Миллионы украинских беженцев, перебравшихся в страны ЕС из-за войны, стали настоящим вызовом для европейской экономики. Однако по прошествию времени страны ЕС стали смотреть на беженцев как на выгодное приобретение. Сначала украинцы интегрировались в европейский рынок труда, а теперь и европейские демографы говорят о том, что беженцы могут если не решить, то хотя бы облегчить европейские демографические проблемы.
В своей статье «Европа 2050. Демографическое самоубийство» французские экономисты Жан Буссмар И Мишель Годэ характеризуют демографическую ситуацию в Европе как «катастрофическую».
«Поразительно, что никто не говорит о демографическом суициде Европы к 2050 году. Население Европы стареет и сокращается, а население Африки к 2050 году вырастет на 1,3 миллиарда человек. При этом демографическое давление на Европу вырастет как никогда прежде. Тем не менее Европа не говорит об этом демографическом шоке и едва ли готова к нему. Дефицит рождаемости не может быть компенсирован только за счет мигрантов, — если Европа хочет сохранить свою открытость миру, ей прямо сейчас следует заняться вопросами своей рождаемости», — пишут авторы статьи.
Статистика подтверждает эти опасения: рождаемость в странах ЕС падает из года в год. Демографы утверждают, что в обществах с низкой детской смертностью просто для поддержания популяции на одном уровне коэффициент рождаемости детей на одну женщину должен находится на уровне 2,1.
Согласно данным ООН о рождаемости за 2023 год, в Европейском Союзе вообще нет стран, близких к этому показателю. Лучшие демографические результаты в ЕС были во Франции и Ирландии (коэффициент рождаемости 1,8), но и эти цифры катастрофически малы: они означают, что в будущем не удастся удержать численность населения даже на текущем уровне.
В странах Балтии цифры еще ниже: 1,7 в Эстонии, и по 1,6 в Латвии и Литве. А в среднем по ЕС коэффициент рождаемости вообще составил 1,5. И цифры эти из года в год уменьшаются.
Молодые люди в Европе все меньше и меньше хотят иметь детей. Опросы показывают, что молодые европейцы (и в первую очередь, женщины) больше боятся экономических проблем безработицы, а не абстрактных демографических угроз в будущем. Гибкость рынка труда и высокая конкуренция заставляют молодых женщин думать о карьере, откладывая вопрос семьи на второй план.
Профессор Университета Адама Мицкевича Войцех Новиак, занимающийся вопросами социальной политики говорит, что решить проблему выбора между семьей и карьерой — это одна из главных задач для стран ЕС.
«Сегодня молодые женщины в ЕС чувствуют, что им приходится выбирать между карьерой и общественной жизнью с одной стороны и счастливой семьей с другой, — говорит эксперт. — И конечно, в условиях конкуренции, страха безработицы многие женщины выбирают не иметь детей. Некоторые страны пытаются решить проблему консервативным способом: они насаждают в обществе модели »традиционной семьи«: мужчина на работе, женщина сидит дома и рожает детей. Но такая политика не бывает эффективной, часто даже приводит к противоположному эффекту. Проблема выбора между семьей и »современностью« становится только более острой. Успешные страны стараются вообще убрать этот выбор: они стараются дать возможность для женщины и построить карьеру, и жить общественной жизнью, и строить счастливую семью».
Профессор Новиак отмечает, что есть факторы, которые трудно рассмотреть в общественных опросах: «Это часть человеческой природы. Когда общество становится богаче, члены общества становятся чуть более эгоистичны. Люди хотят наслаждаться жизнью, жить, в первую очередь, для себя. Открытая Европа дала возможность европейской молодежи путешествовать, быть мобильными, они не хотят отказываться от этой мобильности.»
Не в тягость, а в радость
Волна украинских мигрантов, бегущих от вторжения России, — самая большая волна беженцев в Европе со времен Второй мировой войны. Интеграция этих беженцев в европейские государственные системы стала настоящим испытанием для стран ЕС.
Принять их у себя было дорогим и трудным удовольствием для правительств, а если учесть, что большинство беженцев составляли женщины и дети, то легко понять, что они легли дополнительной нагрузкой на системы образования и здравоохранения.
МВФ оценил, что прием украинских мигрантов у себя обошелся странам ЕС в 30-37 млрд. евро. При этом самые большие траты понесут страны, граничащие с Украиной и страны Балтии. Огромные цифры, даже если учесть, что это всего 0,2% от ВВП Евросоюза.
