Люди, сумевшие добраться до первого блокпоста города на границе с ДНР, проходят несколько этапов «фильтрации». Эта процедура создана российскими военными для выявления всех лиц, которые, по их мнению, могут быть действующими бойцами украинской армии, диверсантами и шпионами.

После прохождения границы с ДНР людей распределяют по различным городам «республики» — в палаточные лагеря, где происходит дальнейшая проверка. Последний этап «фильтрации» проходит уже на границе с Россией.

Люди, сумевшие пройти все этапы проверок имеют возможность получить в России статус беженца и оформить денежную выплату в 10 тысяч рублей. Те, у кого в России есть родственники, получают миграционную карту сроком на полгода, а не имеющих в стране родственников отправляют в лагеря для беженцев. Как правило, этих людей отправляют поездом в Пензу, Ярославль, Воронеж, Тверь или Липецк.

На территории России действует несколько волонтерских организаций, помогающих людям эвакуироваться с территории боевых действий и добраться до границы со странами Европейского союза и наладить связь с местными волонтерами.

Мы поговорили с двумя семьями, которые были вывезены из Мариуполя на территорию России и смогли попасть в Эстонию.

Артем, Светлана и их двое детей (Саша,1 год и Оля, 11 лет)

Мы не верили, что война вообще начнется. Начались взрывы издалека. Никто не собирал тревожных чемоданчиков. У нас уже в 2014 году такое было, думали, сейчас пять дней постреляют и успокоятся. 27 февраля мы поехали к родителям мужа, у них свой частный дом с подвалом. У них небольшой подвальчик, 3 на 4 метра где-то, стены обили коврами, на пол положили два матраса. На улице было очень холодно, но мы все вместе быстро надышали, и стало вполне комфортно.

До 27 февраля в городе чувствовалась тревога, но непосредственно никаких активных действий не было, они только подходили к городу, мы поехали в соседний магазин, закупились едой, памперсами, сделали запасы воды. Первым делом в нашей части города отключили свет, потом воду и газ. В магазине мы сразу купили свечи, фонарики и аккумуляторы. После 28 числа ни один магазин уже не работал.

У родителей мы пробыли до 8 марта где-то, потом они убедили нас найти более надежный подвал, потому что с нами дети, один совсем маленький. Мы пошли в длинный подвал под пятиэтажным домом, где жила моя тетя. Подвал раньше использовался для хранения угля, в нем было много разных маленьких комнаток, по которым разошлись семьи. Во всем подвале разместилось около 100 человек. В помещении света уже не было, была кромешная тьма. Большую часть времени мы сидели в темноте, чтобы поменьше тратить заряд фонарей.

Продукты делили на всех, в приоритете были дети, они ели первыми, взрослым что останется. Были дни, когда ели раз в день, а были такие, когда вообще не ели. Днем мы старались подняться наверх, походить по квартирам.

Военные разрешили нам входить туда, где взрывом выбило дверь, тогда это не считалось мародерством. Брать можно было только еду, воду и средства первой необходимости. Продукты в ближайших магазинах все разнесли. Вход в подвал несколько раз засыпало, мы все его разгребали. Выбитые двери закладывали мешками со штукатуркой.

Из подвала выход был не один, поэтому мы надеялись, что в случае серьезного завала, какой-то выход для нас останется.

Вода уходила очень быстро, надо было искать новые источники. Когда был снег, мы его топили, потом собирали дождь. Ходили сливали воду с бойлеров, отстаивали ее, процеживали через марлю с ватой и кипятили.

Где-то через один проспект было два старых колодца при заводе, один засыпало сразу, а второй остался. Вот туда люди из ближних районов бегали за водой. Мы взяли с мужчинами две строительные тележки и бегали туда. Все так делали. Кто-то доходил, а кто-то нет. Там у колодца очень много тел было, их не уносили, просто накрывали. Я старался отключать все мысли, просто машинально все делал. Замечал только, когда их становилось больше.

У некоторых людей психика не выдерживала, конечно.

Мы дали ему успокоительное, у кого-то нашлось снотворное, положили его спать.

Мы готовили еду на костре у выхода из подвала, составляли график дежурств, по два человека выходили и готовили.

Однажды в одно такое дежурство прилетел очень большой снаряд с самолета. Того, что подальше стоял, сильно контузило, а второму, дяде Вите, часть снаряда попала прямо в голову.

