Через несколько недель, проведенных в бомбоубежище, Светлана Васильевна согласилась покинуть Киев. Ей предстояла поездка на автобусе через всю Украину, потом — поезда через всю Европу, чтобы добраться до Берлина к дочери.
– Только не надо меня уговаривать. Я все равно никуда не поеду!
Шла вторая или третья неделя войны. Вторая или третья неделя, которую киевляне проводили в бомбоубежищах. Связь ловила не везде. Со Светланой Васильевной удавалось поговорить, когда она добиралась до шелтера — киевляне быстро выучили это новое для них слово.
– Ты не понимаешь! — сердилась Светлана Васильевна. — Когда я выхожу из шелтера, я иду в волонтерский центр. Раздаю продукты, лекарства. В шелтере много мам с маленькими детьми. Я беру с собой книги Корчака, читаю им. Они напуганы, их надо успокоить, подбодрить. Если я уеду, кто будет им помогать?
В очередной раз поуговаривав Светлану Васильевну уехать и получив очередной категорический отказ, задумываюсь об удивительной иронии судьбы. В ее жизни все это уже было: обстрелы, сигналы воздушной тревоги, бомбоубежища. Ребенком Светлана Васильевна успела застать бомбардировки Киева, потом была эвакуация. У Бога иногда странное чувство юмора.
Между двумя эвакуациями, июльской 1941-го и мартовской 2022-го, уместилась жизнь.
Наверное, ей трудно было не стать учителем, даже если бы Светлана Васильевна этого захотела: учителями были четыре поколения ее предков. Ее дед в начале XX века был директором варшавского приюта для глухонемых детей. Неподалеку, на соседней улице Крохмальной, располагался Дом сирот Януша Корчака.
Первая запоминающаяся встреча с историей произошла у пятилетней Светланы летом 1941-го: начало войны, бомбежки, эвакуация. В Бабьем Яру погибли ее бабушка Аня с младшей дочерью Лелей, известной киевской пианисткой. Память о них и довоенные фотографии Светлана Васильевна хранит до сих пор. Уже в 1960-е, работая учительницей в киевской школе, она вместе с мужем, известным литературоведом Мироном Петровским, и друзьями-киевлянами приходила в Бабий Яр в годовщину трагедии. Неофициальные траурные поминовения в советском Киеве были запрещены. В эти дни Бабий Яр оцепляло плотное кольцо кагэбэшников, но Светлана Васильевна упрямо пробивалась сквозь кордон со словами: «По какому праву нас не пускают к мемориальному камню? Здесь мои родные лежат, а не ваши, и я обжалую ваши действия». И ее пропускали — перечить разгневанной молодой учительнице не решались даже киевские гэбэшники.
Начало шестидесятых в Киеве — время больших ожиданий. После сталинских заморозков в городе бурлила оттепельная жизнь: новая проза, вечера молодых поэтов, выставки оттепельных художников, новые спектакли украинского театра. Дом Петровских, всегда полный гостей, был одним из эпицентров этого интеллектуального бурления.
На своих уроках Светлана Васильевна откровенно говорила с детьми о трагических страницах истории, о репрессиях, о книгах опальных писателей. В школьном театре, который она организовала, дети вместе с учительницей ежегодно ставили новые спектакли о декабристах, сюжеты которых придумывали сами после поездок по декабристским местам. Ее ученики много читали, учились задавать неудобные вопросы. По собственному почину, рискуя попасть в немилость к школьному начальству, ходили в день поминовения в Бабий Яр. В киевском Кловском лицее, где Светлана Васильевна проработала много лет, они с детьми организовали два музея — музей истории Кловского лицея и музей памяти Януша Корчака. Экскурсии в них водят учащиеся лицея.
В начале 1990-х, во время перестройки, Светлана Васильевна вместе со своими единомышленниками основала украинское Общество Януша Корчака. Оно переводит на украинский и издает корчаковские книги, проводит неформальные конференции, открыло в Киеве мемориальную доску Корчаку и добилось того, чтобы одну из городских улиц назвали его именем. Уже в перестройку, когда стало можно выезжать, Светлана Васильевна вместе с учениками каждое лето ездила в Польшу по корчаковским местам.
