Свой первый фильм «Мариуполис» Мантас Кведаравичюс начал снимать еще в 2016 году.

Уже тогда город обстреливали, и Кведаравичюс понял, что надо расширить тему и показать, как война калечит жизнь мирных людей. По данным СМИ, уже в 2015 году после российских обстрелов в Мариупольском микрорайоне Восточный погиб 31 человек и 117 получили ранения.

С началом войны 2022 года режиссер вернулся к своему замыслу и уже в марте поехал в Мариуполь, его сопровождала жена, Анна Белоброва, и монтажер Дуня Сычева.

До сих пор в прессе фигурируют две версии смерти режиссера: согласно первой, он попал под бомбежку, пытаясь вывезти из Мариуполя трех женщин, у одной из которых был грудной ребенок. Датой гибели режиссера называли 2 апреля. Однако впоследствии стало известно, что эта версия была нужна для того, чтобы вдова Кведаравичюса смогла вывезти его тело и отснятые материалы в Литву. На самом деле кинематографист погиб не в машине от «попадания ракеты». Как сообщила украинская журналистка Альбина Львутина, режиссера взяли в плен и расстреляли, а перед этим подвергли пыткам.

«Его героическая жена сделала невероятное, — написала Альбина Львутина. Она смогла найти под обстрелами его тело в Мариуполе и вывезти в родную Литву. Чтобы её саму не убили, чтобы тело не уничтожили, нужно было скрыть информацию. Мы несколько дней рисковали каждую минуту».

Благодаря усилиям вдовы последняя лента режиссера была смонтирована и показана вначале на Каннском кинофестивале в мае этого года, где получила специальный приз. «Очень радикальное, смелое, художественное и экзистенциальное высказывание», — прокомментировало свой выбор жюри. Фильм объявлен также номинантом на европейский приз «Оскар».

Прежде чем перейти к теме фильма, расскажем немного об его создателе. Мантас Кведаравичюс родился 23 июня 1976 года в городе Биржай в Литве. Был человеком высокообразованным: в1998 году окончил исторический факультет Вильнюсского университета, после изучал антропологию в Нью-Йоркском и Оксфордском университетах, в 2013 году защитил в Кембриджском университете докторскую диссертацию по социальной антропологии. В ходе работы над докторской диссертацией снял свой первый документальный фильм «Барзах» (2011), в котором был и режиссёром, и сценаристом, и монтажёром. В фильме рассказано об исчезновениях людей в Чечне в период власти Рамзана Кадырова. Лента удостоилась нескольких престижных наград, в том числе премии «Серебряный журавль» 61-го Берлинского международного фестиваля и премии лучшему балтийскому фильму на эстонском фестивале «Тёмные ночи» (2011).

Далее был снят первый фильм о Мариуполе (год выпуска 2016). В послужном списке режиссера есть еще фильм «Парфенон» (2019), снятый на грани игрового и документального кино, получивший высокую оценку итальянского критика Пьетро Маскиулло, написавшего, что это «тяжелый, мучительный, временами недоступный для понимания фильм, но он отзывается необъяснимым отзвуком укоренённой в сердце Европы живой материи». В центре фильма — также неординарные персонажи: беженец из Судана, украинская проститутка и турок, занимающийся торговлей людьми. Как видим, Кведаравичюс всегда затрагивал острые темы.

«Он не мог не вернуться в город, военную историю которого начал писать несколько лет назад»

На момент начала войны между Россией и Украиной режиссер прервал съемки своего очередного проекта в Уганде и срочно отправился в Мариуполь. Вот что пишет об этом известный кинокритик Антон Долин: «Неизвестно, каким был бы фильм, если бы Кведаравичюс его доснял и смонтировал сам. Неясно, носил ли бы он такое же название — вслед за самой прославленной картиной режиссера, снятым вскоре после начала военных действий в Донбассе поэтичным и душераздирающим «Мариуполисом». Наверняка можно сказать лишь одно: Кведаравичюс не мог не вернуться в город, военную историю которого начал писать несколько лет назад».

Казалось бы, фильм о войне должен быть динамичным, шумным, идти под грохот снарядов и сопровождаться музыкой. Но ничего подобного в работе литовского режиссера мы не видим. Фильм очень тихий, можно даже сказать — будничный. Перед зрителем проходит набор кадров в одном сегменте, большинство сцен сняты фактически из одной точки, из окна, которое, как вскоре понимает зритель, находится в здании мариупольской общины христиан-баптистов.

Крупным планом показаны разрушенные дома, руины, камера постоянно задерживается на этих кадрах. Никакой музыки в фильме нет вообще. Нет и режиссерского комментария, авторского голоса (что признано критиками характерной особенностью манеры Мантаса Кведаравичюса). Мы видим страшные кадры, которые говорят сами за себя. Баптистская церковь до конца не разрушена, только в надписи на фасаде «Дом молит_ы» исчезла буква «в». Но люди пытаются спасаться, ежедневно молятся, благодаря Бога просто за еще одну пережитую ночь.

