12 декабря в Риге впервые выступит выдающаяся шведская оперная певица, меццо-сопрано Анне Софи фон Оттер. Накануне гастролей мы с ней поговорили о превратностях судьбы оперной Дивы, мужских ролях в ее репертуаре, любви к ярким сценическим образам и кроссовкам.
В детстве вы были одержимы балетом и мечтали стать балериной. Что этому помешало?
Да, я была совершено зачарована красотой классического балета. Думаю, что во многом это произошло благодаря музыке — теперь-то я понимаю, что в детстве она для меня значила куда больше, чем я тогда осознавала. На Рождество и на день рождения я всегда просила родителей дарить мне записи балетной музыки Чайковского. Когда мы жили в Лондоне, я часто ходила с мамой на спектакли Королевского балета в Ковент-Гарден. Там мне нравилось все — музыка, грация балерин, запах грима, великолепный красный бархатный занавес. Я и сама ходила в балетную студию, но в 12 лет танцевать перестала. Просто поняла, что не создана для этого.
У вас нетипичный для оперной певицы рост (182 см). Вы вообще похожи на манекенщицу. Создавало ли это какие-либо проблемы в вашей оперной карьере?
Если эти проблемы и были, то скорее в моей собственной голове. Я не настолько высокая, чтобы это не могла скрыть длинная юбка и слегка согнутые колени. Ну, а когда ты играешь молодых мужчин, таких как Сесто или Октавиан (персонажи опер «Милосердие Тита» Моцарта и «Кавалер розы» Штрауса – классические партии для меццо-сопрано, которые часто поют женщины – прим. авт.), то высокий рост — это уже не недостаток, а, наоборот, преимущество.
В своих интервью вы рассказывали о том, что начинали свою карьеру как хоровая певица и у вас не было амбиций стать оперной солисткой. Что же изменило вашу судьбу?
У меня был агент, менеджер, который настоял на том, чтобы я прошла прослушивание в оперу. Он сказал, что именно так можно зарабатывать на жизнь, и что мне было бы полезно выступать на сцене. И он оказался прав.
Какими качествами, помимо музыкального таланта, должна обладать оперная певица?
Такими же, как и в любой другой профессии, — прежде всего, трудолюбием и целеустремленностью. Ну, и еще тысячей других навыков — хорошим слухом и хорошей техникой пения, умением копировать и подражать, чувством стиля, способностью к языкам, умением воспринимать конструктивную критику. Но главное — в этой профессии нужно идти вперед несмотря ни на что и не боясь никаких испытаний.
Каких жертв от вас потребовала ваша профессия?
Я много времени проводила вдали от дома, что, конечно, обкрадывало мою семью, моего мужа и детей. В этой профессии очень легко потеряться — забыть, где ты живешь, кто твои настоящие друзья. Я всегда хотела иметь свою «базу» в Стокгольме, мне нравилось видеться с друзьями, братьями и сестрами, для меня было очень важно почувствовать свои корни. Чтобы проводить больше времени с семьей, летом и на Рождество я часто отказывалась от предложений работать за границей.
Приходилось ли вам спорить с режиссером по поводу своей роли?
Жизнь слишком коротка, чтобы поднимать шум или вести долгие дискуссии каждый раз, когда вы не понимаете или не согласны с тем, что вам предлагается. Я стараюсь делать то, что меня просят, и, если это мне кажется странным, я пытаюсь изменить роль под себя или предложить какую-то альтернативу. В конце концов, режиссер существует для того, чтобы придать произведению определенную концепцию. Было бы ужасно, если бы все постановки выглядели одинаково. Личная концепция режиссера — это то, что заставляет вас пойти и посмотреть десятую по счету Кармен.
Самая необычная ситуация, в которой вам пришлось петь?
Мы в опере не только певцы, но и актеры, поэтому нам часто приходится сталкиваться с воплощать фантазии режиссеров. Тут самое главное — иметь хорошую, здоровую технику пения, тогда ничто не сможет вас смутить. В наши дни многие певцы молодого поколения физически очень хорошо развиты и могут петь в любых условиях — хоть стоя на голове. Но хочу упомянуть одну вещь, от которой страдают многие оперные певцы, — это больные колени. Мои так точно пострадали. Мне так часто приходилось падать на колени! А ведь это так вредно для бедных суставов.
Автобиография вашей коллеги, латвийской меццо-сопрано Элины Гаранчи называется «Туфли — это действительно важно». А для вас туфли и вообще внешний вид — это важно?
Обувь — конечно! Вот почему я всегда ношу кроссовки. На концертной сцене я, естественно, стараюсь выглядеть красиво — крашусь, делаю прическу, долго ищу одежду подходящего оттенка и фактуры, чтобы она хорошо смотрелась со сцены. Но в жизни меня волнует только одно — чтобы моя одежда была удобной.
Можете ли вы вспомнить свой самый необычный сценический костюм?
За эти годы у меня было так много интересных и забавных образов. Например, в роли Орфея в опере Глюка я выглядела, как толстый лысый мужчина. Когда я была ведьмой в «Альцине», на мне было очень длинное платье и я стояла на огромных платформах, поэтому выглядела просто каким-то гигантом. А в опере «Пиковая Дама» на мне был старый ночной халат и уродливые тапки.
У вашей Кармен были ярко-рыжие волосы. Часто ли вам приходилось менять свою внешность ради роли?
Конечно! Для оперы важно выглядеть иначе, не так, как ты выглядишь на концертной сцене. Я, например, фанат париков, они мгновенно меняют твою внешность.
Успеваете ли вы смотреть оперные спектакли как зритель?
Признаюсь, я не часто хожу в оперу. Когда ты сам в этом бизнесе, то такой потребности у тебя нет. Уж лучше я посмотрю драматический спектакль или фильм. Но когда я узнаю, что появилось что-то интересное, что хорошие певцы поют в увлекательной, умной постановке, то, конечно, я хочу на нее сходить.
Были ли в вашей карьере неудачные выступления?
Наверное. Но я предпочитаю об этом не задумываться.
Что вы чувствуете, когда слушаете свои старые записи?
Гордость, в основном.
Классическая музыка всегда была элитарным видом искусства. Сегодня она идет навстречу более легким жанрам — поп, року, шансону, кабаре. В чем плюсы и минусы такого смешения?
Я очень открыта для смешения жанров и считаю, что петь нужно то, что ты любишь. Но, конечно, нужна определенная доля самокритики и вопрос: подходит ли мне это? Если ответ «да», то вперед! Говоря о жанрах… В наши практически исчез жанр Lieder (романтические песни под аккомпанемент фортепиано, таких песен много у Шуберта, Шумана и Брамса – прим). Я считаю, что это позор! Каждому певцу было бы полезно попрактиковаться в жанре Lieder на любом языке — это полезно для мозгов и доставит массу удовольствия. Также классическому певцу иногда полезно обратиться к простой народной песне или шансону, чтобы почувствовать разное использование голоса.
Достоевский считал, что красота спасет мир. Вы с ним согласны?
Нет, абсолютно. Войны, нищета, голод, болезни, ужасные экологические проблемы — все это существует в нашем мире прямо сейчас. Утверждение о том, что красота спасет мир, является чрезвычайно романтической теорией. Нет, красота не спасет мир. Но культура во всех ее формах может стать спасителем для каждого конкретного человека. Игра на музыкальных инструментах, пение, литература, живопись, просмотр и прослушивание произведений искусства — все это может принести вам облегчение и сделать вас счастливым. Пусть даже на короткий миг.
