Стасис Станёнис, Викторас Станкявичюс, Наталья Страшинская… В течение суток в Вильнюсе зачитывают имена депортированных в Сибирь. В бесконечно длинном списке — 130 тысяч строчек. По каждой на человека. Столько литовцев в результате репрессий принудительно отлучила от родины советская власть. Репортаж «Новой газеты.Балтия» о том, как в Литве проходит День траура и надежды.
«Местные — потомки белогвардейцев — называли меня не иначе как бандитом»
С самого утра в Вильнюсе шел небольшой дождь, было не по-летнему прохладно, тучи заволокли небо. Это вполне соответствовало моменту — каждый год 14 июня в Литве вспоминают жертв массовой депортации. Принудительное переселение началось в три часа утра ровно 83 года назад. К людям приходили без предупреждения, давали время лишь на то, чтобы собрать самое необходимое, и отправляли в грузовых вагонах за тысячи километров от родины.
— Станиславас Вайтовичюс — судьба неизвестна, Болеславас Швирка — судьба неизвестна, Антонас Матусявичюс — судьба неизвестна, — к микрофону подходят волонтеры, которые зачитывают имена депортированных. Это будет происходит непрерывно в течение суток, что вполне передает масштаб трагедии.
Каждая фраза «судьба неизвестна» режет слух. За ней человеческая жизнь, неизвестность, пропасть… Когда же слышится «вернулся» — хочется аплодировать, потому что еще один смог пережить страшное лихолетье и вопреки несправедливости вернуться домой.
— Не все выжили в ссылке, но кто был трудолюбивым и настойчивым, тот смог вернуться, — говорит Витас Ожалас, которого вместе с родителями, братом и сестрой отправили в Красноярский край.
Витас Ожалас. Фото: Александр Белоусов, Новая газета.Балтия
На момент депортации Витасу было всего восемь лет и память сохранила лишь обрывочные сведения: дали двадцать минут на сборы, из деревни везли на грузовике, потом пересадили на поезд, где были только голые нары.
— Нас отправили жить на реку Ману [приток Енисея], где я, можно сказать, провел все детство. Научился рыбачить, охотиться. Было так: или ты зверя, или он тебя, — продолжает наш собеседник. — Местные — потомки белогвардейцев — называли меня не иначе как бандитом. Хотя какой я бандит? Совсем ребенком был. Там закончил среднюю школу, а после меня забрали в армию — служил в Чите.
Только после этого Витас Ожалас получил разрешение вернуться в Литву, что он и сделал первым из всей семьи. Пытался поступить в университет Каунаса, но тщетно — комиссия признала неблагонадежным. Затем работа в сельском хозяйстве, переезд в Вильнюс и учеба в университете.
— Советская власть хотела ослабить нации, которые мечтали о независимости, — считает литовец. — Это была их цель, лишить нас способности сопротивляться. Не вышло.
Происходившее десятки лет назад в странах Балтии перекликается с нынешними событиями в Украине
В Музее оккупации и борьбы за свободу, рядом с которым проходит торжественная церемония, представлены документальные свидетельства того, как, находясь в ссылке, литовцы пытались сохранить свою идентичность: четки, молитвенник, вышивки с национальными мотивами. Их приходилось прятать в укромных местах, скрывая от чужих глаз. Но эти артефакты позволяли ментально выживать вдали от родины.
— Мне было 9 лет, когда на моих глазах увозили в ссылку соседей, — рассказывает Вацловас Юодпусис, который в то время жил недалеко от Мажейкяй. — За дядей тоже пришли, но он успел спрятаться. Помню, как нас с братом заперли в комнате, а бабушку куда-то увели, правда, вечером она вернулась. Дядю так и не нашли, он объявился лишь через несколько месяцев, но его дом в отместку снесли.
Вацловас Юодпусис. Фото: Александр Белоусов, Новая газета.Балтия
Это было сильным потрясением для всей семьи. Отец Вацловаса Юодпусиса, который болел туберкулезом, после этого слег и через полтора года умер.
— Есть еще одна причина, почему я прихожу сюда каждый год, — продолжает участник торжественной церемонии. — Мою жену, когда она была ребенком, депортировали в Иркутскую область. Вернулась только через десять лет. Поступить в вуз сразу не смогла, и только после длительных перепитий добилась право получить высшее образование. Впоследствии стала доктором юридических наук, доцентом. Более 25 лет назад она ушла из жизни.
По его словам, незадолго до смерти он уговорил супругу записать пережитое, к тому же сохранились фотографии. Это свидетельства, которые важны не только для конкретной семьи, но и для истории страны в целом.
Невольным образом происходившее десятки лет назад в странах Балтии перекликается с нынешними событиями в Украине, что подчеркивали многие, кто пришел 14 июня к Музею оккупации и борьбы за свободу.
— Каждое утро в 6 часов я слушаю гимн Литвы, а потом включаю новости, и все мои мысли связаны с Украиной: как они там держатся? — признается Вацловас Юодпусис, связавший свою профессиональную жизнь с музыкой. — Переживаю, потому что и в Харькове, и в Киеве, и во многих других украинских городах я бывал, и они мне совсем не чужие.
«Я прихожу только, чтобы помянуть людей»
Депортация из стран Балтии, хотя и носила массовый характер, во времена советской оккупации тщательно скрывалась. Говорить об этом запрещалось — гласно и негласно. Многие до сих пор не знают, что происходило с их родными и близкими. Одно из подтверждений этому — большое число запросов в разные органы Беларуси и России, о которых стало известно совершенно случайно после того, как хакерская группировка разместила так называемую базу доносов в КГБ Беларуси.
— Конечно, мы кое-что знали, информация распространялась на уровне слухов. Родители старались оберегать нас от этих сведений, потому что многие боялись, — признается Ирма Стирблене. — А когда была восстановлена независимость Литвы и официально объявили число депортированных, то стал понятен масштаб репрессий. Помню, как нас шокировала эта информация: столько людей вывезли, и ведь вывозили самых лучших!
Ирма Стирблене. Фото: Александр Белоусов, Новая газета.Балтия
Она дополняет, что ее семью это тоже коснулось — в Сибирь отправили дядю отца, его брат погиб.
— Сейчас я жалею, что тогда не расспрашивала родителей, а теперь и спросить не у кого, — вздыхает литовка, которая считает, что те события намертво зафиксированы в менталитете нации.
Помимо политиков и тех, чьи семьи непосредственно коснулись сталинские репрессии, на таких мероприятиях можно увидеть представителей беларуской и российской эмиграции.
— Я пришел сюда, как прихожу каждый год 14 июня, чтобы помянуть депортированных во время советской оккупации литовцев, — подчеркивает в комментарии «Новой газете.Балтия» кинорежиссер и сценарист Роман Либеров, который родился в Вильнюсе. — Для меня это такой же живой вопрос, не потому что речь идет о литовцах, латышах и эстонцах, а потому что это преступление отдельно взятой власти.
Он призывает не проводить напрашивающиеся параллели с войной в Украине: «Все-таки сегодняшняя власть в России и советская власть 1940-х годов — это разные явления. Хотя есть большой соблазн помазать всех тиранов одной краской, но это разные диктатуры. Сегодняшняя [путинская] — безыдейная, а та [советская] испытывала определенные идеи, и не будем кривить душой, идеи, на которые купились в том числе многие литовцы, к сожалению. К счастью, Литва стала независимой, смогла далеко от этого уйти… Но я прихожу сюда 14 июня только чтобы помянуть людей».
