Балтийская международная академия — старейшее частное высшее учебное заведение Латвии, которое появилось в 1992 году, через год после восстановления Латвийской Республики. Сооснователь и председатель Сената БМА Станислав Бука рассказал, как вуз живет — с достижениями и проблемами, связанными, в частности, с уходом русского языка из программ обучения. Сейчас идут переговоры о возможности создания украинских групп.
В БМА учатся студенты из 22 стран мира. В целом здесь подготовили 30 тысяч квалифицированных специалистов из 46 стран мира.
Профессор Валерий Никифоров, создавший вместе со Станиславом Букой Академию, упоминает такой факт: одна из французских студенток БМА потом весь срок отработала помощницей президента Франции Саркози.
Первым документом о рождении вуза стал приказ Владимира Ходаковского, ректора Рижского авиационного института — прежде здесь находился знаменитый РКИИГА, подготавливавший специалистов для авиадела для всего Советского Союза. С крушением СССР авиационное учение пришло в упадок, но уникальный учебный потенциал остался. В результате появился вуз — на основе решения первого после восстановления независимости Кабинета министров Латвии, которое подписал его тогдашний руководитель Ивар Годманис.
Балтийская международная академия. Фото: Андрей Шаврей
Господин Бука, с чем вы пришли к юбилею?
Начну с шутки. Мы иногда опережали какие-то тренды, которые были в мировых тенденциях. Ну, например, смена пола — мы поначалу были Балтийским русским институтом (мальчик), а стали Балтийской международной академией (девочка). Это произошло еще в 2006 году. Теперь это модно и иногда дает преимущества в карьере.
Если серьезно, то всю историю нашего вуза я называю «тридцать лет и три года». С 1989 года мы три года шли к тому, чтобы открыть первый частный вуз в Латвии, причем не методом перенятия зданий и учебного потенциала. У нас на седьмом этаже поначалу было помещение в 45 квадратных метров. Сейчас у нас примерно 14-15 тысяч квадратных метров.
Мы были первыми, кто начинал строить новые учебные здания. Помню, когда мы восстановили из развалин старинное здание в Лиепае, где сейчас филиал БМА, нам сказали представители местной думы, что мы первые, кто за последние десятилетия построили новое здание для учебного процесса.
Мы были первыми, кто приблизил образование к небольшим городам, причем, это было не дистанционное обучение, как сейчас по интернету. До сих пор у нас каждую неделю десятки преподавателей уезжают читать лекции в филиалы.
Первыми ввели «теломосты», еще до нынешних «зумов». Мы первыми открыли галерею искусства при академии, в которой за эти годы проведено более пятисот выставок с участием тысячи художников.
Восстанавливаем историческую память — на здании Академии повесили мемориальную доску Владимиру Высоцкому, который как минимум дважды выступал в концертном зале при учебном заведении в 1970-е, это документально засвидетельствовано. В прошлом году повесили доску памяти Виктора Цоя, который тоже здесь выступал в 1980-е с группой «Кино». И надеемся, что эти доски останутся, потому что это хорошая память об истории латвийской культуры.
Доска памяти Виктора Цоя. Фото: Андрей Шаврей
Ваше тридцатилетие совпало с празднованием Дня независимости Латвийской Республики.
Мы — часть новейшей истории Латвии и мы с ней фактически стартовали — в одно время с восстановлением независимости. Так что нам стыдно было бы не жить в ритме страны, каким бы этот ритм не был.
Как вы переживаете тот факт, что русский язык решением правительства Латвии удален из программ высших учебных заведений?
Перевод обучения на государственный (латышский) язык произошел еще в 2021 году. Изменения в законодательстве Латвийской Республики запретили нам принимать студентов с обучением на языках, которые не являются языками Европейского Союза. В первую очередь это касалось как раз самых многочисленных и востребованных групп на русском языке.
Мы в Латвии и даже в мире были номером один по возможности обучения на русском языке в Евросоюзе. Сейчас мы, естественно, адаптируемся. У нас уже более десяти программ на английском языке, и они тоже востребованы.
И до войны, до февраля этого года, к нам ехали больше всего из стран, которые используют русский язык — из той же России, Беларуси, Азербайджана, Узбекистана, Казахстана, то есть, весь бывший Советский Союз. Сейчас это становится проблемой. И хотя Министерство образования и науки говорит, что вот мы перешли на английский и замечательно, но к сожалению, это снижает и качество образования.
Если на родном языке человек читает на 100% своего потенциала, у него в голове всегда десяток синонимов, то на не родном языке потенциал реализуется на 30-40%. Но повторяю, мы с этим пытаемся адаптироваться.
Если пояснения от студентов, магистрантов, докторантов поступают на родном для них языке, то мы это делаем. И на латышском тоже. Впрочем, в филиалах у нас всегда преподавание было на латышском — например, в Екабпилсе. В Лиепае преобладали всегда группы на латышском языке.
У вас преподают профессора из Украины?
Две недели назад у меня была встреча с теми представителями, кто предложил Министерству образования и правительству Латвийской Республики: а давайте откроем группы на украинском языке. Кстати, у нас в Академии на сегодняшний день 6 или 7 профессоров из Украины. Мы, наверное, опять стали первыми из вузов, кто предложил работу украинским профессорам или доцентам с докторской степенью.
Но у них тоже есть проблемы с языком — с украинским, с английским. Потому что это профессура в первую очередь с левобережья Днепра и для них родным языком (в Одессе, Харькове и даже в Киеве) является русский. Вот мы пытаемся сейчас понять, что можно с этим делать. Сказать, что этих преподавателей хватает для того, чтобы открыть украинские группы, не могу. Не говоря о том, то это должен быть достаточно сложный и дорогой процесс лицензирования.
Встреча была, Министерство говорит, что оно нас поддержит. Но это говорил министр-«хромая утка», который уходит сейчас в отставку. Посмотрим, что скажет следующий министр. Тем более, что у нас есть несколько преподавателей, для которых украинский язык родной или которые просто хорошо им владеют.
Я, кстати, сам корнями с востока Латвии, но родился в Харькове и мне всегда нравился украинский язык. Сегодня я коллегам перевожу с украинского, если надо. Но читать лекции на украинском не смогу, для этого нужен переходный период.
И мы сделали еще и то, что не делали другие вузы: мы сказали, что будем кормить студентов-беженцев бесплатно горячими обедами. И стали кормить бесплатно и украинских студентов, и российских. Ко мне подошла студентка: с украинцами понятно, а русских-то зачем кормите?
Я сказал, что наши студенты Балтийской международной академии не делятся по национальностям. Украинцам Латвия старается помочь, и мы помогаем, а российским студентам кто поможет? Им запретили переводы денег и продуктов. Всем студентам надо помогать, вне зависимости от национальности.
