В подвалах пятиэтажного здания на улице Пагари, где раньше располагались камеры КГБ, ожидаемо мрачно и тесно. Организаторы музея (сейчас это — часть музея Вабаму) постарались сохранить аутентичную атмосферу. Низкие потолки, обшарпанные стены, прямо в коридоре — вход в камеры и открытая дверь в карцер: крохотное треугольное помещение с деревянной лавкой, где можно только сидеть. Бьющий в глаза свет софитов, закрепленных на потолке, только усиливает тревожное ощущение. На столике у входа в карцер — стопка серых папок, стилизованных под архивные, в которых хранились дела заключенных. Шестнадцать историй, шестнадцать «дел». Про каждого из узников российского режима можно почитать на английском и эстонском языках.

На стенах подвала между дверями камер разместилась сама экспозиция — шестнадцать стендов с фотографиями за металлической сеткой, напоминающей тюремную. Такой необычной выставки эти стены, наверное, еще не знали: пришедшая на открытие публика, с трудом втиснувшись в узкий коридор, слушала выступления организаторов и приглашенных гостей, которые говорили о своих друзьях, коллегах и подопечных, стоя рядом с их же зарешеченными портретами.

Николай Осташев, Музей оккупаций и свободы Вабаму:

— Изначально мы хотели делать выставку в камерах КГБ, но символично, что первая часть прошла в открытом городском пространстве, а вторая — в максимально закрытом. Для любого эстонца это символично.

Это место наполнено разными смыслами. Здесь было военное министерство во время освободительной войны, потом здесь проходили заседания правительства Эстонии. В первую советскую оккупацию в 1940 году сюда заезжает НКВД, с 1940 по 1941 год здесь репрессии.

В этом здании были только политические заключенные. Мы не знаем точно, сколько через него прошло людей, но счет ведется на тысячи. Потом три года была немецкая оккупация, потом опять советская, а с 1944 по 1956 год здесь были камеры КГБ и проходили допросы. С 1954 года камеры были закрыты, но на собеседования люди все равно вызывались, поэтому это место все обходили стороной.

Люди в большинстве случаев отсюда свободно не уходили. Этап, другая тюрьма, ГУЛАГ или расстрел. Сейчас сюда приходят не за информацией, а чтобы прочувствовать эту атмосферу. Поэтому мы решили открыть вторую часть выставки здесь. Сюда можно прийти и узнать историю не только эстонских политических заключенных, но и то, что происходит сейчас в России.

Мы в музее солидарны с организаторами выставки, потому что диссиденты еще с советских времен — эстонские, балтийские, русские, украинские — поддерживали друг друга, вместе боролись за те демократические ценности, за которые Вабаму стоит: верховенство закона, свобода слова, свобода собраний. Поэтому мы поддерживаем эту акцию и — свободу политзаключенным!

Илья Азар, один из организаторов выставки, журналист Новой газеты Европа:

— Не думаю, что есть более скептично настроенный к возможности сопротивления в России человек в оппозиции, чем я. Во-первых, потому что я 15 лет работаю политическим журналистом в России, а во-вторых, потому, что я в 2019 году принимал активное участие в протестах в Москве как муниципальный депутат. И хорошо помню, как мы организовывали митинг на проспекте Сахарова, один из последних согласованных митингов, и он набрал только 70 тысяч человек. А в 2021 году Алексей Навальный вернулся из Германии в Москву, его арестовали прямо в аэропорту и судили потом в Химках, и, когда я приехал на суд, я увидел там 50 человек. Тогда мне все стало понятно.

Протест за пределами России сейчас мне кажется еще более странным. Он не может дать никакого эффекта, потому что в России вряд ли кто-то из власть предержащих его заметит. Но почему я все же занимаюсь этим проектом? Я заметил, живя за пределами России эти два года, что многие люди здесь, к сожалению, не понимают, что происходит в России. Не понимают, почему люди не протестуют против Путина.

Почему люди не выходят? Потому что в России сажают за все, не только за антивоенные протесты, недавно даже за радужные сережки человека посадили.

И во-вторых, для стран Балтии это особенно важный проект. Я живу в Латвии, а в прошлом году был в Нарве, когда там переносили памятник танку. И мне кажется, что местное население даже в меньшей степени, чем европейцы, понимают, что происходит в России, поскольку многие из них продолжают смотреть федеральные российские каналы, не знают этого и не хотят знать. И очень важно им рассказывать эту историю. И хотелось бы, чтобы этим больше занималось и государство, потому что это их русскоязычное население, и мы тоже должны на них влиять и объяснять им, что там происходит.

