Официальный Минск в качестве ответных мер на новые санкции Евросоюза решил громко хлопнуть дверью и выйти из программы «Восточное партнерство». Шаг с какой-то стороны логичный: официальные лица уже почти год винят в протестах и всех бедах «коллективный Запад», при этом Беларусь оставалась участником европейской программы. Но одновременно этот шаг — выстрел в себе в ногу.
Кому больнее?
Созданное 12 лет назад, «Восточное партнерство» призвано интегрировать ряд постсоветских стран и Европейский союз. В первую очередь не политически, а экономически — в Брюсселе заинтересованы в торговых партнерах и том, чтобы соседние страны были более-менее стабильны, а еще лучше — развивались.
И главная проблема для Беларуси, связанная с решением выйти из программы, — как раз закрытие еще одного окна возможностей по привлечению денег.
Пока белорусские государственные СМИ ругают Европу за спонсирование «вражеских» медиа и неправительственных организаций, о том, куда ЕС действительно вкладывал немалые деньги, пропаганда предсказуемо забывает.
Например, на реконструкцию школы-интерната в Ивье (население — около 7,5 тысяч человек) в рамках программы выделили 768 тысяч евро. На энергоэффективную модернизацию городского освещения в Полоцке (древнейшем городе Беларуси, население — чуть меньше 85 тысяч) Евросоюз дал 1,3 миллиона евро.
Почти миллион евро ЕС вложил в создание безбарьерной среды в Воложине (население около 10 тысяч). Иронично, что действия официального Минска многие сегодня описывают как «бомбить Воложин» — по аналогии с российским «бомбить Воронеж».
Инфраструктура, климат, предпринимательская инициатива, борьба с COVID-19 — только напрямую в рамках проектов «Восточного партнкрства» в Беларусь поступили миллионы евро. И могли поступить еще.
Косвенные потери
Участие в «Восточном партнерстве» помогало Беларуси не только реализовывать конкретные проекты, которые делали жизнь в стране лучше и при этом помогали экономить госбюджет.
Со странами-участницами программы активно работал Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), который выделял ссуды на крупные инфраструктурные проекты. Например, только на реконструкцию трассы М7 от Минска до границы с Литвой (является частью европейской Е28) предполагалось выделение 110 миллионов евро — во многом благодаря «Восточному партнерству». Правда, политическая ситуация все изменила.
Впрочем, лишилась возможности получать деньги от ЕББР Беларусь за пару дней до решения о выходе из «Восточного партнерства». Раньше банк просто приостанавливал проекты, теперь, после вступления в силу секторальных санкций, он не может сотрудничать с белорусскими властями. Демарш с выходом из программы, пусть и не такой существенный, но создает ситуацию, при которой властям в будущем придется сделать несколько лишних шагов для получения средств.
Проблема выбора
Почему в Минске решили отказаться от «Восточного партнерства» понятно еще и исходя из логики белорусских властей. Оставить «недружественные шаги» Европы без внимания Беларусь никак не может и все грозится ответными санкциями. Но все они могут быть «самострелами».
Перекрыть европейский транзит или национализировать европейский бизнес Минск пока не решается, поэтому отделывается «малой кровью». И пусть лишает сам себя денег и ресурсов, зато пропаганда потом рапортует о разрыве еще одного проекта. Умалчивая, что больше он нужен именно самой Беларуси.
Выбор ответных мер у Беларуси очень маленький, поэтому и приходится идти на подобные шаги. Еще один, самый свежий — требование свернуть деятельность Гете-Института и Немецкой службы академических обменов (DAAD). Хуже от этого будет, разумеется, не Германии, а белорусам, включая студентов и преподавателей-лингвистов, но альтернативы у Минска нет. Может, оно и к лучшему.
Евгений Казарцев
