3 августа умерла Лана Паулс, супруга латвийского композитора Раймонда Паулса, с которым она была знакома 64 года и с которым почти 61 год прожила в браке. Она сознательно ушла в тень великого мужа, интервью практически не давала, так что до последнего момента практически никто не знал даже самого простого: сколько ей лет. Например, то, что ей было 84 года, узнали только из некрологов. Но мне посчатливилось с Ланой пересекаться не раз вне интервью и эти истории очень многое говорят о ее уникальной личности.
1. История знакомства — пожалуй, одна из немногих достаточно широко известных историй о Лане, урожденной Светлане Епифановой, коренной одесситки. Она родилась в городе у моря в 1939 году и восемнадцать лет поступила на факультет иностранных языков Одесского государственного университета (английская филология). Престижная специальность — она могла стать дипломатом, выезжать за рубеж, стать стюардессой — тоже модная профессия тех времен. Но для начала поступила в местный «Интурист« гидом.
В 1959 году по совету подружек зашла в концертный зал Одессы. «Мне сказали, что там какой-то замечательный латышский пианист играет. Я зашла в зал с опозданием и сперва в темном помещении услышала только музыку. И знаете, я сначала влюбилась в эти звуки, а уже потом в Раймонда. Сразу поняла, что так разговаривать с инструментом может лишь тот, у кого особый склад души. Я увидела эту черную точку на сцене у рояля и вдруг поняла: это моя жертва», — вспоминала Лана. После концерта они познакомились за кулисами и больше не расставались.
2. Очень скоро Лана переехала в Ригу. Практически за пару месяцев выучила латышский — впоследствии она даже без акцента говорила, все-таки давали знать ее профессиональные навыки филолога. Тогда вывески на магазинах были на латышском и русском, фильмы шли с субтитрами — так что обучение шло легко. Она владела языком настолько, что могла шутить на латышском и своим внучкам пела латышские песни и рассказывала сказки.
3. Свадьба. В 1962-м году Лана и Раймонд шли по улице Чака (тогда Суворова) и решили зайти в ЗАГС. Свидетелей у них не было. Тогда позвали с улицы дворника. А заведующая ЗАГСом стала второй свидетельницей. Свадебного торжества тоже не было — в кармане были два рубля. Купили на углу Дзирнаву и Суворова пару пирожков — с повилом и «без ничего». И пошли в кино «Палладиум». «Какое кино смотрели — не помню, мы разговаривали, это была наша свадьба».
Альбом раритетного диска Паулса, посвященного супруге.
4. 26-летний Маэстро к тому времени был уже достаточно известен в Риге. Он играл в филармонии, но чаще — в ресторанах, где его всегда угощали алкоголем. Затянуло.
«Оставляли в барах потом часы и паспорта, лишь бы налили», — вспоминал потом Маэстро. Самое популярное место, где Лана всегда находила супруга — бар «Шкаф» у Оперы. Он работал еще долго и закрылся только лет 15 назад. Как раз в 1962-м родилась дочь Анета. И это стало поводом бросить не только пить, но и курить. Дело было в мастерской художника Лео Кокле. Паулс затушил в пепельнице сигарету: «Все». И к рюмке больше не притронулся.
5. Видимо, тогда же в ставшей потом именитой чете были распределены обязанности. Лана еще в шестидесятых перевела для Латвийской оперы либретто оперы Бенджамина Бриттена «Питер Граймс».
Но затем Паулс сказал, что он будет заниматься искусством, а супруга станет хранительницей семейного очага.
Так было и у родителей Паулса — отец был стеклодувом, а мать вела хозяйство, воспитывала детей. Домохозяйка — в этом ничего обидного, учитывая, что Паулс уже тогда хорошо зарабатывал. Лана согласилась. И с тех пор все хозяйство было на ней. Даже до последнего момента, говорят, у них не было помощницы по хозяйству, рижане видели, как элегантная, с всегда отличной прической Лана ходила в центральный универмаг, покупала продукты, затем шла домой по Старой Риге — готовить угощение для супруга. «Она оплачивает все коммунальные счета, если что, сама ходит в домоуправление и все выясняет, а для меня это все темный лес», — говорил Паулс. В семидесятых годах в Одессе умерли родители Ланы — с тех пор она окончательно стала рижанкой.
