Это первый русскоязычный спектакль Дмитрия Крымова со времен его эмиграции из России в феврале 2022-го года. Теперь этот проект, созданный благодаря поддержке британского фонда Weexist!, занимающегося поддержкой русскоязычной культуры в изгнании, поедет дальше по миру. Часть прибыли пойдет на развитие этой самой русскоязычной культуры.
В Латвии спектакль «Записки сумасшедших» ощутил себя изгнанником дважды. Мало того, что все участники проекта — режиссер Дмитрий Крымов, актеры Чулпан Хаматова и Максим Суханов, сценограф и видеохудожник Петр Вознесенский, художник по костюмам Татьяна Долматовская, хореограф Анна Абалихина — являются эмигрантами новейшего времени и живут в разных странах. Так еще и сам этот спектакль, который изначально должен был идти на сцене Латвийского национального театра, в последний момент оттуда был изгнан — из-за моратория на русский язык, установленного в театре в связи с войной в Украине.
«Был такой большой и красивый корабль. Плавал на одной шестой части суши, которая называлась Россия. Потом что-то случилось, и корабль разлетелся в щепки. Теперь всех раскидало по миру: повар попал в Гонолулу, рулевой — куда-то еще… Иногда они собираются и строят подобие своего корабля, и счастливы в этой мечте, пусть это всего лишь иллюзия…» — говорит Дмитрий Крымов о том, как ему работалось на этом проекте.
Репетировать этот спекталь (о латвийской части проекта позаботилась компания Art Forte) Крымов начал прошлой зимой, параллельно с репетициями «Питера Пэна».
Помню, иду я как-то в январе по Старому городу и вижу у входа в один респектабельный отель человека в уютных домашних войлочных тапочках, который вышел на улицу покурить. Этим человеком оказался Максим Суханов. Тут сразу начала действовать магия Крымова, тапочки выросли до размеров метафоры: человек уехал из родной страны, где ему стало невыносимо, и единственное, что он взял с собой, — это домашние тапочки. И теперь дом у него там, где эти тапочки (хотя, возможно, Суханов купил их просто за углом, на рождественском базарчике).
Максим Суханов/пресс-фото
А еще эти тапочки меня почему-то сразу успокоили. Стало ясно, что спектакль у Крымова получится, и что актерам Максиму Суханову и Чулпан Хаматовой их роли окажутся «по ноге». Впрочем, дело тут, конечно, не в моих ощущениях, а в том, что, во-первых, Крымов — выдающийся режиссер, который к тому моменту уже два года не работал с русскоязычными актерами и очень по ним соскучился. А во-вторых, у Хаматовой и Суханова настоящая творческая химия. Это было заметно и 26 лет назад, когда они вместе играли в фильме Валерия Тодоровского «Страна глухих», это видно и сейчас.
В спектакле «Записки сумасшедших» они играют в каком-то смысле самих себя — двух известных актеров, которые оказались в чужой стране (после начала войны Чулпан уволилась из «Современника» и уехала в Ригу, Максим уволился из Вахтанговского театра и уехал в Берлин), где им пришлось забыть о своем статусе и достижениях и начать все с начала. Но в той же мере этот спектакль о любых других актерах с их вечным страхом невостребованности и тоской по несыгранным ролям. И шире — о любых творческих личностях, которые живут параллельно в двух реальностях.
Вообще-то если бы не Чулпан, то этого спектакля бы не было. Это она, мечтая поработать, с одной стороны, с Крымовым (в прошлой жизни их пути никогда не пересекались), а с другой стороны, с Сухановым, закрутила этот проект. «У Дмитрия Анатольевича оказались время и желание, у Максима тоже оказались время и желание… Все так удачно совпало…», — скромно сказала Чулпан на пресс-конференции. Максим Суханов при этом смотрел на нее с нескрываемой нежностью.
Чулпан Хаматова/пресс-фото
С Крымовым все оказалось сложнее. Работать с ним нелегко. Актеры для него как краски для художника: тут выдавил из тюбика, там плеснул акварели, а потом взял и размазал все пальцами, перемешал все цвета и текстуры, а в конце вообще проткнул холст кисточкой, а то и раму разломал. При этом актеров Крымов в свой творческий замысел особо не посвящает. Чулпан призналась, что в начале репетиций вообще не понимала, куда все это идет. Они двигались наощупь, словно в тумане, не очень хорошо ориентируясь на местности, пока в один прекрасный момент не осознали, что сквозь тучи забрезжил луч света, и стало ясно, о чем спектакль.
О чем же он?
