Разговор об одном языке. Работники сферы обслуживания обязаны будут общаться на литовском — что это значит?

Дело не только в обучении. Не хватает тех, кто может принять экзамен. Эта функция делегирована Национальному агентству образования, которое может определить уровень владения литовским у 5% мигрантов.

За неполный 2025-й языковые экзамены сдавали более 1 тысячи человек, в прошлом году — 1431, в 2023-м — 933. Эти числа не соотносятся со статистикой Департамента миграции. Нужны на порядок большие ресурсы на организацию экзаменов, на что не раз указывало Министерство науки, образования и спорта.

«Перспективы продолжения сотрудничества зависят от мотивации»

Как бы то ни было, вступление новых требований поддержали с 1 января 2026 года. Иностранцы, которые задействованы непосредственно в обслуживании клиентов, обязаны будут общаться на литовском языке. Это правило в первую очередь коснется курьеров, таксистов, официантов, продавцов и других.

В зависимости от сферы Министерство науки, образования и спорта предлагает ориентироваться на три категории владения языком. В данный момент детали еще обсуждаются.

Наиболее чувствительные изменения, как считается, наступят для сферы доставки еды и перевозки пассажиров. В компании Wolt (за последний год там зарегистрировано 7 тысяч курьеров), куда «Новая газета.Балтия» обратилась за комментариями, сообщают, что уважают языковую политику Литвы и готовы обеспечить соблюдение новых правил. Однако есть нюансы.

— Курьеры Wolt являются самозанятыми лицами, а не сотрудниками компании, — отмечает менеджер по государственной политике Wolt Baltics Миндаугас Лютвинскас.

С точки зрения платформы, мы активно делимся с нашими партнерами-курьерами информацией о предстоящих нормативных требованиях и помогаем им использовать различные возможности и ресурсы, чтобы облегчить процесс обучения.

Он дополняет, что компания разработала мини-словарь для курьеров, содержащий ключевые слова и фразы, необходимые в повседневной работе. А также изучает возможность сотрудничества с различными языковыми школами для содействия обучению курьеров.

— Перспективы продолжения сотрудничества с Wolt зависят от мотивации курьеров изучать литовский язык и их способности предоставить необходимые документы, подтверждающие достижение ими необходимого уровня владения языком, — подчеркивает менеджер компании.

В этом году 80 жалоб из-за незнания языка. А где курсы?

Когда в Литве говорят про изменения в языковом законодательстве, то часто ссылаются на бытовые примеры. К примеру, клиент и доставщик еды не могли понять друг друга или таксист подъехал к другому дому. Но как много таких жалоб? «Новая газета.Балтия» обратилась с таким вопросом в инспекцию государственного языка.

— В этом году мы получили около 80 заявлений, по сравнению с 50 в предыдущие годы. Обычно это связано не с недостаточным знанием литовского языка, а с полным его незнанием или намеренным отказом от его использования, — отвечает глава инспекции Аудрюс Валотка.

В таких случаях сотруднику компании в обязательном порядке предписывается сдать экзамен по государственному языку и предоставить сертификат в инспекцию.

По данным Аудрюса Валотки, почти все жалобы поступили от частных лиц. Хотя наибольшую огласку, по понятным причинам, получают случаи, произошедшие с блогерами и журналистами.

— Как в инспекции оценивают систему обучения литовскому языку мигрантов?

— Она все еще находится в стадии разработки, и я считаю, что это серьезная и важная задача для литовских учреждений, предприятий и системы образования, — замечает руководитель инспекции государственного языка.

При этом он заверяет, что инспекция участвует в деятельности интеграционной группы, созданной Министерством культуры, но о результатах говорить пока рано.

Тем временем в Вильнюсе уже три года действует разговорный клуб литовского языка, организованный эксперткой в области социальной интеграции Линой Блажите. Она предлагает тем, кто изучает литовский, приходить по субботам в кафе, чтобы попрактиковаться с носителями языка.

