В латвийском издательстве Aminori вышла книга «Рига и три ее Миши». Она посвящена трем уроженцам латвийской столицы: великому виолончелисту Мише Майскому, гениальному артисту балета Михаилу Барышникову и чемпиону мира по шахматам Михаилу Талю. Автор книги — ваш покорный слуга, Андрей Шаврей.
Идея книги появилась осенью 2020 года, когда я пришел в Aminori. Это издательство специализируется на книгах о деятелях культуры. Уже вышли тексты о выдающихся латышских артистах Олге Дреге, Юрисе Стренге, молодой актрисе Дите Лурине, о замечательном художнике-профессоре Юрисе Юрьянсе. Выходили книги о Федерико Феллини, мемуары Вуди Аллена. Все на латышском языке.
Сейчас это уже будет звучать неправдоподобно, но тогда издательница сказала, что хочет расширить аудиторию и издать книгу на русском. Объяснила: ей понравился мой стиль письма.
О ком писать? Если хотите, это было озарение. Издательство находится на рижской улице Валдемара, 69, буквально в полутора минутах от дома на Сколас, 36а, в котором почти 14 лет до своего отъезда на учебу в Ленинград в коммунальной квартире жил Михаил Барышников. В двух минутах от дома на Валдемара жил Михаил Таль. Чуть дальше, на нынешней улице Матиса, жил Майский.
Майский и Барышников — сверстники, родились в январе 1948 года. И оба учились в 22-й средней школе, тоже по соседству. Такой вот треугольник.
Ушедший из жизни в 1993 году Таль был старше двух Миш, но с ними тоже пересекался. Уже будучи чемпионом, он еще год работал учителем русского языка и литературы именно в 22-й школе. Удивительное совпадение, сплетенье судеб.
Как могли на этом маленьком пятачке родиться и вырасти три гения? Это один вопрос. Для меня в этой книге было важнее проследить причины и пути их возвращения на родину. Таль, в принципе, не покидал родную Ригу, пусть и уехал в конце жизни в Германию. Но похоронен все же в латвийской столице, на еврейском кладбище Шмерли.
Первым вернулся Майский — в мае 1995-го, и это была сенсация! Ученик Ростроповича и Пятигорского, эмигрант, отказавшийся служить в Советской армии, за что был помещен в психиатрическую клинику, затем был в колонии, где грузил цемент.
«Полтора года строил советскую власть, но неудачно», — шутит сам Майский в первом интервью, которое он дал мне в 1999-м. Затем было еще несколько встреч с ним.
Михаил Майский в июне 2016 года в Юрмале. Фото Андрея Шаврея.
С Барышниковым сложнее. Он тоже вернулся — в октябре 1997-го. Дал два концерта в Латвийской Национальной опере, на сцене которой танцевал еще в детстве. Один концерт был памяти матери, второй — в честь родного Рижского хореографического училища.
И оба классика затем возвращались в Ригу много раз — тот же Барышников приезжал не только с гастролями, но и работал в Новом Рижском театре. Алвис Херманис поставил с ним два спектакля — «Бродский/Барышников» и «Белый вертолет». Несколько раз Барышников приезжал инкогнито.
Важно, что Майский и Барышников показывали своим детям родные места, могилы родителей. И самое главное — их помнят десятки рижан, многие из которых тоже стали героями этой книги.
Начиная от соучеников Барышникова, которым сейчас по 74-75 лет, заканчивая дочерью Таля Жанной и ее другом Витей Шварцем, который просыпался в детстве от звуков передвигаемых фигур и часового механизма — он периодически гостил у Таля, и чемпион каждое утро начинал с игры с самим собой.
Михаил Таль с дочерью Жанной, 1970-е, фото из семейного архива семьи Таль.
Конечно, наибольшее внимание читателей обращено к личности именно Барышникова. Ему посвящено и большее количество материала. Так исторически сложилось: много встреч, спектаклей, впечатлений. Было и личное общение, хотя обычно Барышников к себе не подпускает.
Соученик по хореографической школе Андрис Витиньш до сих пор удивляется, как Михаил Николаевич мог одобрительно отнестись к этой книге, которую он в электронном виде прочитал дважды. Предположу смело — потому что все действие происходит только в Риге. Этот город действительно близок всем героям книги, даже если они теперь живут далеко.
Когда книга была почти готова, издатель предложила, чтобы рукопись до публикации прочитали ее герои.
Если в отношении господина Майского план был более-менее реален, то в случае с Барышниковым он казался заведомо обреченным на провал. «Михаил очень скептически относится к книгам о себе», — ответил на мою просьбу хороший знакомый Барышникова, руководитель Нового Рижского театра Алвис Херманис. Я заметил, что эта книга не совсем о Михаиле Николаевиче, вернее, не только о нем, но и о времени, его друзьях, о Риге. Тем не менее Алвис отказался пересылать рукопись Барышникову, сказав с полным на то правом: Я же не пресс-секретарь Михаила!».
