Раду Поклитару — один из самых актуальных хореографов Европы. Главный балетмейстер Латвийской оперы Айвар Лейманис говорит, что давно думал пригласить Раду в Ригу еще раз — в 2006-м здесь была поставлена его «Золушка». И вот Раду снова Латвийской Национальной опере, где 20 апреля состоится латвийская премьера его постановки «Вий. Ночи ужасов».
Раду Поклитару родился в 1972-м в Кишиневе, уже почти два десятилетия работает в Украине и многих других странах мира. Он заслуженный деятель искусств Украины, лауреат Национальной премии Украины им. Тараса Шевченко, лауреат премии «Человек года», народный артист Молдовы (2016), лауреат международных конкурсов, основатель и главный балетмейстер Академического театра «Киев Модерн-балет». Профессор кафедры современной хореографии Киевского национального университета культуры и искусств.
Как изменилась ваша жизнь за последний год?
Перемены были колоссальные. 24 февраля прошлого года у меня начался новый период жизни, как и у большинства граждан Украины, живущих в этой стране. Так что я не исключение. 24 февраля проснулся от звука выстрела и поехал из Киева в сторону Запада. Что делать, не знал. Одним из первых, кто мне протянул руку помощи, стал Айвар Лейманис, которого я могу назвать своим другом. Если прямо, то у меня было ощущение, что моя жизнь с началом войны закончилась.
Я абсолютно не представлял, как можно выстраивать свою карьеру, о чем вообще можно говорить в такое время.
И это предложение сделать «Вия» в Латвийской опере для меня стало «спасательным кругом».
Как живет сейчас созданная вами труппа «Киев Модерн-балет»?
«Киев Модерн-балет» в первое время не функционировал вообще никак, это были самые сложные первые месяцы войны. Сейчас могу с гордостью сказать, что театр есть, театр существует, даются спектакли и сейчас, параллельно с нашей жизнью в Латвии, артисты выходят на сцену в Киеве. Гастрольной деятельности практически нет. В частности, это связано с проблемой выезда мужчин из Украины за рубеж.
Но радует, что даже недавно показали одну премьеру — маленький одноактный балет на музыку Фридерика Шопена «Завтра». Очень горжусь, что мы это сделали — очень оптимистично, про веру в будущее. Я считаю, что будущее все равно будет. Очень горжусь, что у меня есть такой творческий дом, как «Киев Модерн-балет».
Как появилась идея о «Вий. Ночи ужасов»?
Это было несколько лет назад. Могу сказать, что я к тому времени уже достаточно долго проработал в Украине, я уже восемнадцать лет живу в Киеве, ко мне там относятся как к украинскому хореографу и режиссеру. Но у меня не было ни одного спектакля на украинскую тему! Меня это терзало изнутри, потому что я очень люблю эту страну, она стала моим родным домом. И я долго искал сюжет. Потому что современный украинский балет очень требует сюжетную литературную первооснову.
Я перечитал очень много литературы в поисках сюжета, пока мой очень хороший друг, украинский композитор Александр Родин не сказал мне волшебные слова: «У меня есть сюита к »Вию« Гоголя. И я подумал: »Это судьба!« Я послушал музыку, отказываться было нельзя, поскольку понял, что отдавать »право первой ночи« кому-то другому было бы очень странно. Я схватился за этот случай, за музыку Саши. И сперва постановка появилась в Киеве на сцене театра »Киев Модерн-балет«, а теперь я надеюсь, это чудо под названием »Вий" появится и на сцене Латвийской оперы.
Это действительно балет из жанра «про ужасы»?
Для меня история повести Гоголя — это в первую очередь про потерю человеком внутренней сущности, потерю его моральных устоев. И у главного героя Хомы в первую очередь это его собственная вина. Он испепеляется изнутри, он теряет самого себя. Это если говорить высокопарно. Но привязывать его к нынешним событиям бесполезно, учитывая, что постановка была создана до начала войны. Не скажу, что балет может нести прямо-таки публицистическую функцию. Во всяком случае, я еще не научился ставить публицистические балеты. Балет для меня — это всегда символ, аллегория, нечто более обобщенное.
Изначально это не «балет ужасов», конечно. Я надеюсь, что главная составляющая этого спектакля — не внешние эффекты, не какие-то световые приемы и не нагнетание атмосферы страха.
Главный ужас — в психологической трагедии героя. Ничего ужаснее этого быть не может.
Так что лично Гоголь на меня не влиял. Во всяком случае, ночью ко мне не приходил, спать не мешал. Знаете, настолько мощный автор Гоголь и настолько много заложено в его произведениях, так что поставить спектакль вообще без косвенного участия Гоголя мы не можем, естественно. Но пуантов не будет. Я не точтобы совершенный антагонист классического балета, но так исторически сложилось, что я очень редко их использую в своих постановках.