Артемий Троицкий, музыкальный критик, публицист:

— Мне очень странно смотреть на эту экспозицию, потому что некоторых из людей, которые тут выставлены, за решеткой, — я знаю лично. Я знаком с Навальным, Кара-Мурзой, Яшиным. И сейчас они оказались в совершенно иной ситуации, в которой я себя с трудом представляю. Они замкнуты в этом пространстве, они практически бесправны, их жизнь идет по совершенно чудовищным законам, и это все длится бесконечно.

Александре Скочиленко фактически ни за что дали семь лет, Навальному — понятно, что будут добавлены сроки по мере прохождения новых дел и выдвижения новых и новых обвинений. Кара-Мурза-младший — 25 лет. Это немыслимые сроки. И это чудовищно и очень неудобно, как-то стыдно ощущать наше полное бессилие в этой ситуации. Мы очень немногое можем сделать. Мы можем, конечно, говорить слова солидарности и поддержки, но боюсь, что о нашей солидарности и поддержке эти ребята вряд ли узнают. Но что мы можем сделать для самих себя, здесь, — это не забывать об этих людях. Не обязательно просыпаясь рано утром, но каждый день мы должны помнить, что лучшие люди страны, самые отважные, самые бескомпромиссные, являются узниками совести. Это не пустые слова — они на самом деле узники совести. Не будь у них совести — не были бы они узниками. Так что если у нас совесть есть, то мы должны быть всегда где-то рядом.

Евгений Криштафович, юрист:

— Я сегодня прочитал такое интересное высказывание: Россия — самая привлекательная страна, в ней привлечь могут за все что угодно. Большинство людей здесь, правда, были привлечены не за все что угодно. Они хорошо знали, что эта судьба может их постигнуть. Более того, они ехали практически в пасть к дракону, как Навальный. Яшин был здесь по моему приглашению дважды, оба раза я говорил ему — может, ты не будешь возвращаться? Бесполезно. Невозможно было даже допустить такую мысль, хотя не только я пытался его в этом убедить. Мне в свое время еще Валерия Ильинична Новодворская сказала — с Яшиным даже не пытайтесь, это как со мной, он не уедет.

В Евросоюзе и Новодворская, и Яшин, безусловно, нашли бы свое место, но нет — они вернулись в Россию из русского патриотизма, которому я на самом деле очень завидую. Еще больше я завидую России и российскому народу, что у них есть такие люди, — Новодворская, Скочиленко, другие имена, которые, может быть, мы знаем меньше. Да, здесь меньше пяти процентов тех, кто признаны в России политическими заключенными, но они есть. Благодаря этим людям российскому народу никогда не будет стыдно. Его чувство собственного достоинства они защищают, находясь там, в застенках. Их мужеству я действительно очень завидую.

Евгения Чирикова, активист:

— Для меня это очень личная история. Я тут насчитала пять своих друзей, с которыми мы вместе сделали много доброго и хорошего, и эти люди на самом деле достойны всяческих наград и уж точно совершенно недостойны той судьбы, которую сами на себя приняли.

Эта выставка очень хорошо показывает преемственность людоедской природы этого режима. Последние восемь лет, находясь в Эстонии, я себя ощущаю очень свободным человеком. И мне кажется, что эту свободу нужно использовать, это огромный ресурс. Мы можем называть войну войной, мы можем смотреть что мы считаем нужным, говорить, что считаем нужным. Мы можем сделать массу всего. Можно очень здорово, особенно находясь за границей, помогать людям, которые оказались в российской тюрьме. Можно помогать и украинским пленным, которые оказались совершенно в нечеловеческих условиях в российской тюрьме.

Здесь много журналистов. Мне кажется, надо делать из этих людей настоящих героев, всячески их поддерживать. Это огромная работа. И надо работать с оболваненным населением, в том числе с солдатами путинской армии, менять их мышление, находить такой язык, чтобы они понимали, в какой беде оказались, и переходили на сторону добра.

Если это слишком радикальные методы, то всегда есть возможность помочь Украине какими-то гуманитарными вещами. Сейчас наш прекрасный товарищ, Андрей Волна, находится в Киеве. Это русский доктор, который переехал в Украину и восстанавливает здоровье, восстанавливает кости после минно-взрывных травм раненым. Наша команда поддерживает Андрея Волну, мы сейчас проводим сбор для нового аппарата по восстановлению костей. Для того чтобы человеку сделать новую ногу после минно-взрывного ранения, нужно всего 4 тысячи евро. Мы набрали уже 1892 евро. Может быть, это немного. Но, занимаясь такого рода деятельностью, я себя чувствую лучше, это своего рода терапия. И вас тоже призываю. Мы на свободе, и мы много чего можем.