Тогда я отправил свой труд Мише Майскому, написав письмо по-русски. Ответила его супруга с просьбой общаться по-английски. Что я и сделал, вновь «подшив» к «делу» текст рукописи. Через два дня пришло письмо от Майского, которое даже по прошествии времени я постесняюсь цитировать полностью, настолько оно изобилует комплиментами и благодарностями. «Это великолепно! Особенно часть про Барышникова!», — написал музыкант.
Читая отзыв, пару раз я подпрыгнул от радости — Миша Майский, конечно, добрейшей души человек, но отнюдь не прекраснодушный и привык называть вещи своими именами. «Замечательно! — написал Майский. — Попрошу разрешения — можно этот материал переслать Барышникову?» И вот тут я так испугался, что… любезно разрешил.
Я был уверен, что Михаил Николаевич мой труд даже не откроет.
Тем не менее спасибо Майскому — он отправил Барышникову мой текст. Прошла ровно неделя, и утром 6 марта 2021 года я получил на электронную почту письмо с темой «Ваша книга: МТ, МБ, ММ». В письме было написано кратко, по-русски: «Позвоните мне сегодня днем по нью-йоркскому времени на этот телефон. Просьба этот номер никому не давать. М. Барышников».
Я сильно взволновался. У меня, кажется, впервые в жизни поднялось давление. Понял, что Барышников книгу прочитал и, видимо, пришел мой смертный час. Ну не может он одобрить книгу о себе. По моим сведениям, не было прецедента. С другой стороны, будь так, не присылал бы он мне свой личный телефон.
Я спросил в ответ, когда именно удобно позвонить. Запутался в часовых поясах. Наконец подсчитал, что разумнее позвонить в семь вечера по рижскому времени. В пять вечера пришло письмо: «Позвоните сейчас. Если не трудно, конечно. М. Барышников». И я позвонил. Сказал, что я Андрей Шаврей.
«Здравствуйте, — настороженно ответил Барышников. Я замер. — Буду недолог. Прочитал вашу книгу. Спасибо вам за внимание. Вы не против, если я внесу несколько поправок?».
Мы говорили не больше четверти часа. Михаил Николаевич был конкретен и предельно точен. За короткое время внес десять поправок. Уточнил фамилию балерины-преподавательницы, к которой заходила его мама. Сказал, что фамилия хореографа Матса Эка пишется с одной «к», а не с двумя, как у меня. Под финал разговора Барышников обратил внимание на рассказ о его приезде в Ригу в 2009-м: « Вы тут пишете: «пивка для рывка», ну это так. Я ответил, что да, пошловато звучит. — Ну да, вы правы, пошловато. Может, просто — пиво? Кстати, ваше пиво «Валмиермуйжас» уже приближается к европейским стандартам!»
Михаил Барышников и Андрей Шаврей в Риге в августе 2016 года. Фото Мариса Морканса.
Для меня это был хороший урок — уже через год, когда книга была в финальной стадии издания, я еще раз говорил с Барышниковым, который с партнерами собирается открыть свой центр искусств на улице Блауманя, где он впервые зашел в кружок танцев. Он сперва весело сказал: «Здравствуйте, Андрейс». После чего вдруг строго спросил: «А с чего вы решили, что вот это…» И указал еще на один нюанс в книге и попросил уточнить.
Я примерно понял, насколько важен в профессии артист балета перфекционизм, который оттачивается ежедневно.
В книгу это уже не вошло, но по просьбе Михаила Николаевича я рассказывал ему о ситуации в родной Латвии — разговор состоялся уже после начала войны России против Украины. Михаил в курсе многих событий.
Недавно в Риге гостил известный московский и петербургский кинокритик Лев Наумов, написавший, среди прочего, книгу о Тарковском в Италии. Он не был лично знаком с великим кинорежиссером, но буквально метр за метром обходил места, в которых был Андрей Арсеньевич. Он сказал, что для него это не жанр биографии и не историческое документальное исследование. Это — акт сотворчества. Наверное, так и для меня с «Ригой и тремя ее Мишами».
В финале книги — сюрприз, большая беседа с великим скрипачом и тоже уроженцем Риги Гидоном Кремером, который знаком со всеми тремя главными героями книги. Кстати, в Aminori недавно вышла книга Гидона Кремера — он ее захотел издать именно в Риге и именно в этом издательстве, что о многом говорит.
Барышников и Кремер в апреле 2021 года в Риге. Фото Рижского общества Рихарда Вагнера.
На конец минувшего года была намечена премьера кинофильма «Белый вертолет», который снимался в апреле прошлого года в Риге с участием Барышникова — понимая, что из-за пандемии грандиозный материал уходит со сцены, Херманис решил снять кино. Премьера пока что задерживается. Помешала пандемия. В конце концов, Барышников сейчас в США занят в спектакле «Вишневый сад» по Чехову. где он играет Фирса.
Но он обязательно приедет в Ригу (в конце концов, он должен получить присужденный ему в прошлом году орден командора Трех звезда, высшую награду Латвии). Как и Майский. Как и дочь Таля. Как и Кремер. Как и Витя Шварц, который пока что в Германии. Настоящие рижане всегда возвращаются.