Лана Паулс с джазовой певицей Олгой Пирагс 25 апреля 2009 года. Фото: Андрей Шаврей
6. Все песни, которые сочинил Раймонд Паулс, так или иначе проходили через внимательное ухо Ланы. Маэстро постоянно играл дома, Лана прислушивалась. Редко что-то рекомендовала. Она умела молчать. И была всегда истинной музой — красивая и очень чуткая женщина. Когда Маэстро завершал сочинение песни, Лана всегда говорила: «Кофе будешь?». «Сколько лет с тобой живем, а ты не знаешь? Конечно, буду!», — отвечал Маэстро.
«Знаете, я очень часто смотрю и в зале, и дома, на то, как Раймонд играет за роялем, — говорила Лана. — Мне иногда кажется, что это единое целое. Можно даже сказать, что игра на фортепиано — у него прямо биологическая потребность».
7. В 2004-м 68-летний Маэстро сидел дома — как всегда, играл на рояле. И упал без сознания, стало плохо. Лана была рядом, моментально позвонила знакомым врачам, приехали. Потом Раймонду Волдемаровичу поставили кардиостимулятор, который продолжает работать уже почти двадцать лет. Страшно подумать, что было бы, если рядом не было Ланы, но она всегда старалась быть с ним. В том числе и на концертах, на важных приемах. Она была истинной светской львицей. И, конечно же, очень образованным человеком, знатоком английской литературы и культуры. Стоя в 2003-м в музыкальном центре «Вернисаж», руководимом тогда Паулсом, Лана смотрела на супруга и с улыбкой тихо говорила мудрое: «Паулс хорошо выглядит? А это как в Великобритании, знаете? Надо триста лет подрезать травку. Кстати, у вас неплохой костюм. Где достали? Мама купила? Ну, значит, вам тоже еще повезло».
8. Двадцать лет назад. Маэстро всегда доброжелательный, юморной, а тут вдруг показательно не поздоровался. Что-то ему не понравилось в статье, опубликованной накануне. И можно было бы отчаяться, если бы вдруг из-за плеча моментально не появилась Лана, которая безвучно начала подавать знаки — не волнуйтесь, все будет хорошо, это пройдет. Действительно прошло. Поэт и соавтор многих великих песен Маэстро Илья Резник говорил, что есть жены-любовницы, а есть жены-матери. А Лана умеет объединять и то, и другое. «Она прекрасная жена, прекрасная мать. Но какая она бабушка, когда к нам две внучки приезжают, — говорил Паулс. — Она расцветает, как какой волшебный цветок, южный такой».
В семидесятых годах чета Паулсов стали свидетелями на свадьбе своих друзей, звезд латвийской эстрады Викитора Лапченокса и Норы Бумбиере.
9. Она была доброй, а могла быть и слегка строгой. Десять лет назад — случайная встреча в Старой Риге с ней. Лана обворожительно улыбается. И тут вдруг: «А что это вы там с Паулсом опять наговорили такого в интервью?!» Тут в ней явно заговорил профессиональный филолог: «Раймонд там все время говорит: «Мои песенки, мои песенки». — «Так он сам же так говорит!». «Мало ли что Раймонд там вам говорит. А у него — песни! Надо писать не то, что Паулс говорит, а то, что он хочет сказать!» Потом улыбнулась: «Ну, я Раймонду от вас привет передам?».
10. Известный латвийский сценограф Кристине Пастернака, соседка четы Паулсов по имению в Балтэзерсе у озера под Ригой рассказала эту историю примерно десять лет назад. Маэстро так много играл на рояле, что у него начали кровоточить подушечки пальцев. «Или витаминов не хватает?», — говорил сам Маэстро, показывая пальцы с пластырями. Однажды Пастернака увидела сцену, как во дворе соседнего дома сидят два влюбленных человека — Лана и Раймонд. Она ему мажет лекарствами пальцы. Кстати, может, это и была та самая «Песня без слов»?
Не прошли и сутки со дня ухода из жизни Ланы, а Маэстро все же вышел на сцену «Дзинтари». О своей невосполнимой утрате он не сказал ни слова. Но исполнил программу «Песня без слов». И все в зале понимали, что этот вечер он посвящает своей любимой Лане, которая не раз его спасала.
