Сегодня ровно 1000 дней, как началась большая война в Украине. Литва сразу отозвалась на беду, в первые же дни организовав прием тысяч людей, бежавших от российской агрессии. Эта поддержка ощущается до сих пор и реальными делами. Как живется украинцам в Литве, «Новая газета.Балтия» рассказывает на примере истории жителей Харькова и Старобельска (Луганская область).
Игорь Светличный из Старобельска: «В Литве ни на секунду не чувствовали себя чужими»
До российской оккупации Игорь Светличный жил в Cтаробельске (Луганская область). В 2014 году туда релоцировался Луганский национальный университет, где он работал преподавателем. Вся его профессиональная жизнь так или иначе была связана со спортом — он более двадцати лет возглавлял районный отдел молодежи и спорта: организовывал соревнования, тренировал, вывозил детей на оздоровление. На 24 февраля 2022 года была запланирована очередная поездка волейбольной команды в Полтаву.
— Рано утром позвонила старшая дочь, которая тогда жила в Харькове. Рассказала, что слышны взрывы, видно зарево. Стало ясно: начинается что-то страшное, — вспоминает Игорь.
Первые дни в Старобельске было тихо. Не верилось, что большая война уже на пороге, но очень быстро стало очевидно, какие планы в реальности у российской агрессии.
— Старшая дочь, которая с сыном и мужем приехала из Харькова в Старобельск, рассказывала, что по дороге видела многочисленные военные колонны, — продолжает Игорь Светличный. — Вскоре оккупанты добрались до нашего города. В первые дни я с другими украинскими активистами выходил на марши. Во время одного такого митинга мы лоб в лоб столкнулись с российской танковой колонной. Они нас разогнали. А потом власть в Старобельске перешла под российский контроль.
Практически сразу начались карательные меры. Оккупационная власть начала преследование тех, кто выступал против войны. Большинство проукраински настроенных жителей города уехали, но кто-то попал под каток репрессий — после вызова российских силовиков люди пропадали на месяц-два, а кто-то и насовсем.
— Мы не смогли выехать сразу после начала войны, потому что свидетельство о рождении внука осталось в Харькове, куда дорога была отрезана, — вздыхает украинец. — В это время россияне начали ходить по домам, задавали разные вопросы. После одного из таких рейдов меня вызвали в прокуратуру, где интересовались отношением к происходящему, почему я выходил на марши, что знаю о протестующих.
Один из следователей, который допрашивал Игоря Светличного, оказался в прошлом спортсменом, и вспомнил заслуженного тренера. Это уберегло от преследований, но оставаться в Старобельске все равно было небезопасно.
— Пока решали вопрос с документом внука, старались не светиться — из дома практически не выходили, — рассказывает наш собеседник. — Это было непростое время. Младшая дочь заканчивала школу. Российская власть хотела, чтобы она училась по программе РФ. Заявление мы написали (иначе было нельзя), но занятия она не посещала — я договорился с коллегами из Хмельницкой области, чтобы дочь училась дистанционно.
Когда свидетельство о рождении внука было доставлено в Старобельск, уже наступило лето. К тому времени предстояло решать другую проблему — младшая дочь хотела поступать в украинский вуз, и нужно было сдавать национальный мультипредменый тест.
Оказалось, что Каунас — ближайший город, где это можно сделать. Так семья решилась на переезд в Литву.
— Дорога вела через Россию, ехали на двух машинах — я, жена, дочери, внук, зять, а также сваха, — продолжает мужчина. — Наши автомобили были с украинскими номерами. Сами понимаете, с каким отношением пришлось столкнуться. Ночевки были чем-то страшным. На границе провели три дня… Но когда попали в Латвию, то возникло ощущение, что снова разрешили дышать свежим воздухом.
Игорь Светличный. Фото из личного архива
Лето 2022-го прошло в заботах. Дочь Игоря Светличного успешно сдала тест и поступила в Национальный университет физического воспитания и спорта Украины, в котором учится дистанционно.
— В Литве нас встретили как родных — здесь мы ни на секунду не чувствовали себя чужими, — признается украинец. — Понятное дело, сидеть на шее у государства я не считал возможным, и стал искать работу. У меня был большой тренерский стаж, но без знания литовского языка в местные школы не устроишься. А потом я узнал, что в Вильнюсе открывается Международная украинская школа, пришел познакомился — так стал работать преподавателем физкультуры.
По его словам, школьные занятия вернули смысл жизни, позволили увидеть ясную и понятную цель.
— Вот я пришел сегодня вечером и уже составляю расписание на завтра, — говорит Игорь Светличный. — У Риты палец поломан — значит, придется менять план тренировок. Через неделю день рождения у Кристины — надо продумать подарки. Когда окунаешься в мир таких забот, затягивает. Это спасает и тешит.
