В день похорон Алексея Навального «Новая газета.Балтия» публикует письмо из ИК-7 в Омске от другого российского оппозиционного политика — Владимира-Кара-Мурзы, отбывающего 25-летний срок и не вылезающего из ШИЗО.
С января Кара-Мурза находится в Едином помещении камерного типа, в которое его перевели на четыре месяца. ЕКПТ (незадолго до отправки в Харп туда помещали и Навального) — это наиболее строгий вид изоляции от других осужденных, предназначенный для «злостных нарушителей установленного порядка отбывания наказания».
Перед прощанием с Навальным редакция издания посредством системы ФСИН-Письмо задала Владимиру Кара-Мурзе свои вопросы.
— Как вы считаете, будет ли убийство Бориса Немцова когда-нибудь раскрыто официально?
— Я совершенно точно знаю, что оно будет официально и полностью раскрыто в России — и что все причастные понесут ответственность перед законом и перед судом. От низших исполнителей до самого высокого заказчика, имя которого всем хорошо известно. Известно даже, где и когда он дал заказ на убийство — эти данные приведены в докладе ОБСЕ 2020 года. Понятно, что сам себя никто не расследует. Но для первого же демократического правительства России после путинского полноценное раскрытие убийств лидеров оппозиции и привлечение виновных к ответственности будет делом чести. И произойдет это гораздо раньше, чем может казаться тем, кто сегодня упивается своей безнаказанностью.
— То, что произошло с Алексеем Навальным, на ваш взгляд, связано с тем, что произошло с Борисом Немцовым? 16 февраля 2024 года было неизбежно?
— Заказчик один и тот же. И мы все его знаем. Исполнители тоже частью общие — совместное расследование Bellingcat, The Insider и Би-би-си установило, что в слежке за Борисом и в отравлении Алексея участвовали одни и те же сотрудники ФСБ (те же самые, которые меня травили дважды). А главное, общая цель — страх за свою власть, желание устранить любого, кто представляет угрозу. Только на этом, на уничтожении, в прямом смысле слова, альтернативы все эти годы и держится их власть. Но жизнь все равно сильнее смерти, и перемены в нашей стране обязательно настанут. Как и ответственность за все содеянное.
— Вы дружили с Борисом Немцовым. Он был крестным вашей дочери. Как вообще пережить потерю близких друзей и соратников? У вас в этом плане печальный опыт.
— В этом я плохой советчик. Я не пережил гибель Бориса. Та февральская ночь (на 28 февраля 2015 года — Прим. ред.) навсегда разделила мою жизнь на до и после. И боль никуда не уходит, только немного притупляется со временем. Но я знаю, что своим погибшим товарищам мы обязаны прежде всего тем, чтобы продолжать работать с еще большей силой. И что лучшей памятью для них будет, когда Россия станет такой, какой они хотели ее видеть — как любили говорить и Борис и Алексей, — нормальной европейской страной.
— А вообще возможна ли Россия будущего без этих двух людей?
— Будущее остановить невозможно, как бы кто-то не пытался. Никакими пулями, ядами или тюрьмами. И даже если никто из нас нынешних не переживет это время, значит, на наше место придут другие. Кто-нибудь из той молодежи, которая весь январь 2024 года простояла в очередях на подписи за Надеждина, они и есть будущее. Россия обязательно будет свободной. И счастливой, конечно, тоже.