Несколько лет назад Светлану Васильевну наградили международным Орденом Улыбки. Этот орден, учрежденный в Польше в 1968 году, вручают людям, которые делают детей счастливее. Орден Улыбки — единственная в мире награда, в присуждении которой участвуют дети. До Светланы Петровской кавалерами ордена становились Астрид Линдгрен, Иоанн Павел II, Стивен Спилберг, Далай-лама XIV и Джоан Роулинг.
Утро 24 февраля в Киеве началось с воздушной тревоги. Светлана Васильевна вспоминает, что страха не было. Было какое-то удивительное спокойствие и недоумение. Она взяла заранее подготовленный рюкзачок с документами и самым необходимым и спустилась в бомбоубежище, расположенное в соседней школе. Там уже начали собираться люди.
«Все старались друг другу помочь с первых же минут. Не было ни скандалов за место, ни недовольства, ни упреков, что ребенок кричит — наоборот, было ощущение какой-то страшной беды и невероятного братства.
Школа моментально организовала для мужчин теробороны столовую. Я возвращалась домой, собирала кое-какие крупы, продукты, деньги, чтобы покормить мужчин, потому что все они разбежались по району, чтобы охранять улицы, подъезды, помогать старикам.
У меня не было ни волнения, ни эмоций. Я как бы замерзла внутри,
делала все механически. Соображала, когда нужно. У нас в парадном лежачие старики, которые боятся выйти и не хотят ни в какое бомбоубежище. Нужно было организовать какую-то помощь. На правом берегу сразу появился большой волонтерский центр с продуктами и лекарствами, потом они возникли в каждом районе. Было несколько телефонов, куда можно было позвонить. Они мгновенно привозили продукты, и я разносила их нашим старикам» (Из интервью Светланы Петровской).
В первые дни войны Светлана Васильевна записала видеообращение к российским учителям истории и матерям. Она просила их, следуя традициям русского просветительства, объяснить россиянам, что русские войска пришли в Украину, чтобы уничтожить украинскую независимость, рассказывала о том, как выглядит российское вторжение глазами киевлянки, и призывала российских матерей не отпускать своих детей на войну.
После нескольких недель, проведенных в бомбоубежище, Светлана Васильевна наконец согласилась покинуть Киев. Вместе с помощницей Леной (Светлана Васильевна плохо ходит, ей трудно передвигаться самостоятельно) она собралась ехать в Берлин, куда ее давно звала дочь Катя. Предстояло многодневное путешествие на автобусе через всю Украину, а потом поездами через всю Европу. Я волновалась, что в дороге не будет связи, но, к счастью, украинцам продлили пользование сим-картами, и я выслушивала удивительные подробности ее путешествия из разных европейских городов. Подробности иногда тревожные, иногда напоминающие волшебную сказку.
В Европе бывшие ученики Светланы Васильевны, ее товарищи по корчаковскому сообществу, коллеги сына Йоханана, друзья дочери Кати встречали ее в разных городах и странах, подхватывали и передавали с рук на руки.
«В Будапеште мы попали в гостиницу, в которую каждый день приезжали по два-три автобуса. Там были люди из разных мест. Тяжелее всего было детям. Они ничего не понимали, только все время плакали — «хочу додому». Я была очень измучена, но утром, увидев эту кричащую массу, поняла, что ни к какой Кате не поеду. Когда я приехала, там было около 400 человек, и не было никого, кто бы понимал, что нужно делать. И я решила, что я этим займусь. Утром я начала собирать родителей…» (Из интервью Светланы Петровской).
Пока Светлана Васильевна жила в гостинице для беженцев, она успела организовать занятия английским и игры с детьми и найти психолога, который смог оказать профессиональную помощь родителям. Украинские дети не знают венгерского, поэтому нужно было найти такое совместное занятие, где все понимали бы друг друга независимо от языка. А это — только музыка, игра и цирк. Остановились на цирке. Будапештские знакомые помогли найти телефон директора.