— У нас нет ни сайта, ни соцсетей, не нужно нигде регистрироваться. Мы сознательно обошли формальности, чтобы сделать процесс максимально простым и инклюзивным. Достаточно знать, что в 11:00 каждую субботу мы собираемся в кафе Eskedar Coffee, которое находится в «Доме историй», — говорит она. — Тут преодолевают барьеры. Люди с любым уровнем знания литовского собираются в комфортной для себя среде, в которой не стыдно ошибаться. В доброжелательной манере волонтеры вас поправят и объяснят, как правильно строить фразы и произносить слова.

Эти встречи служат своеобразной перемычкой между правилами, грамматикой, языковыми курсами и реальным применением знаний.

— Каждый приехавший в Литву живет в своей среде, — замечает Лина Блажите. — Даже после хорошего курса обучения человек продолжает общаться на родном языке дома, с друзьями. Теоретические знания без практики быстро забываются. Мы поощряем людей пробовать говорить по-литовски и не бояться.

Из обязательных черт при изучении языка она называет желание его осваивать, последовательность и любознательность.

— Я всегда призываю не зацикливаться на неудачах, — продолжает основательница разговорного клуба. — Читайте книги на литовском, смотрите фильмы, пользуйтесь онлайн-переводчиками. Главное — не останавливайтесь! В наш клуб приходят люди, которые за полтора года выучили литовский с нуля до уровня B1-B2. Одна женщина приехала после начала большой войны в Украине, не зная язык совсем. Теперь работает гинекологом и свободно общается с пациентами. По субботам приходит и периодически веселит историями о том, как неверное произношение или ударение могут менять суть разговора.

Говоря о собственной мотивации, Лина Блажите ссылается на опыт, полученный во время пандемии, миграционного кризиса и после начала полномасштабной войны в Украине: «Эти вызовы сплотили нас и дали понимание, что не только государственные институты ответственны за то, как мы живем. Мы, граждане этой страны, и есть государство, и создаем страну, в которой нам нравится жить. Я хочу, чтобы в Литве говорили на литовском. Вот я и делаю то, что считаю нужным, а другие люди присоединяются».

У клуба нет финансирования, офиса и совета директоров. Его создательница называет это социальным экспериментом, который позволяет не только усваивать языковые знания, но и социализироваться мигрантам, не чувствовать себя одинокими.

«Не хватает энтузиазма»

Успех разговорного клуба безоговорочный, но для популяризации и закрепления знаний одних только волонтерский усилий явно недостаточно — нужен системный подход, участие государственных структур. Председатель ассоциации «Инициатива гражданского диалога» Ольга Полевикова, которая свободно владеет и литовским, и русским, считает, что правительство предприняло недостаточно мер для интеграции мигрантов.

— Я сама предлагала руководству Европейского гуманитарного университета организовать курсы по литовскому. Сказала, что знаю методики, как с помощью актерских техник закрепить знания, — признается она. — Однако мне сообщили, что этим вопросом занимаются, и меня известят. А мой ресурс не использовали.

— Мне кажется, не хватает энтузиазма, — продолжает Ольга Полевикова. — А почему не делаем? Безумно сложный вопрос. Он относится к экономике, психологии, истории. Но если отбросить эмоционально-политический фон, и сосредоточиться на конкретной задаче, чтобы люди вливались в общество, говорили на литовском языке, не чувствовали ограничений в карьере, то все получится.

Когда говорят, что нужно учить литовский, то с другой стороны нет возражения и сопротивления. Но есть запрос: дайте возможность, не хватает качественных курсов для работающих людей. В литовском обществе часто ссылаются на то, что государство через Службу занятости когда-то предоставляло такую возможность. Однако этих курсов уже нет, зато есть убеждение, что «мигранты нарочно не учат язык».

— Если есть проблема, то почему ее не решаем? — удивляется Ольга Полевикова.

Экономист: Произойдет рост цен на некоторые услуги

Как изменения в законодательстве могут сказаться на сфере обслуживания, строительства, перевозок, где в основном заняты трудовые мигранты? В первое время у некоторых компаний может возникнуть нехватка сотрудников, считает экономист Марюс Дубниковас. Это как при повышенном спросе на такси — в часы пик тарифы в мобильном приложении растут.

