Фото: LETA
4 мая отмечается 33-я годовщина провозглашения Декларации о восстановлении независимости Латвийской Республики. Страна вслед за Литвой и Эстонией восстановила независимость де-юре, до реальной независимости было еще более года. Об этом вспоминают очевидцы и участники тех исторических событий.
Владлен Дозорцев, пресс-фото
Обстановка в Рыцарском замке (здание Верховного Совета) была вполне враждебная, что подчеркивалось и размещением сил: оппозиция во главе с Рубиксом сплотилась в тылах зала у окон — до реконструкции зал парламента выглядел иначе, он был похож на большой школьный класс. День был особенно солнечным и теплым. Окна «школьного класса» были распахнуты настежь. Все прилегающие улицы Старой Риги заполнены людьми, мы слышали этот рокот.
Судьбу Декларации решали две трети «за» от зарегистрировавшихся в этот день 184 депутатов, избранных по списку Народного фронта Латвии, на выборах выступавшего за восстановление независимости. В кулуарах проходили разные подсчеты. Мало ли что могло произойти.
Я уже не помню, кто предложил голосовать открыто с поименным объявлением позиции каждого. Но предложение прошло.
И когда председатель Верховного совета Анатолий Горбунов объявил о начале голосования, улица затихла, приготовившись считать имена.
Каждое «за» встречалось взрывом аплодисментов, каждое «против» — гулом негодования и свистом. И едва «за» перевалило за 123, за окном все слилось в одно сплошное Ja-a-a!, переходящее в гимн восстановленного государства. Потом был митинг на набережной Даугавы — там уже стояли полмиллиона людей.
Андрей Пантелеев, фото из личного архива
Всегда, на мой взгляд, когда происходит что-то историческое, оно не кажется таким уж историческим в тот самый момент. Даже немного обыденно. Утром надо встать, почистить зубы, застегнуть штаны. Самым напряженным для меня было то, что я был номером 1 в списке, в котором объявляли результаты голосования (Пантелеев был избран по округу номер 1 — прим.). Сомнений не было, это просто нужно было сделать. И страха тоже не было.
Потому что мы вошли в массу радостных людей, как в такую защитную кучку.
И в то же время было внутреннее ощущение, что самое сложное еще впереди.
Обычно исторически такие декларации никогда не становятся конечной точкой, а скорее отправной, после которой только начинается настоящее веселье. И все же люди здесь и в других местах отмечают именно эту отправную точку. Намерение.
В ночь со 2 на 3 мая мы ломали голову над составлением Декларации. И эта же ночь стала ночью расставания с моими свитерами и привычной одеждой, потому что на следующий день, первый день созыва сессии Верховного Совета, началась уже жизнь политика. В тот день меня избрали заместителем председателя верхового Совета и я сел в президиум рядом с председателем Верховного Совета Анатолием Горбуновым.
4 мая ситуация была нервная. Накануне представители Интерфронта, выступавшего против независимости, обещали провести манифестацию, но не удалось — видимо, не было команды из военных училищ прислать своих учащихся. С юридической точки зрения Декларация воспринималась сложно, потому что фактически в республике было двоевластие, стояли советские войска, а Горбачев из Москвы провозглашал главенство Конституции СССР. Но нас, кажется, это не очень волновало.
Для большинства латвийцев 4 мая стало истинным, долгожданным праздником достижения внутренней свободы.
Это была решимость сделать важный, храбрый шаг. Республика 4 мая стала возможной благодаря спокойствию и миролюбию.
Раймонд Паулс, фото: LETA
Я не голосовал за независимость, потому что не был депутатом Верховного Совета Латвийской Республики. Я не баллотировался, был тогда депутатом Съезда народных депутатов СССР и председателем государственного комитета по культуре. И скромным музыкантом. Но отлично помню тот день, я там был. Это же история Латвии, когда страна восстановила свою независимость. Дело начала интеллигенция за пару лет до этого, образовав Народный фронт. «За» голосовали писатель Алберт Бэлс, композитор Имано Калниньш, мой хороший знакомый, писатель Владлен Дозорцев. Одним из тех, кто голосовал 4 мая за независимость, был мой другой хороший знакомый, поэт Имант Зиедонис, девяностолетие которого исполнилось в этом году 3 мая. В этот день его памяти я провожу концерт своих песен на стихи Иманта.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}