Анна Зуева, журналистка, антивоенный правозащитный фонд «Свободная Бурятия»:

— Здесь все время говорили о каких-то известных именах — Навальный, Яшин, Кара-Мурза. На самом деле в России почти полторы тысячи политзаключенных. Это зачастую люди из регионов, республик, поселков, маленьких городов. О них очень мало говорят. Я бы хотела, чтобы мы говорили в том числе и о менее известных людях, таких как Наталья Филонова или Мария Пономаренко, моя коллега, журналистка из Алтайского края.

Наталья Филонова — моя землячка и соратница, мы лично знакомы. Несколько месяцев назад Верховный суд Бурятии утвердил решение суда, по которому Наталье дали 2 года 10 месяцев за то, что она против войны. Формально ей инкриминировали нападение на четверых полицейских. Не понимаю, как одна хрупкая женщина могла якобы что-то сделать четверым полицейским, — и конечно, ее судят за антивоенные взгляды.

Она участвовала в митинге против мобилизации в России, срывала буквы Z в автобусе, ее постоянно штрафовали за дискредитацию вооруженных сил. Сейчас она находится в иркутской женской колонии, ее сына отправили в детский дом. Ему 15 лет. Над ним там издеваются другие дети. Это ужасная ситуация.

Наталья Филонова — активистка, журналист и общественница. Много лет она издавала свою газету, одна, что называется на коленке, и рассказывала о том, как живут жители Бурятии. Она все время ходила на митинги — в поддержку Навального, против повышения пенсионного возраста, против Путина. Когда началась война, она стала выступать против войны, и бурятские власти ей этого не простили. Она сидит в колонии сейчас. Я уехала из Бурятии около года назад, поддерживаю Наталью как могу. Она все время говорит, что разговаривает со своими сокамерницами, рассказывает им о политике, образовывает их, пытается всячески раскрыть их глаза на какие-то вещи, то есть она даже внутри камеры все время «на передовой».

Сана Безменова, резидент Reforum Space Tallinn:

— Почему россияне не протестуют, спрашивают многие. На самом деле россияне протестуют. На этой выставке о лицах российского сопротивления — 16 портретов. Но протестующих намного больше. Мы видим каждый день, что собирается помощь для людей — на адвоката, на помощь семье. Очень многих правозащитников посадили за экстремизм.

Здесь есть люди, о которых мы не знали. Эта выставка в камерах КГБ призвана напомнить, что то, что происходит сейчас в России, — это то же самое, что было тогда. И мы приглашаем эстонцев прийти сюда, вспомнить. Сейчас у власти в России — потомки тех же людей. И мне кажется, что этот мостик от вчерашнего дня к сегодняшнему даст больше понимания того, что происходит сейчас в России.

Те, кто следят за происходящим в России, знают, что в январе в Башкортостане проходили выступления в поддержку Фаиля Алсынова, экологического активиста. Его признали экстремистом, как Лилию Чанышеву, которая выступала против коррупции. Выходит, если они хотели для вас лучшей жизни — они экстремисты. Если они хотели защищать природу — они экстремисты.

А глава Башкортостана между тем — под санкциями ЕС, Америки, Новой Зеландии, Австралии. Он в «списке шести тысяч» Навального. Он активно поддержал захват Крыма. И этот человек объявляет всех своих противников экстремистами!

Поэтому, когда говорят, что в России никто не протестует — это неправда. Прямо сейчас, в январе, десятки тысяч людей вышли в поддержку Фаиля Алсынова, и против них применили слезоточивый газ, дубинки. Потом к ним стали приходить поодиночке, в 7 утра врываясь в квартиры. На глазах детей и жен заламывать руки, лицом в пол, намеренно проводить обыски, переворачивая весь дом. Больше ста протоколов и больше ста дел заведено на этих людей. Такова цена протеста в России. Очень важно говорить об этих людях, не опускать руки, не говорить — ну вот, все.

Я хочу сказать не только об этих героях. Наша задача, в том числе уехавших россиян — поддерживать этих людей. Писать им письма, помогать правозащитникам, которые собирают деньги на адвокатов, донатить людям, которые передают передачи, лекарства для этих людей. Потому что страшно остаться один на один с системой, и наша задача — сказать: нет, мы этого человека не дадим сожрать.

Это, может быть, странно и наивно звучит, но, когда администрация колонии видит, что человеку потоком идут письма, его меньше пытают. Они начинают опасаться — а вдруг это дойдет до ЕСПЧ, а вдруг это кто-то еще узнает. Вообще страшно, что все свои гадкие дела они делают в тишине. Как только мы это подсвечиваем — они начинают бояться, потому что в России эта система прекрасно знает — найдут стрелочника и его же сделают крайним. Так что наша задача — помочь этим людям и сделать так, чтобы администрация колоний просто боялась.

Фото автора и Reforum Space Tallinn