Эксперты МВФ отметили, что краткосрочные перспективы приема такого количества беженцев будут трудными: украинцы, покупая товары в Европе, подстегнули и без того быстро растущую инфляцию, а также повлияли на рост цен на недвижимость. Однако в долгосрочной перспективе беженцы будут стимулировать европейскую экономику.
И ситуация вскоре начала меняться: украинцы начали интегрироваться в европейский рынок труда, работать, платить налоги и стимулировать целые сектора экономики.
«Экономики стран ЕС растут, рабочей силы, и, особенно, квалифицированной рабочей силы не хватает. Беженцы из Украины пусть и не покрыли полностью, но существенно облегчили этот дефицит на европейском рынке», — говорит профессор Новиак.
Эксперт считает, что такой быстрой интеграции способствовал высокий процент людей с высшим образованием среди украинцев.
Согласно данным верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ), на конец ноября 2022 года 77% среди взрослых украинских беженцев, бегущих от войны, имели высшее образование. Еще 1% из них имели научную степень.
Из тех же данных УВКБ следует, что украинцы покрывают дефицит рабочей силы именно там, где он чувствуется особенно остро: 15% трудоустроенных в ЕС беженцев из Украины работали в сфере розничной торговли, 14% в области образования, 9% в области здравоохранения, 5% в отельном и туристическом бизнесе, 5% в салонах красоты и парикмахерских.
Важно отметить, что некоторые страны, такие как Германия, откладывают момент выхода украинцев на рынок труда, стимулируя их проходить языковые или профессиональные курсы. То есть в этих странах они найдут работу позже.
Интеграция уже начинает стимулировать экономику ЕС. По оценкам Oxford Economics, даже если в Польше останутся и будут работать всего 650 тысяч украинских беженцев, к 2030 году экономика страны вырастет на 1,2%. А если там будет работать один миллион украинцев, экономика может вырасти на дополнительные 2% только благодаря им.
МВФ считает, что при прочих равных условиях вклад украинских мигрантов увеличит и объем производства в 2026 году по сравнению с базовым сценарием без миграции на 2,2–2,3% в Эстонии, Польше и Чехии и на 0,6% в Германии.
«Очень важно помогать этим людям правильно интегрироваться в европейский рынок труда. Люди бегут от войны, попадают в новую культуру и часто даже не знают, как защитить себя юридически. Также очень важно помнить, что большинство людей, ищущих работу — это женщины, и, особенно, матери, которые убежали от войны вместе со своими детьми. Им приходится совмещать новую работу с уходом за этими детьми», — отмечает профессор Новиак.
Больше и моложе
В последнее время исследователи стали отмечать еще одну тенденцию — влияние украинских беженцев на европейскую демографию.
Украинская миграция имеет женское лицо: 85% среди взрослых беженцев, убегающих после начала полномасштабного вторжения России, — это женщины. Женщины привозят с собой и своих детей: согласно данным УВКБ, 77% взрослых украинских женщин приехали в новую страну со своими детьми. Среди них 62% имели одного ребенка, 29% имели двух детей, 7% трех детей, и 2% имели четыре ребенка и более.
«Вопрос с демографией очень сложный с точки зрения морали. Если смотреть только с европейской точки зрения, прибытие украинских беженцев — это настоящее спасение для ЕС. Население стареет, все больше стран сталкиваются с проблемой того, кто будет работать. С этой точки зрения миллионы украинских детей омолодят европейское население. Они уже ходят в школы, уже интегрируются и становятся частью ЕС. Однако есть и другая сторона: улучшая демографию ЕС, демография самой Украины стоит на грани катастрофы», — комментирует профессор Новиак.
Новиак отмечает, что прогнозировать ситуацию очень трудно: непонятно, сколько продлится война, а значит, и непонятно, как долго украинские дети будут ходить в европейские школы и как глубоко успеют интегрироваться. Сложно угадать и процент украинцев, которые захотят вернуться домой после окончания войны.
Пока соцопросы показывают, что процент украинцев, желающих вернуться домой после окончания войны, остается очень большим: около 80%. Однако Новиак отмечает, что чем дольше будет длиться война, тем меньше будет этот показатель.
«Если бы я смотрел на ситуацию только с позиции Евросоюза, то я мог бы сказать украинским беженцам только одно: «Пожалуйста, останьтесь. Европейская демография нуждается в вас». Но и Украина имеет свои интересы, она хочет вернуть своих людей домой. Готовы ли мы, европейцы, решить проблему надвигающейся на нас демографической катастрофы за счет трагедии в соседнем государстве? На этот вопрос у меня нет ответа».