Как рассказывает преподаватель украинской школы, печать войны, бомбежки, время в оккупации отразилась на большинстве детей. Первый год обучения многие вели себя замкнуто, взгляд учеников был устремлен в пространство, но через некоторое время стали происходить перемены — ребята оттаяли, в классах снова зазвучал смех, на переменах можно было услышать песни. Хотя до сих пор есть дети, которые практически не говорят.
Тем временем супруге Игоря Светличного подтвердили квалификацию медика, сейчас она работает в больнице в Сантаришкес.
Их младшая дочь учится и работает вместе с отцом в МУШ, старшая дочь воспитывает внука и удаленно работает дизайнером.
— Если раньше мы даже не допускали мысль, что никогда не вернемся домой, то теперь признаю, что это вполне реально, — говорит на прощание украинец. — В это до сих пор не верится, мы бы очень хотели вернуться на родину, где у нас прекрасный дом, который я строил с отцом. Но я также прекрасно понимаю, что война через месяц или два не закончится. А жить нужно дальше и планировать дальше, чем на неделю вперед.
Олександра Руденко из Харькова: «Работаю на трех работах, учу литовский»
За пару недель до войны Олександра Руденко приехала погостить в Вильнюс. За чашкой кофе она размечталась: «А что если дети выучат литовский, средняя дочь поступит в Вильнюсский университет?» А вскоре, вследствие драматичных событий эти мысли воплотились в жизнь: через месяц харьковчанка переехала в Литву, дочери пошли в школу, а сама она теперь работает учителем математики, занимается репетиторством и учит литовский язык.
Олександра Руденко, фото из личного архива
— Война меня застала в 2014 году, когда муж ушел на фронт, — начинает она свой рассказ. — А через два года наша семья распалась, потому что ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство — прим.) никто не отменял.
Как говорит наша собеседница, она понимала, что рано или поздно российская армия устроит большую войну в Украине, хотя тогда в это мало кто верил.
Она и сама в первые дни после полномасштабного вторжения российских войск себя успокаивала: «Да что за бред? Нам же в понедельник на работу».
— На третий день большой войны уехала моя старшая дочь, — продолжает Олександра Руденко. — Я еще оставалась с младшей и средней в Харькове, надеясь, что эта ерунда закончится. Потом оккупанты стали заходить в город, и я объяснила детям, как вести себя при изнасиловании и что делать для выживания. На девятый день начали летать самолеты, а дети стали ложиться на пол и закрывать уши, как я учила. Тогда я поняла, что нужно что-то предпринимать: к тому времени уже три дня не было ни света, ни отопления, ни воды.
С чемоданом и двумя детьми харьковчанка переехала в центральную часть Украины — в село под Кропивницким. Это позволило перевести дух и признать, что оставаться там надолго — не самое оптимальное решение. Полиции на тот момент не было, люди вокруг находились в сильнейшем стрессе, мужчины злоупотребляли алкоголем. Женщине с двумя девочками-подростками среди чужих людей было непросто.
— Я решила, что нужно безопасное место, где я смогу быстро найти работу. Выбор естественным образом пал на страны Балтии, а Литва — вообще моя давняя любовь. Я списалась с волонтерами, и вскоре уже ехала в Висагинас, — вспоминет женщина.
Там Олександра Руденко устроилась учителем математики, дети отправились в школу, стали учить литовский язык. Одновременно она занялась репетиторством (оформила самозанятость) в Литве и управляла репетиторским центром в Украине.
Надежда на возвращение домой появилась во время контрнаступления, широко анонсированного в 2023 году. В украинском обществе было воодушевление после освобождения Харьковской области (годом ранее), вырос спрос на образовательные услуги. Женщина вернулась домой, стала развивать репетиторский бизнес.
— Однако российские агрессоры начали забрасывать город КАБами (корректируемые авиационные бомбы — прим.), месяц от месяца ситуация становилась только хуже, — рассказывает Олександра. — Когда я сделала чекап здоровья детей, то выяснилось, что у одной панические атаки, у другой — увеличение судорожной активности мозга (ранее была тяжелая черепно-мозговая травма).
Женщина приняла решение вернуться в Висагинас. Так начинался второй этап релокации. Вскоре ее средняя дочь поступила в Вильнюсский университет, и семья переехала в столицу Литвы. За это время Олександра Руденко нашла работу в Вильнюсе, по-прежнему занимается репетиторством, управляет образовательным центром в Украине и учит литовский язык (в день интервью ей предстояло сдавать очередной экзамен). Недавно она перевезла в Литву мать, и говорит, что в другой стране себя не представляет.
— Моя попытка вернуться в Украину закончилась ничем. Я понимаю, что эта война надолго, — наш разговор заканчивается на грустной ноте. — За это время Литва стала моим вторым домом. Здесь хорошо, комфортно, тут друзья. Литовцам не нужно объяснять, что такое Буча. А такого уровня поддержки, который они оказывают Украине, больше нигде нет.
