Я родился в Риге, учился в Латвийской консерватории на артиста — в «седьмой студии театра «Дайлес», в мастерской Арнольда Лининьша. До консерватории я успел еще и поработать, поскольку мы с матерью жили довольно туго, а тут как раз сестра родилась. Я уже тогда был единственным мужчиной в семье. А в консерваторию поступил, когда мне был 20-21 год. Два года проучился. И потом умудренный опытом Лининьш в откровенном разговоре сказал, что в театре есть уже много сильных артистов — Ивар Калниньш, Петерис Гаудиньш. И я подумал: ну нет так нет, мне кино ближе. Тем более, что 1970-м году, еще будучи подростком, я сыграл одну из главных ролей в кинокартине «Республика вороньей улицы», снятой Адой Неретниеце. К тому же, посещал курсы народных киноактеров, еще до консерватории.

В общем, в 1980-м я приехал в Москву и поступил во ВГИК, на актерский факультет. Там сумасшедший конкурс был, больше двух тысяч человек на место. Но если это твое, то ты попадаешь. Так что не надо бояться никаких конкурсов. В общем, взял меня к себе Евгений Семенович Матвеев, и спасибо ему огромное. Закончил ВГИК и потом еще год стажировался у Олега Табакова. Был штатным артистом киностудии им. Горького — все немцы в военных картинах мои были. А потом оказался в Варшаве — как раз, когда там началась оттепель, победила «Солидарность».

Я был фактически ассистентом у великого кинорежиссера Кшиштофа Заннусси. Жил у него дома, кстати. У него там полуподвальный этаж в доме и рядом с большими холодильниками была «студенческая» комнатка. Ездил с ним на все съемки. А Латвия еще спала в то время, Атмода только-только начиналась, из подо льда первые ручейки начинались. Заннусси мне рассказал, что такое артист и режиссер. «Это надо быть Тарковским! А сейчас — рынок, Тарковские не нужны. Так что иди, Андрис, продюсером, это будет востребованной профессией!» И говорил о девальвации, он все предвидел.

Я гражданин Латвии. И России тоже. В 1988-м начали организовывать, если помните, гражданские комитеты. Я был общественно активным и первым делом записался в этот гражданский комитет. Причем, прямо тут записался, в Москве. Они приезжали в гостиницу «Талава» при Посольстве Латвии, на первом этаже была кафешка. И тут были все депутаты Верховного Совета СССР от Латвии — Петерс, Иванс, Паулс… Я записался и записал своего старшего сына. И вскоре мне привезли гражданский паспорт. Для порядка я зашел к консулу, мы торжественно сожгли мой советский паспорт, пепел спустили в унитаз и выпили примерно бутылку бальзама на двоих, поскольку консул был молодой и крепкий парень.

В общем, в конце 1980-х жизнь тут била ключом! Вот только в кино мы работали в режиме «стиральной машины». Это когда кто-то отмывает бабки, а фильм не выходит. А потом вообще снимать почти перестали. А мне семью кормить надо. И вот именно тогда я вспомнил совет Заннусси и занялся продюсированием новостей. Мои приятели из Риги, Данс Титавс, Райтс Валтерс, другие присылали мне съемки из Риги, в Москве я все координировал, поскольку тут был центр. И продавал телевизионные сюжеты в CNN, NBC, BBC, CBC. После октябрьских событий 1993 года я занялся рекламой. Пять лет работал продюсером телевизионных новостей.

Но я регулярно навещаю родину, встречаюсь с друзьями. Немножко выпиваем, немножко болтаем. Сейчас у меня приятные заботы, мать отписала кусок земли в Юрмале, но там пока что голая поляна, надо новый дом строить.

Сейчас происходит самый большой исход из России за последние двадцать лет

Моя супруга из Украины, так что мы оба как бы «мигранты», осевшие в Москве. Она закончила ГИТИС и сейчас работает на телевидении. Ее зовут Ирина Палей-Лиела. Решили ехать сейчас в Ригу, но много сложностей. У заграничного российского паспорта истек срок годности и его надо поменять. А чтобы его поменять в нынешних условиях, это надо записываться в очередь, которая стоит до сентября месяца. Потому что сейчас происходит самый большой исход из России за последние двадцать лет. В общем, несмотря ни на что, я стараюсь сделать все, чтобы приехать на родину в конце июня, как раз на национальный праздник Лиго. Мы пока что приезжаем не всей семьей, я, супруга Ира и младший сын. А старший сын и внуки пока задержатся в России, летом поедут на дачу в Подмосковье.

А мы в Латвии готовим себе «аэродром». Нам с Ирой надо найти достойную работу, чтобы можно было оплачивать жилье — я не сомневаюсь, что это удастся. Но все застопорилось в том, что не так быстро удается выехать. Надо ведь, например, решить житейские вопросы — в частности, с мамой Иры, которая остается в России, ей 85 лет, она инвалид второй группы. Потом, в Москве остаются две квартиры (там семья старшего сына и теща живут) и надо подумать, что и как с ними делать. Много вопросов, я их решаю.

Я получил наконец-то от Посольства Латвии и Министерства иностранных дел «одобрямс», несмотря на то, что моя жена, невестка и сыновья — граждане России. Нас примут, как украинских беженцев, которые бегут от войны. Мы тоже бежим от ужасов войны, хотя, слава Богу, что между Россией и Латвией войны нет. Но много проблем. Мне уже в Латвии знакомые ребята собирают деньги, чтобы было элементарно оплатить деньги на дорогу, потому что у меня же здесь закрыли все счета! Потому что в налоговую службы не сдал какую-то нулевую отчетность за какой-то 2008 год. Перекрыли весь кислород, даже машину отняли. А так бы я сел в машину — и дуй в Латвию! Но на моей машине таможня не выпустит, машина поставлена на штрафную стоянку. Ладно, отобьемся.

Но пока что получается, что на родину надо идти пешком, с рюкзаком. Но я все-таки пройду через контрольно-пропускной пункт в Терехово, так что пусть провожают с российским военным оркестром под мелодию «Прощание славянки»!

В общем, я на чемоданах, оформляю документы. Как только буду в Риге — сообщу соберу всех знакомых в Юрмале и зажжём на Лиго на всем побережье! Я истосковался по родине, по рижскому заливу и его воздуху. Мне нужны сосны и спокойствие!