Актер Андрюс Даряла, который сейчас живет в Вильнюсе и работает в Русском драматическом театре Литвы, летом 2014 года провел больше трех месяцев на съемках фильма Александра Миндадзе «Милый Ханс, дорогой Петр» в восточной Украине.
Сейчас, когда новости из Украины стали самыми важными в общем потоке, когда Никополь появился в военных сводках несколько дней назад, мы решили поговорить о том времени — о лете 2014 года.
Никополь, где на старом заводе проходили съемки, — это город рядом с Запорожьем, Днипро, это ведь не очень близко к местам боевых действий 2014 года?
Это около 200 километров, может чуть больше. И в то лето, даже несмотря на отдаленность ударов, каждый день мимо шли колонны топливных заправщиков на Херсон. Я тогда я впервые увидел, как украинские жители провожали эти колонны, как каждый участвовал в этом противостоянии, даже самой маленькой поддержкой. Бабушки останавливались, крестили вслед войсковые колонны, я покупал какие-то ягоды, помидоры или яблоки, на улице, и продавщицы мне говорили — не надо нам денег — неси сразу вот в тот ящик «на перемогу».
То есть еще тогда в 2014 году, в Восточной Украине вся идея отделения восточных областей была противоестественна?
Абсолютно, и мне тогда это подтвердили местные знакомые, что первая мобилизация была максимально исполнена именно из жителей востока Украины. Местные пошли защищать свои дома, не было никаких придуманных специальных национальных формирований с запада Украины, конечно, потом страна объединилась в защите своей земли, но в первую очередь это заслуга жителей восточных регионов. Я очень много разговаривал с местными, и с беженцами, теми, кто уехал из Донецкой и Луганской областей, никто из них не хотел уходить из Украины. Городские власти Никополя принимали беженцев, селили, помогали в обустройстве.
Никополь — красивый город, это Каховское водохранилище Днепра, на другом берегу — город Энергодар, в котором находится большая атомная станция, и сейчас тоже вся Украина переживает, что рядом война.
Вид на Никополь
Я же еще там жил довольно долго, готовился к сьемкам, ходил в местный музей, и на меня произвело сильное впечатление, что в музее все имена жителей города, которые вписаны в историю ХХ века, можно прочитать, не только героев Великой Отечественной. Вот — гражданская война, а это казацкий район, потом голодомор, и каждая семья, о которой известно, указана, вот послевоенный голод и те, кто погибли в Афганистане и на работах в Чернобыле. История города через истории каждого человека. И не пропущен ни один эпизод, и даже уже те, кто погибли в АТО в то лето, были в музее города.
А ты можешь про фильм рассказать? Ведь это был очень важный фильм для того периода, история о предвоенном времени, где в небольшом советском городе на производстве работают вместе немец и русский. В тот период уже министр Мединский продвигал идею корректировки истории, отрицая сотрудничество Германии и СССР.
Я же приехал раньше, у меня роль небольшая, но я должен был быть «из этого города», не артист, а местный. В этом фильме очень важны актеры массовых сцен, и режиссер Миндадзе приглашал местных жителей. И мне кажется, этот художественным фильм также стал документацией того времени съемок, сценарий назывался «Перед войной», и мы все, участники съемок, ощущали себя точно также. Рядом шли бои и в любой момент она могла прийти в Никополь.
Милый Ханс, дорогой Пётр» / My Good Hans (2016)
Я иногда пересматриваю фильм, узнаю людей в кадрах, мы же остались на связи, переписываемся иногда. И видно это ощущение ожидания катастрофы в людях.
Словно бы печать войны на всех присутствует. Город вроде мирный, все кафе работали летом, но и похороны были погибших на востоке, и на школах уже вывешивали памятные карточки — «здесь учился защитник Украины».
Я помню я следил по картам за движением войны, слушал новости про ожидаемое направление. Я понимал, что каждый день мы провели там в ожидании войны тем летом на съемках. И я понимаю, что все эти люди так и продолжали жить восемь лет в ожидании прихода войны в дом.
Я вернулся в Красноярск, где жил и работал, у нас проходил фестиваль современной драматургии, и мне казалось, что никто не понимал, что произошло в Восточной Украине. Я ходил с этим ощущением войны рядом, и не мог никому это объяснить.
И после того опыта я сделал на Музейной ночи в Красноярске «Дневники Майдана» — документальную пьесу о событиях в Киеве, это было через полгода, весной, и еще можно все это было делать, зрителей пришло 300 человек. Я себе сейчас не представляю, как вот так «можно делать; разрешено или нет». Я еще очень дорожу своей последней работой до переезда в Вильнюс. Это было такое предложение — короткометражка, совсем без денег, но мне так понравилось, о том, как в России пропадают мужчины. От безысходности, пьянства, безработицы. Это же про моих одноклассников, сверстников в Красноярском крае, когда нет никаких перспектив. И некуда деваться. Такое отчаяние накрывает людей. И об этом фильм режиссера Антона Сазонова «Отпуск» (фильм получил приз на кинофестивале в Локарно).
Афиша фильма «Отпуск»
Тебе не кажется, что вот эта безысходность и отсутствие свободы и будущего — это и есть тот самый новый русский мир, который несут войска в Украину. И именно поэтому никто не хочет такой жизни. И именно поэтому так защищают свою страну от этого. Ведь у всех есть родственники со всех сторон, и то, что мы видим сейчас на фотографиях с войны, показывает как раз это стремление к уничтожению, разрушению, абсолютно бессмысленное и безысходное.
Ты знаешь, для меня то лето подтвердило, что Украина — страна, в которую влюбляешься сразу: я прилетел, начало лета, я еду и вижу поля подсолнухов, небо синее, как люди с нами разговаривали, все это оставило очень теплый след в моем сердце. И когда думаю про молодых ребят воюющих сейчас — из той же Сибири, которые ничего светлого и теплого может и не видели в жизни.
Я думаю, почему же нельзя сделать у себя так хорошо, чтобы всем захотелось там жить? Я снимался однажды в Нижнем Новгороде, в области, примерно там, где родился Захар Прилепин, так чтобы нас довезти до места, надо было нанимать внедорожник, прокладывать нам путь.
И я понимаю, что эти войска идут в Украину и одно желание — разнести какой-то стадион, например, уничтожить просто, разворотить дороги, чтобы привести окружающий мир в то состояние, которое им кажется нормальным.
И вот это ужасное злорадство, когда все в один голос говорят «и не надо нам вашей Европы, не надо нам Макдональдса, хороших машин» — почему? Я читал воспоминания о войнах в Чечне, какие руины в Абхазии, Приднестровье, тот же Крым уже восемь лет в России, но каких-то реальных изменений так и нет.
А расскажи про Красноярск какое-то сильное воспоминание?
Я гордился тем, что моим земляком был Виктор Астафьев. Человек всегда называл вещи своими именами, не изменял себе никогда. Я еще был студентом, попал на какое-то заседание в Филармонии, перед 9 мая, когда Путин принял решение приравнять к ветеранам войны тех, кто служил во внутренних войсках и в НКВД.
Астафьев тогда попытался что-то сказать, возразить, и покинул то заседание. Сказал, что никогда нельзя даже упоминать рядом таких разных людей. Он же оставил завещание — что нельзя вставать под возвращенный гимн России, гимн СССР, страны, которая уничтожала своих же граждан, что парады с вооружением ко Дню победы — это надругательство над памятью погибших. Виктор Астафьев, прошедший всю войну и написавший самую честную книгу о ней — «Прокляты и убиты».
