В Латгалии, недалеко от поселка Рудзаты Ливанского края, уже к концу лета начнет действовать единственный в мире староверский монастырь Древлеправославной поморской церкви Латвии — скит. Обитель сформируется при моленной, старое здание которой 40 лет стояло заброшенным, но сейчас активно возрождается. Рассказываем удивительную историю этого места.
«Когда я сюда приезжаю, то просто отдыхаю душой. Тут такое особенное, намоленное место, я это ощущаю физически», — говорит представитель Ливанской староверской общины «Поморье», руководитель строительных работ проекта обустройства скита Ашот Мамиконян.
Ашон Мамиконян. Фото: Елена Иванцова, Новая газета.Балтия
Сам Ашот достоин отдельного рассказа — армянин по национальности, родившийся в Казахстане, он оказался в Латвии, да еше стал старовером — но он только рукой машет: «Не так уж это интересно, лучше расскажите миру про наше начинание». Здесь, на сельских просторах, где рядом с моленной пасется стадо коров, Ашот забывает о разных трудностях, которые сопровождали процесс восстановления храма — без бюрократии никуда. Но сейчас основные проблемы уже позади.
Раненый солдат
Идея монастыря вынашивалась несколько лет. Сначала для этих целей была присмотрена другая заброшенная моленная в соседнем самоуправлении, но по разным причинам с ней не сложилось. Место, где находится моленная рядом с Рудзатами, называется по-латышски Mālkalns: местные жители русифицировали ее в Малокольню. Вокруг есть деревушки Александрово, Станиславово, Надежда — староверы здесь жили с тех пор, как более 300 лет назад прибыли на территорию современной Латвии, преследуемые гонениями никонианцев. В Латгалии находится больше всего староверских моленных в Латвии.
В общине выяснили, что храм был построен в 1907 году и назван в честь Покрова Пресвятой Богородицы, исторических свидетельств о нем сохранилось очень мало. Община при моленной существовала до 70-х годов прошлого века. В 2016 году, когда идея о ските оформилась, строение представляло собой жалкое зрелище: последние 40 лет оно стояло заброшенным, из него было вынесено буквально все, вплоть до половых досок.
Храм был разграблен, даже пола не было. Фото Ашота Мамиконяна
«Я неделю не мог уснуть, когда увидел его таким, брошенным, как раненый солдат на поле боя. Я слышал, как он безмолвно кричит», — говорит Ашот.
Права собственности на храм староверы восстановили через суд — храм не числился ни в каких земельных книгах, и нужно было доказать, что он принадлежит Древлеправославной поморской церкви Латвии.
Самоуправление Ливанского края пошло навстречу, оно тоже было заинтересовано в упорядочении имущественного вопроса. Решение восстановить храм и основать при нем монастырь центральный совет Древлеправославной поморской церкви Латвии принял 20 февраля 2017 года.
Деньги собирали все
Поначалу замысел казался безумным, рассказывает Ашот, в начинание староверов мало кто верил. Но когда внутри и снаружи строение обследовали, то выяснилось, что сруб находится в отличном состоянии, все конструкции прекрасно сохранились. Больше всего пострадал фундамент: с его укрепления железобетонными контсрукциями и начали, один угол строения за годы просел почти на 20 см. Потом залатали крышу, пробитую пулями во время войны, и приступили к внутренним работам — стелили новые полы, обшивали деревом стены, проводили электричество. Восстановили 50 метров подъездной дороги.
Средства собирали всем миром. Много жертвовали местные староверы: община «Поморье» под руководством наставника Федора Бехчанова насчитывает около 600 членов. Сбор денег шел также и в Риге, и в Даугавпилсе, помогли предприниматели. Еще один источник — гранты конкурсов разного уровня, от муниципальных до европейских. По приблизительным подсчетам Ашота, на данный момент на строительные работы было потрачено около 50 тысяч евро.
Внутри уже оборудованы помещения — сложена новая печь, отдельно будут трапезная и кельи — для послушников и паломников. Отдельный зал — для служб и молитв. Сделаны баня и погреб. Места здесь много, есть еще второй этаж, колокольня, их пока не трогали, но планы восстановить все, есть.
Помещения готовятся для приема паломников. Фото Елены Иванцовой
Скит будет женским, к осени сюда приедет жить послушница из Риги. Он не будет строго закрытым, смогут приезжать паломники и все желающие.
«Паломники к нам уже приезжали, например, из Даугавпилса был целый автобус, представители общины Старого Форштадта. В прошлом году мы шли сюда крестным ходом. Вообще, интерес к скиту уже большой, я надеюсь, что сюда смогут приезжать староверы со всей Латвии и из других стран», — говорит Ашот Мамиконян, отмечая, что до сих пор староверы ездили в паломничество в православные монастыри, например, в Пюхтицу в Эстонии, но теперь эта необходимость отпадет.
Единственный в мире
«Сейчас в мире нет ни одного староверского монастыря, хотя для поморской церкви это старая традиция. В Латгалии их и не было. Известно, что сто лет назад такой был в Литве в Дегучае, были скиты на севере России и даже в Польше. В Мурманской области 25 лет назад со смертью последнего послушника закрылся последний скит».
Что будут делать паломники, которые захотят пожить в скиту? Храму принадлежит 0,7 га земли, Ашот предполагает, что в будущем при ските будет свое небольшое хозяйство: огород, возможно, пасека. Будут смотреть по обстоятельствам. Рядом расположена земля местного крестьянина Виктора Волкова, его дед и прадед были при моленной головщиками (регентами). Когда строительные работы закончатся, Виктор передаст в храм две иконы, которые находились в нем изначально.
Вокруг храма — поля, коровы, как и сто лет назад. Фото Елены Иванцовой
Ашот Мамиконян уверен: тот факт, что храм возрождается и скит открывается именно сейчас, не случаен: «Я провожу аналогии с теми временами, когда староверы приехали сюда, на территорию нынешней Латвии, 350 лет назад и прижились. Я не знаю лучшего, более удачного, примера интеграции в мировой истории. Нигде больше такого не происходило, здесь для них оказалось самое лучшее место. Наша церковь в Латвии — одна из четырех основных конфессий, это признано на всех уровнях. Староверы сохранили свой язык, веру и культуру, за эти столетия с ними не было ни одного конфликта».