Я и мой сосед вместе похоронили его, положили прямо в воронку, засыпали землей. Я крест соорудил из веток и оставил записку.

6 апреля к нам пришли российские морские пехотинцы. Они нас опросили, мужчин и выборочно женщин осмотрели на предмет татуировок и подозрительных следов и предупредили, что через два дня будет эвакуация. Жена очень боялась выходить, нас бомбили все эти дни без перерыва. Она не верила, что мы сможем дойти живыми.

В итоге, когда за нами пришли, военные нам дали ровно десять минут, чтобы выйти. Они что-то передали по рации. Мы слышали взрывы, но они были в отдалении. Мне кажется, они по рации как раз передали, что мы выходим.

Нас посадили в черный джип, отвезли в село на территории ДНР, где находился палаточный лагерь.

В дальнейшем нам предстояло самостоятельно пройти процедуру фильтрации. Мы заранее были записаны, пришли в соответствующую палатку. Там у нас забрали телефоны и документы, мы заполнили анкеты.

Всем людям раздали гуманитарную помощь, нас кормили. Честно, ничего плохого не могу сказать, с нами общались очень корректно, а когда мы выезжали, дали с собой детские смеси и каши. На границе с Россией мы прошли еще одну фильтрацию. В принципе все было то же самое. Задавали стандартные вопросы, кем и где работаю. Хотя я думаю, что они уже давно всех нас пробили по базам.

У нас не было ни малейшего представления, куда двигаться дальше. Мы никогда не выезжали за пределы Украины. Мне позвонил тесть и подробно составил наш маршрут. На тот момент мы не знали о волонтерах, помогающих мариупольцам пересекать территорию России и переходить границу с Эстонией. Мы сами по советам тестя купили билеты на поезд и приехали в Ивангород. Когда мы перешли границу, нас встретили эстонские полицейские и представитель социального департамента. Узнав, что мы хотим поехать в Варшаву, нам посоветовали поехать в Таллинн, где нам смогут помочь волонтеры. Они привезли нас на железнодорожный вокзал и помогли сесть на поезд до Таллинна.

На вокзале в Таллинне мы встретили волонтера, который встречал других мариупольцев. Она рассказала нам, где находится принимающая сторона и вызвала нам туда такси. На таллинской автостанции нас зарегистрировали и предоставили бесплатное жилье с трехразовым питанием.

Позже та волонтер, которую мы встретили ранее, привезла одежду для всей нашей семьи и помогла купить билеты на автобус в Варшаву.

Александр и Анжела

24 февраля я поехал на работу, она находится рядом с военной базой. Я увидел, что солдаты пропускают машины уже без проверки документов. С работы нас отпустили, сказали всем сидеть по домам.

В этот же день ударили сильно по Ленинградскому району, где мы жили. У нас сразу отключили воду и газ, но буквально через 500 метров от нашего дома все было нормально, жизнь шла, как обычно. Поэтому мы до последнего не верили, что началось что-то серьезное. 25-го мы еще были дома. Мы как раз собиралась ужинать, Анжела приготовила еду. Внезапно прилетела ракета рядом с домом, ударила по гаражам, и взрывной волной нам вынесло полностью все стекла. Мы быстро схватили еду и побежали в подвал.

На следующий день мы вышли из подвала и пытались попасть домой, чтобы взять вещи и продукты. Но попасть туда было нереально. Стояли украинские военные и не пропускали, потому что это было небезопасно.

Мы нашли более комфортный подвал, где было светлее, на пол покидали тряпки, какие были. Кто-то нашел кусок пенопласта. Спали прямо на земле. Чуть позже мы стали выходить из подвала, искать в разбитых магазинах еду и воду. Через неделю у людей в домах уже ничего не было.

Так, однажды возвращаясь обратно с поиска, мне насквозь пробило ладонь куском от мины, она упала рядом. После этого я дней десять вообще не выходил из подвала. Даже в подвале было очень страшно находиться, бомбили просто постоянно. У нас был страх, что нас так привалит, что нас уже никогда не откопают.

В подвале нас было около 50 человек. Люди из разных домов. Было много с маленькими детьми, с грудничками.

Недели через две закончилась вода полностью.