Двое немолодых актеров — не то супруги, не то старые друзья и коллеги — неважно — живут в убогой квартирке. Или в двух квартирках по соседству, тоже неважно. К черту подробности, у Крымова главное не сюжет, а характеры.
Главный герой, давно «забив» на актерскую профессию и свои амбиции, погряз в рутине, совсем как герой гоголевских «Записок сумасшедшего» титулярный советник Аксентий Поприщин. И точно так же обитает в двух мирах — реальном, где безрадостная жизнь, безденежье и сгоревшая яичница (ах, как же Крымов любит пожары: в «Питере Пэне» герои разводили на сцене костер, в клайпедских «Фрагментах» декорация просто сгорала дотла), и воображаемом — мире великой драматургии и великих ролей.
актеры Чулпан Хаматова и Максим Суханов/пресс-фото
В отличие от апатичного героя Суханова, героиня Хаматовой, тоже актриса и тоже невостребованная, все еще на что-то надеется. То найдет какую-то дешевую халтурку, вроде роли божьей коровки на детском утреннике, то сама себе придумает роль. Актерам ведь требуется постоянный тренинг, они должны всегда быть в форме: а вдруг тебе завтра предложат Нину Заречную? Но предлагают только роль ростовой куклы.
Ну ничего, мы пока порепетируем сами, дома, без режиссера. И Джульетту с Ромео, и Антигону с Креонтом, и Анну Франк с ее дневником (в роли дневника тоже Максим Суханов). А между этими великими образами — другие, помельче, но не менее яркие. Вот, к примеру, интермедия про Кактус — ну чистая клоунада! Или анекдот из реальной актерской биографии Чулпан Хаматовой, произошедший с ней на съемках у Вадима Абдрашитова. Оператор тогда ей сказал: «Глаза в тени», а ей послышалось: «Глаза втяни» («Я их втягиваю, втягиваю, уже на затылке их ощущаю…»). Или миниатюра про шепелявую всклокоченную старушку — руководительницу авиамодельного кружка (в этом образе читается оммаж Ольге Волковой — гениальной актрисе и бывшей свекрови Чулпан).
«Записки сумасшедших» — это коллаж, лоскутное одеяло, где каждый обнаружит что-то свое: вот кусочек старой бабушкиной кофты, а вот фрагмент маминого платья, нечаянно сожженного утюгом. Здесь Чехов и отсебятина, Шекспир и инструкции к игрушкам, Ануй и тюремная феня, Губайдуллина и «Шербурские зонтики».
Чулпан Хаматова/пресс-фото
«Скучно не будет» — пообещал перед премьерой Крымов. Какая уж тут скука… Только успевай улавливать волны и переключать регистры. Ты только настроился на Ромео и Джульетту — сцена на балконе, самая романтичная во всей мировой драматургии, — как Джульетта, словно обезьянка, прыгает на плечи Ромео, и Шекспир превращается в гротеск. Только ты начал потешаться над нелепой авиамоделисткой, которая учит детей делать самолетики, как она приматывает себя к этому самолетику скотчем и улетает под звуки Леграна, а ты уже не смеешься, а плачешь.
Это смешение всего со всем, обман зрительских ожиданий, выворачивание наизнанку привычных смыслов и образов и есть фирменный почерк Дмитрия Крымова. Он как никто умеет манипулировать эмоциями публики, и, похоже, с годами эти игры становятся все более жестокими. Ну, потому что иначе уже не доходит…
Конечно, этот метод действует не на всех. Были в зале люди, которые совершенно не включались в происходящее и откровенно скучали. Но зрителей любопытных, насмотренных, с более-менее сложными эстетическими настройками, «Записки сумасшедших» не могут оставить равнодушными.
Этот спектакль — логичное продолжение «Питера Пэна», который Дмитрий Крымов поставил обо всех актерах и о самом себе — немолодом усталом человеке, который уже два с половиной года живет в стране под названием Neverland, мотаясь по миру и не надеясь вернуться на родину, но находя в себе силы творить чудо театра.
пресс-фото
«Записки сумасшедших» — тоже спектакль о непреодолимом актерском желании играть и о режиссерском желании ставить. И шире — о великой силе искусства, которое только и спасет нас в мире всеобщего безумия и хаоса.
А может, и не спасет.
В финале спектакля героиня Чулпан лежит распластанная на земле под окнами дома, из которого она вылетела в балетной пачке белого лебедя. В этой пачке потом Максим Суханов долго-долго кружится на месте, словно дервиш в мистическом танце. Говорят, что кружение дервишей символизируют вращение планет в бесконечном космосе, а человеческих душ — вокруг Бога. Ну, а здесь, наверное, это еще и show, которое must go on.
