. Был подписан договор с правительством о взаимодействии и объявлено об учреждении представительства Константинопольского патриархата — экзархата.

— Это возврат к легендарной истории — на исконные земли вернулась каноническая церковь, — считает Александр Кухта. — Дело в том, что территории современной Литвы, Беларуси, Украины, частично Латвии и России (Брянская и Смоленская области) изначально находились под Константинопольским патриархатом, пока сюда с войсками не пришла Русская православная церковь. Теперь же возник удобный момент, когда совпало много интересов, включая желание правительства получить каноническую альтернативу православию, чтобы не отдавать всех верующих этой конфессии на откуп российской пропаганде.

Александр Шрамко, впрочем, не считает правильным апеллировать исключительно к истории: «Мир сильно изменился, и обращение к прошлому — древний реликт. Конечно, Константинопольский патриархат вынужден был прибегнуть к этому аргументу. Но если бы не существовало такого факта, тогда что? Нужно учитывать потребности нынешнего времени».

Недовольство РПЦ можно понять. Она стремительно теряет свое влияние. Еще до начала полномасштабной войны это произошло в Украине. Теперь — в Литве.

— Когда патриарх Кирилл пришел, то он подчеркивал, что РПЦ не является церковью российского государства, — рассказывает Александр Шрамко. — Она, мол, вне границ и имеет сторонников в разных странах. Но постепенно все свелось к тому, что теперь нет даже формального дистанцирования от идеологических башен Кремля. РПЦ молится за победу России, которая воюет против православной страны. Последние наказы Московской патриархии кто-то называет ересью. Я же считаю это заменой религии.

В будущем, считают собеседники «Новой газеты. Балтия», РПЦ будет восприниматься исключительно как институт правительства России. Это может привести к тому, что в мире ее перестанут признавать как православную церковь.

Поддержку оказали другие конфессии

Сейчас Владимир Селявко служит в музее бывшей Лукишской тюрьмы Вильнюса, где ему дозволили проповедовать без договоров, по доброй воле. Похожая ситуация — в других регионах Литвы. Общины собираются в католических, лютеранских и реформатских храмах, часовнях, социальных центрах Каунаса, Шяуляя, Клайпеды, Таураге.

— Людей пока мало. Но к нам устремляются мотивированные прихожане — интеллигентные, читающие, способные отделить религию от идеологии, — делает акцент отец Владимир.

Он с явным воодушевлением рассказывает, что сейчас решается вопрос о создании фонда, который начнет сбор средств на строительство храма: «Нам нужны духовные центры, вокруг которых будут собираться люди. Предстоит большая работа».

По данным настоятелей, до пандемии церкви РПЦ в Литве с разной регулярностью (кто-то — каждое воскресенье, кто-то — раз в месяц, кто-то — по большим праздникам) посещали около трех тысяч человек. В основном это русскоязычные литовцы.

— Конечно, влияние новой церкви пока слабое, — не скрывает Александр Шрамко. — Церковь держится на активистах и облаке людей, которые причастны к религии. Оно втягивает новых прихожан. Обычно это облако формируется вокруг физического места, то есть храма.

В структуре нового экзархата (Константинопольского патриархата) появился приход, в котором служат на беларуском языке. Он находится на улице Бокшту в Вильнюсе. Площадь арендуют по коммерческим ставкам у города. Настоятель — Георгий Рой, второй священник — Александр Кухта. Последний объясняет, чем важен такой приход:

— Беларусов и их травмы лучше никто не поймет, чем другой беларус. То же самое касается Украины. На обычную службу приходят 40-45 человек. В Рождество было более 150. Думаем о том, чтобы арендовать помещение побольше.

Отец Александр видит свою миссию в том, чтобы опыт Литвы распространился в будущем и в Беларуси. Чтобы там также появилась альтернатива Русской православной церкви, которая все больше напоминает пропагандистский аппарат Кремля. Как показывают последние события в странах Балтии, это вполне вероятный сценарий.

Материал создан при поддержке «Медиасети»