Фотограф Паулюс Лилейкис — о событиях 13 января 1991 года в Вильнюсе: время было тревожное, страшное, но уникальное

«Я начал фотографировать политические события, митинги и прочее, потому что мой друг журналист попросил ему помочь. Тогда я собирался поступать в медицинский, проходил подготовительные курсы и работал санитаром. Я так увлёкся, что бросил медицину и поступил на журналистику. Я понял, что для неё это новое время. Моя дипломная работа, как вы можете догадаться, была по событиям возрождения независимости Литвы».

«Это было не только время Саудюса (Sąjūdis — общественно-политическая организация, возглавившая в 1988—1990 годах процесс выхода Литвы из СССР и восстановления независимости Литовской Республики — прим.), это было время возрождения всей Литвы, а Саюдис — его катализатором. Независимость страны не провозгласили, а возродили. Это важно понимать».

«Тогда мы постоянно сидели в штабе Саюдиса. Я общался с Ландбергисом (Витаутас Ландсбергис, лидер Саюдиса и глава государства после обретения независимости от СССР до 1992 года — прим.), со всеми членами движения. Мы сидели на лестницах, в залах, кабинетах, фотографировали, записывали, писали. Сейчас уже многих из них нет в живых. Ландсбергиса я знал с детства, он был студентом моей бабушки-музыковеда. И других знал, многие были знакомы с моими родителями. Тогда была такая жизнь — мы все жили дружно».

«В ночь с 12 на 13 января, можно сказать, была «кульминация» тех событий, но важно всё то время, вся та неделя. Там было жарко, но время было интересное».

«Тогда, как я всегда говорю, кадры сами прыгали в объектив, и нужно было только резкость наводить. В эту пятилетку (с 1988 по 1993) была всё очень важно, всё менялось, менялся и я сам, моя семья, через две недели после январских событий родился сын. Жена очень боялась за меня. Но никто нам ничего не мог приказать делать, мы сами рвались фотографировать, делать репортажи».

«Я смотрю свои негативы, и какие-то мне не нравятся, но сейчас каждый негатив на вес золота. Потому что это и есть документалистика. Я через свою призму фотографировал события и людей, их портреты и эмоции. Я очень близко лез ко всем, даже к солдатам с оружием, не один раз получал от них. Поэтому у меня есть уникальные кадры».

«В ночь на 13-е января 1991 года я был у телебашни. Тогда я еще работал по ночам в скорой помощи санитаром. Я знал всех врачей и фельдшеров, которые работали на месте».

«Также я был той ночью в морге, фотографировал не так, чтобы было красиво, а так, чтобы были видны ранения. Фотографировал документально, так чтобы это можно было использовать как доказательства».

«Фотографии — это знаки времени. На свои 50 лет я сделал выставку «Фотоамнистия. 1988-1999 год», чтобы «выпустить» все свои фотографии с полок и ящиков. Скопилось много негативов, которые я никогда не показывал. Из 500 кадров мы с коллегами отобрали 50».

«Эти события изменили меня. Я доволен тем, что сам решил, кем быть, что меня втянуло в этот круговорот событий. Время было хоть и тревожное, страшное, но интересное и уникальное, его не возродишь никогда. Сейчас смотришь и понимаешь, что это как будто было не со мной. Я работал, понимая, что делаю историю, фиксирую её. Не жалею о своём выборе, повторил бы всё сначала.

Если спросить, что бы я поменял, то я бы хотел с сегодняшними мозгами и знаниями поработать в то время. Я много не знал, придумывал заново велосипед. Но коллеги говорят, что так выработался мой собственный стиль».

«Легендарная фотография старика, крутящего палец у виска, и танка была сделана 11-го января 1991 года недалеко от Департамента национальной обороны Литовской Республики в Виршулишкес, с захвата этого здания советской армией всё началось. Некоторые сравнивают её со знаменитым фото на площади Тяньаньмэнь».

«Меня спрашивают, почему я бесплатно отдал много своих фотографий в государственные и частные архивы, ведь это моя пенсия. Но они теперь в учебниках по всей Литве, я горжусь этим до слёз! Дивиденды должны получать не фотографы, а зрители и читатели».