В Центре геноцида и резистенции жителей Литвы, который занимается изучением архивов КГБ, поясняют: известие о Банионисе — результат плановой пятилетней работы по раскрытию данных о сотрудничестве жителей Литвы с КГБ. Просто имя Баниониса слишком широко известно, потому и вызвало резонанс — и в Литве, и далеко за ее пределами, пишет Новая газета.
В 2011 году департамент госбезопасности передал Центру журнал регистрации архивных личных дел советской службы безопасности — другими словами, список завербованных в КГБ. Предполагалось, что эти фамилии будут опубликованы — за исключением тех, чьи обладатели сами признались в сотрудничестве (согласно литовскому закону о люстрации, бывшие осведомители советских спецслужб не могут занимать государственные должности, однако «явка с повинной» освобождает от публичного клейма).
Директор Центра геноцида Тереза Бируте Бараускайте решила, что просто так публиковать 1669 имен не стоит — лучше изучить список и подкрепить его уже имеющейся информацией. В результате работа над журналом затянулась на пять лет: имена агентов КГБ публиковались порционно, в хронологическом порядке, с выдержками из документов, доказывающих сотрудничество, когда таковые имелись. Донатас Банионис попал как раз в последнюю партию.
На сайте, созданном Центром геноцида для публикации сведений об агентах КГБ, сказано, что Банионис был завербован в 1970 году и носил кодовое имя «Бронюс». По данным историков, в качестве агента он посетил США по приглашению федерации Santaros Sviesа — общества литовских эмигрантов, покинувших страну после 1945 года. «Агент установил контакты с некоторыми литовскими эмигрантами, которые интересовали КГБ, и представил их характеристику», — говорится на сайте. Согласно той же информации, в 1974 году агентурная деятельность Баниониса была приостановлена — возможно, из-за его избрания в депутаты Верховного Совета СССР.
В том же списке «агентов КГБ» — известный дирижер Саулюс Сондецкис. По информации историков, он был завербован в 1962 году — чтобы повлиять на своего отца, Яцкаса Сондецкиса, редактора литовской газеты эмигрантов, и уговорить его вернуться в Литву. Саулюс Сондецкис встретился со своим отцом в Канаде в 1968 году, однако чем закончилась их встреча, неизвестно.
Тереза Бируте Бараускайте считает, что журналу, составленному сотрудниками КГБ, в полной мере доверять нельзя. Так, несколько последних фамилий в журнале — в том числе Баниониса — были вписаны другим почерком и другими чернилами.
Однако в случае Баниониса его сотрудничество с КГБ подтверждается еще одним документом, который есть в архиве Центра геноцида, — это отчет одного из оперативников советской службы безопасности. «Агент «Бронюс» часто снимается в киностудиях страны. Как актер известен не только в Советском Союзе, но и за рубежом, — сказано в документе. — В агентурную сеть органов КГБ «Бронюс» завербован в октябре 1970 г. С учетом его личных и деловых качеств, а также возможностей использования в наших мероприятиях в борьбе с идеологическими диверсиями противника». Далее в документе говорится о подготовке агента к разработке «руководителей и активных членов литовской националистической организации — федерации Santaros Sviesа.
«Это довольно рядовые вещи, — считает Тереза Бируте Бараускайте. — Такая обработка человека, который выезжает за границу». По словам директора Центра, в журнале есть «те, кто активно работал с КГБ, предавал, даже убивал». Однако свидетельств причастности Баниониса к деятельности такого рода нет. В тот момент, когда журнал попал к историкам, актер был еще жив, однако расспрашивать его о связях с КГБ сотрудники Центра не стали. «Очень сложно к человеку преклонного возраста, слабого здоровья лезть с такими вопросами», — говорит Тереза Бируте Бараускайте.
Вообще, по словам директора Центра, архивные дела публикуются не с целью очернить или уличить в делах давно минувших дней кого-то из ныне живущих или тем более умерших жителей Литвы — а с целью лучше понять, как работала советская система. «Я бы хотела, чтобы мы все начали смотреть на такую информацию под другим углом, — говорит Бируте Бараускайте. — Она показывает не самого человека, который был или не был завербован, а кагэбэшную систему, которая ломала художников и людей искусства. Я бы хотела, чтобы люди видели, чем отличаются спецслужбы демократических стран от советских. У них не было никаких моральных барьеров, они не различали, кого можно использовать в своих целях, а кого нужно беречь — талантливых людей, которые делают для общества важные дела».