Однако в течение полугода-года ситуация стабилизируется, произойдет адаптация. Часть компаний начнет обучать своих сотрудников языку, часть найдет замену персоналу, повысив зарплаты. Бизнес вынужден будет приспособиться, придумав пути. А вот что вероятно, так это то, что рост стоимости таких услуг переложат на потребителя.

— Через болезненный и неминуемый период качество услуг повысится, — считает Марюс Дубниковас. — Например, мне нужно отправить сына-подростка на такси через весь город. Водитель не говорит ни по-литовски, ни по-английски. Сообщить об изменении маршрута или попросить об остановке невозможно. Это проблема. Другая ситуация касается курьеров служб доставки, которые не могут позвонить клиенту для уточнения адреса. От этого страдает и качество услуг, и безопасность.

Кроме тех секторов экономики, которых напрямую коснутся изменения, новшества также могут затронуть смежные области, предупреждает экономист: «Скажем, если станет меньше автомобилей, то снизится спрос на топливо на заправках, услуги автомоек, химчистку. В итоге цепная реакция может затронуть даже такие на первый взгляд далекие сферы, как страхование, ремонт, производство комплектующих и так далее».

Подобные изменения нередко становятся одной из причин ускорения инфляции, что болезненно отражается на обществе. Но Марюс Дубниковас предлагает не драматизировать:

В то же время экономист прогнозирует, что требования, которые вступят в силу с 1 января 2026 года, оживят сферу языковой подготовки. Онлайн-школы и оффлайн-курсы станут предлагать более широкие возможности, что повысит конкуренцию и улучшит качество оказываемых услуг.

— Самый главный интересант процесса — трудовой мигрант, который будет заинтересован в изучении литовского, — продолжает Марюс Дубниковас. — Однако работодатель также мотивирован в том, чтобы удержать сотрудников и будет предлагать возможности по освоению государственного языка.

Как вообще сложилась ситуация, что возникла специфическая проблема? Экономист, впрочем, не видит ничего необычного: «По статистике, более 50% литовцев работают в секторах экономики, где требуется специалисты высокой квалификации. И их число только увеличивается. А значит, освобождаются рабочие места в других сферах, которые занимают трудовые мигранты. Это обычный процесс».

«Изменения должны стать мостом к интеграции, а не указанием на дверь»

Реакция диаспор на предстоящие изменения пока что кажется скорее спокойной, чем тревожной. На форумах и в чатах украинцев и беларусов в Литве, которые составляют большую часть мигрантов, часто можно встретить запросы о репетиторстве и языковых онлайн-школах. «К этому все давно шло», — такое общее мнение.

Солидарное отношение высказывают представители других общин. Так, глава казахской диаспоры в Литве Гульмира Мусаева отмечает, что многие ее соотечественники, которые давно живут в балтийской стране (их около трех тысяч), владеют литовским языком. По ее данным, в основном они работают в банковской сфере, IT, строительстве и логистике. Часть — владельцы бизнесов.

— Одна девушка работает в сфере общественного питания, сейчас она посещает языковые курсы, — говорит наша собеседница. — Да, изучать литовский непросто, занятия платные, нужно набраться терпения, но это фундамент. Эти знания открывают двери — проще найти работу, общаться с людьми, решать вопросы в госучреждениях. Иначе будешь топтаться на одном месте.

Руководительница Узбекского культурного центра Лейла Урманова называет изменения важным стимулом для более глубокой интеграции в литовское общество: «Знание языка — это ключ к полноценной жизни, карьерному росту и устранению барьеров».

Как она говорит, большинство представителей диаспоры (в Литве живут более 10 тысяч узбеков) заняты в мясной промышленности, логистике и других секторах с физически тяжелым трудом, и для большинства языковой барьер до сих пор не был препятствием для добросовестной работы.

— Однако для тех, кто контактирует с клиентами и кто стремится к карьерному росту, возникает серьезная проблема, — отмечает Лейла Урманова. — Крайне сложно совмещать интенсивный физический труд с изучением языка. Длительные смены, усталость и зачастую ограниченный доступ к достоверной информации о курсах на родном языке создают реальные барьеры.

