В среду российский экономист Наталья Зубаревич выступила с лекцией в Вильнюсе и пообщалась с гостями.
Эта встреча открыла работу дискуссионного клуба «Русские диалоги», где, как мы надеемся, удастся собрать российских и западных экспертов для обмена мнениями, опытом и просто общения. Соорганизаторы клуба — проект «Russia Tomorrow», Фонд Фридриха Науманна, IESC и Вильнюсский университет. «Новая газета — Балтия» выступает информационным спонсором проекта.
Несколько раз, отвечая на вопросы гостей, Наталья Зубаревич отказывалась вступать в политическую дискуссию, подчеркивая, что она специалист в узкой сфере, специализируется на вопрос регионального развития и бюджетных проблем. И вообще было ясно, что Зубаревич привыкла оперировать фактами и цифрами, а не обобщениями и предсказаниями. Так что попытаемся привести в этом конспекте самые важные тезисы ее лекции.
Россия сейчас переживает четвертый по счету кризис
«Он начался еще в декабре 2012 года, — опровергает Зубаревич расхожее мнение о том, что кризис спровоцировало присоединение Крыма. — Перестала работать старая модель, основанная на постоянном росте доходов от нефти». Экономика, по сути, затормозилась.
Уже с 2013 года начали падать объемы инвестиций, замедлился рост доходов населения.
«Это случилось, в частности, по причине резкого ухудшения состояния бюджетов, в том числе региональных», — объясняет экономист. На регионы повесили очень тяжелые обязательства — по увеличению зарплат бюджетникам. Это привело к региональной дестабилизации.
Уровень инвестиций и доходы людей начали падать еще до кризиса. При этом отсутствуют два традиционных для России признака кризиса — промышленный спад и растущая безработица. «Промышленный спад относительно небольшой, промышленность более-менее адаптировалась к современным условиям, а роста безработицы просто нет», — отмечает Зубаревич.
Один из главных рисков — распределение бюджетных средств
В 2015 году дефицит федерального бюджета составил 2 триллиона рублей — это печальный рекорд. Наталья Зубаревич предлагает посмотреть на главные статьи бюджетных расходов. Во-первых, что логично, это социальные траты — пенсии, пособия и так далее. Во-вторых, это оборона и национальная безопасность, которые в сумме дают более 30 процентов.
«Это почти бюджет военного времени, — считает эксперт. — И это очень опасная тенденция: увеличении расходов при сокращении доходов».
«Власти будут пытаться смягчать дисбаланс», — прогнозирует она. Скорее всего, в 2016-2017 годах расходы на национальную безопасность все-таки сократятся.
Многое зависит от того, как договорятся между собой элитные группы. «Каналы для договоренностей есть, — считает эксперт. — Но получится ли договориться. Нет верховного арбитра. Есть борьба групп интересов. Путин не может решать все».
«Кто кормильцы федерального бюджета» и стоит ли проводить децентрализацию
«К сожалению, Российская Федерация — страна, в которую огромную роль играют доходы от нефти, — рассказывает Зубаревич. — В сложившейся системе отношений почти вся нефтяная рента поступает в федеральный бюджет».
Если суммировать все налоги, собранные c регионов, получится, что главные доноры — нефтяной Ханты-Мансийский автономный округ (на 28%), газовый Ямало-Ненецкий автономный округ (на 10%), Москва (16%) и Санкт-Петербург (5%).
«Многие эксперты любят говорить: давайте проведем децентрализацию», — говорит Зубаревич и предлагает посмотреть, что из этого получится. Большинство собранных налогов идут в бюджет региона. В федеральный идут налоги на добычу полезных ископаемых и на добавленную стоимость. Их можно децентрализовать. Кто их получит? Бюджеты и так небедных сырьевых регионов, Москва и Санкт-Петербург.
Этот кризис регионы проходят без государственных трансфертов
В предыдущий кризис трансферты регионам выросли на треть. «Новый кризис мы проходим без дополнительной поддержки транфертов регионам, — говорит Зубаревич. — Это не очень приятная картина, но она заставляет регионы адаптироваться к новым рискам».
При этом некоторым регионы трансферты поступают даже в увеличенном размере. Это республики Северного Кавказа и Крым.
Главной жертвой кризиса станет население
«Очень важно понимать, что люди будут платить за этот кризис, — объясняет Зубаревич — Россия сейчас — страна латиноамериканского уровня неравенства. Здесь нет коэффициента среднего. Это где-то Бразилия, чтоб мы понимали».
Сильнее всего кризис ударил по бедным слоям населения. Инфляция по продовольственным товарам составила до 20 процентов. Многие люди утратили прежнюю модель потребления — а это серьезный показатель кризиса.
В некоторых регионах наблюдается рост, несмотря на кризис
Нефтяные компании пострадали от кризиса меньше, чем бюджет, объясняет Зубаревич. Около 80 процентов доходов от добычи нефти уходят в федеральный бюджет в виде налога на добычу. Когда нефть стоит 30 долларов, то в бюджет уходит значительно меньше. А добывающим компаниям все равно, потому что прибыль примерно одинаковая.
Наталья Зубаревич выделяет три группы регионов, где сейчас происходит рост. Это «новый нефтегаз», где Россия стала добывать больше природных ресурсов — например, Восточная Сибирь. Это «пищевой юг» — регионы, где выросла конкурентоспособность пищевой промышленности из-за российских контрсанкций. И это, как ни странно, те районы, где находятся центры военно-промышленного комплекса. Причем последние растут за счет бюджетных средств.
Кризис сильнее ударил по крупным городам, но они не готовы протестовать
Россия очень неоднородна, объясняет экономист. Есть крупные города, способные на модернизацию, с критической массой высокообразованных людей. Есть деревни и села, где люди привыкли надеяться на свой огород и часто кормятся с него. К тому же, аграрным регионам сейчас сравнительно легче. И есть средние города с советской ментальностью: «государство нам поможет». Последние больше всего боятся промышленного спада и безработицы, но этого пока не происходит.
А вот в крупных городах кризис заметнее. Там лучше всего развита сфера услуг — банковский сектор, развлечения, рекреации — и она переживает удар. Казалось бы, может возникнуть протест, но его нет — происходит адаптация. Люди привыкли ездить за границу. Привыкли к платной медицине — вынуждены отказываться от нее. Надо искать новую работу. Но протеста нет. «Люди ищут работу с худшей зарплатой и более низким статусом. Они адаптируются с помощью выживательной стратегии», — резюмирует Наталья Зубаревич.
Наталья Зубаревич