В центре внимания режиссера — двое мужчин, говорящих по-русски, их зовут Виктор и Олег, и они просто, без пафоса, пытаются помочь общине: тащат из разрушенного дома какой-то генератор, прихватывают что-то в утешение детям. Видны бомбежки, дым, разрушение. Периодически в фильме возникает один кадр, снятый, вероятно, из того самого окна: силуэт города на фоне рассвета, где видно, что почти все дома разрушены, уцелела только одна православная церквушка. Ну, и баптистская — в критической ситуации люди, конечно же, понимают, что Бог один, и никого не удивляют слова, обращенные к членам общины их руководителем: «Если кто сомневается в Божьей защите, сходите к драмтеатру и на завод. И сами подумайте, стены удержали наши жизни или рука Господня удержала?».

В фильме мы видим и людей — в основном это пожилые женщины и мужчины, но есть и молодая девушка, мальчик лет восьми, один раз в кадре пробегает кошка. Храм баптистской общины, словно Ноев ковчег, объединил их всех. Вот оставшаяся без дома собака, которую приютили члены общины, утаскивает кусок масла, вот парочка голубей прилетает, ища, где подкормиться, и оказывается, что они — питомцы Коли-голубятника, который дает отдельное интервью: «Тридцать два года работал, а зачем? Остался без ничего». Николай показывает два трупика разноцветных волнистых попугайчиков — зеленого и голубого.

Жуткий пикник военного времени во дворе — импровизированный очаг, сложенный из кирпичей, под ним разжигают огонь (дрова для костра собирают по другим разрушенным дворам), жарят картошку и варят в огромной кастрюле суп для всей общины. Звучит вопрос: «Есть ли у тебя соль?»

После просмотра фильма, во время заключительных титров, в зале стояла тишина. Аплодировать режиссёру посмертно никто не решился, однако были люди, которые перекрестились и безмолвно произнесли молитву.

Вот что сказали зрители после просмотра фильма:

Тамара, дизайнер:

Этот взгляд тихий, камерный, и именно доверительность кадра производит сильное впечатление. Мы видим, увы, что человек ко всему привыкает. Люди все равно выживают в этих условиях, сохраняя все, что у них было. Видны попытки уцепиться за что-то мирное, человеческое. Прихватили что-то для детей, когда мимо трупов вытаскивали генератор. Что именно — мы не видим, но мужчины позаботились о детях. Видно, что люди привыкли, хотя и боятся. Стараются остаться людьми, помогать ближним. Не услышала ни одного матерного слова. Люди почти не жаловались — отчасти это, наверное, такой баптистский стоицизм. Все это ужасно, и не так далеко от нас — у многих есть корни в Украине. Моя мама родом из Сумской области. А еще я услышала в фильме голос Мантаса, он зовет Анну, и она ему отвечает.

Эстер (пенсионерка, в прошлом библиограф)

Мне было страшно! Я видела этих пожилых людей, оставшихся без крыши над головой, которым государство не может помочь, мне было так жаль. Я вспомнила, как сама девочкой ехала с родителями и двумя старшими сестрами в эвакуацию, тоже с Украины (я родилась в Могилеве-Подольском, наша семья на момент начала Второй мировой жила в Бердичеве). Мне было шесть лет. Маме сказали про меня: «Вы оставьте нам эту дытыну, через два месяца все кончится, приедете, заберете». Но мама не согласилась, и оказалась права. Никто тогда не думал, что война продлится четыре года. И эти люди, похоже, не думали, что все так надолго. На их месте я бы уехала!

Денис (директор арт-галереи)

Двумя словами могу охарактеризовать фильм так: обыкновенный апокалипсис. Наша галерея с самого начала войны помогала, чем могла. У нас прошло два антивоенных вечера поэзии с участием поэтесс из Москвы — Саши Ирбе и Аси Аксеновой. Недавно был концерт лидера музыкальной группы «Немного Нервно» Кати Гопенко из Запорожья. Зарубежные артисты (из Российской Федерации, ЕС и Америки) выступали и выступают у нас в зале галереи. Экспаты из России — важная часть нашей аудитории. Мы распространяем книги об Эстонии для прибывших русских и книги из России для местных. Мы пытались помочь устроиться в Эстонии нескольким друзьям, которые убежали из России. Одному из таких мною найдено жильё.

Трудно поставить последнюю точку в этой истории. Тем более, что война еще продолжается. Попробую закончить словами замечательного кинокритика Антона Долина: «После самой темной ночи непременно наступит новое утро».