Культурный центр призывает активно использовать возможности для изучения литовского языка (в частности, с помощью MiCenter.lt), при этом не исключает, что кому-то придется искать работу, не связанную с обслуживанием клиентов.

— Успех всего процесса будет зависеть не только от нашей мотивации, но и от системной поддержки государства, — подчеркивает руководительница Узбекского культурного центра. — Мы обращаемся к литовским властям и работодателям с просьбой, во-первых, увеличить доступность субсидируемых и бесплатных курсов с гибким графиком, адаптированным под рабочие смены (вечерние, выходного дня). Во-вторых, обеспечить более широкое информирование о требованиях и возможностях обучения на русском и узбекском языках. А в-третьих, рассмотреть возможность помощи работодателям в организации языковых курсов на рабочем месте.

Эти изменения, считает она, должны стать мостом к интеграции, а не указанием на дверь для тысяч добросовестных работников.

«Использовать язык в качестве критерия лояльности и нелояльности — большая ошибка»

Дискуссии о языке нередко сводятся к противопоставлению литовского и русского. Из области лингвистики вопрос стремительно переходит в сферу политики, войны в Украине и прямых обвинений.

— До 2022 года у меня не было ощущения, что русский язык был в Литве в опале, — замечает Ольга Полевикова. — Однако теперь он прочно связан с агрессией России. А его носители ассоциируются с угрозой.

Один из популярных тезисов, который приводят оппоненты: если общаться на языке агрессора, тобой проще манипулировать, убедить и завербовать. Хотя, как свидетельствуют отчеты литовских спецслужб, к недавним диверсиям привлекались носители разных языков.

— На фоне накопленного раздражения и исторической обиды клеймо стали вешать на русский язык, хотя ассоциировать его исключительно с Россией — когнитивное искажение. Использовать язык в качестве критерия лояльности и нелояльности — большая ошибка. Это не характеризует нас как здравомыслящее и зрелое общество, а скорее является симптомом тяжелой травмы, от которой мы так и не избавились и продолжаем тянуть ее как камни в карманах.

Она проводит аналогию: нельзя сказать, что английский язык принадлежит только Англии, французский — Франции, а испанский — Испании.

— Из-за того, что я говорю по-русски, отождествлять меня с Россией — в корне неверно, — обращает внимание Ольга Полевикова. — Русский язык принадлежит мне так же, как определенной части беларусов, украинцев, казахов. Говорят, чем больше знаешь языков, тем больше жизней проживаешь. С лингвистическо-психологической точки зрения, при переключении с одного языка на другой наша идентичность приобретает новые оттенки и смысловые грани. Как-то у меня брали интервью на литовском языке. Журналистка использовала английское слово «belonging» (в пер. — принадлежащий), потому что в литовском «priklausomybes» имеет другую коннотацию. Это пример того, как языковой горизонт позволяет обмениваться социокультурными символами и знаками для более точной передачи нюансов.

Она подчеркивает, что русский язык в Литве принадлежит локальному контексту. Он развивается по местным законам и отражает уникальные особенности. Часто можно услышать, как в разговорной речи литовцы используют русские слова для связки, например, «давай», «короче», «вообще». Звучит это органично и никого особо не смущает.

— Это не потому, что в литовском языке недостаточно слов, а потому, что эти фразы передают определенное настроение, — полагает Ольга Полевикова.

По ее наблюдениям, в Литве многие понимают русский язык, но с легкой руки популизма его уступают агрессору, сдавая позиции.

— А что мы решаем этим, кроме того, что создаем дополнительное напряжение и способствуем разобщению внутри своей страны? Что выигрываем? — задается вопросами собеседница «Новой газеты.Балтия».

Она считает, что желание, чтобы мигранты владели государственным языком, это запрос на уважение, и она сама придерживается этой позиции: «А вот утверждение, что использование русской речи означает пренебрежение государственным языком, я называю псевдоаргументом. Это явное расхождение с логикой и подмена понятий. Есть ощущение, что это искусственное противостояние. Если бы эту энергию направили на диалог, а не на конфликт, то уважения стало бы больше, а вопрос — не таким острым».

При поддержке «Медиасети»