Кушали так — один раз толпой собрали что-то, поели. Мы делили на всех. Кто-то еще пытался, прорывался домой, кто-то что-то находил на улице. А один паренек пошел домой и в итоге больше не вернулся. Он пошел на девятый этаж за едой и как раз туда попал снаряд. Он вообще один был, без семьи, так трагически сложилась его жизнь, близкие поумирали один за другим. В итоге и его не стало.

16 апреля мы услышали крики. Пришли ДНР-овцы, кричали нам в подвал.

Сказали, что у нас есть два варианта — вылезать сейчас, либо они разрушат дом вместе с нами.

Мы выбежали в сторону российского блокпоста, другой дороги уже не было.

Добрались до блокпоста на границе с ДНР. У всех мужчин собрали документы. Сказали раздеться до трусов, прямо на улице. Я переживал, что вообще не пройду. У меня в паспорте написано, что я родился в Львовской области, я полжизни прожил там.

Когда они это увидели, меня увезли в военную часть и посадили в комнату под автоматы. Напротив меня человек стоял, направив в упор на меня оружие.

Пришел еще один военный, задал мне пять вопросов, кто я, кем работал и где жил. А потом он сказал солдату опустить автомат и вернуть меня ко всем. Вместе со мной двоих увели, знаю, что один из них имел паспорт моряка. Он рассказал нам, что их посадили в подвал, второго куда-то забрали и больше он не вернулся. Что с ним стало, я не знаю. Среди нас ходили слухи, что не прошедшие фильтрацию расстреливались. Но мы ничего не видели и не слышали. Человек просто не вернулся и все.

Нас было около тысячи человек, они распределили всех по небольшим городкам и начали проводить вторую фильтрацию.

Там нас уже полностью проверяла российская полиция, снимали отпечатки пальцев, проверяли наличие татуировок, следы от прикладов и мозоли на пальцах.

Нас всех завели в какой-то зал и закрыли. Туалет был, еды не было. Сидели ровно световой день. Нам принесли потом только пятилитровую канистру воды.

Сначала мы заполняли бумаги, у нас тем временем забрали документы, телефоны. Потом нас вызывали в отдельную комнату и снова раздевали, осматривали. Причем раздевали уже всех, и мужчин, и женщин, даже подростков. Девушка 16 лет рядом сидела, сильно плакала, мама ее успокаивала, что так надо, правила такие.

Ближе к вечеру вызывали по одному и выдавали обратно документы и телефоны. Когда мы прошли границу с Россией, мы на поезде направились в Ярославль, в лагерь временного размещения.

Он был на базе пансионата километрах в 30 от города. Мне предложили получить статус временного убежища, но я наотрез отказался отдавать свой паспорт. Кормили очень невкусно, а денег своих у нас почти не было. Я устроился на подработку в городе, платили 700 рублей в сутки, из них 300 я тратил на дорогу туда-обратно.

Мы думали, что нам делать дальше. В России оставаться мы не хотели. Я много изучал информацию про разные страны Европы, мы строили маршруты. Единственным близким путем покинуть страну была дорога через Эстонию. Дальше были планы полететь прямым рейсом из Таллинна в Дублин.

Но это казалось невозможным, у нас не было на это денег.

В итоге месяц мы прожили на территории пансионата. Те, кто соглашался получить статус беженца, находили более прибыльную работу.

Однажды наши соседи поехали в город на экскурсию, там оказался волонтер, который помогал украинцам добираться до границы России с Эстонией. Нам дали номер телефона, и вскоре за нами приехала машина, нас отвезли на вокзал Ярославля, купили билеты до Петербурга. Там нас тоже встретили и отвезли в Ивангород прямо на пограничный пост. Российские волонтеры рассказали нам об организации «Друзья Мариуполя», люди оттуда помогали мариупольцам пересекать границу с Эстонией и находить билеты в страну назначения.

Мы связались с ними. И действительно, после перехода границы нас встретили волонтеры, рассказали о всех наших правах. Нам назначили отдельного куратора, которая помогала нам в течение всего пребывания в Эстонии. Она организовала нам в Таллинне ночлег и питание. Мы узнали, что тем, у кого нет возможности купить билеты, стараются найти неравнодушных спонсоров.

Нам помогли родственники, поэтому мы не стали задерживаться и купили билеты на ближайший рейс до Дублина.

До аэропорта нас отвезла еще один волонтер, положила нам в сумку бутерброды и отвела к стойке регистрации. Спасибо ребятам огромное, мы постоянно чувствовали их заботу. С ними мы не были одни.