Первая за три года встреча в Нормандском формате (Франция, Германия, Украина, Россия) состоится 9 декабря в Париже. От того, как она пройдет, зависит очень многое — и для войны в Донбассе, и для дальнейшей судьбы суверенитета Украины.
Президент Франции и неформальный хозяин встречи Эмманюэль Макрон уже давно представляет себя как нового лидера Европы, а также ее «спасителя». Макроновская концепция Европы часто меняется, но в последние месяцы все чаще звучит тема «диалога с Россией».
Чем новая риторика французского президента угрожает Украине и много здесь #зрады — в материале hromadske.
Президент-солнце
Он начинал как «Маленький принц», но быстро стал похожим скорее на «короля-солнце».
Президент Макрон — прекрасный оратор, и говорит он с большой самоуверенностью: как лидер, спаситель, как новый монарх демократической эпохи. За это его любят — и не любят.
Во Франции внешнюю политику почти полностью осуществляет президент и узкий круг его советников. Национальная ассамблея, Сенат и даже правительство здесь не играют особой роли. Поэтому то, что в голове у Макрона — то будет и в реальности французской внешней политики.
В последнее время европейское информационное пространство всколыхнули публичные выступления Макрона. Например, в августе он выступил перед послами Франции. Тогда прозвучали тезисы о том, что Европа сталкивается с «экзистенциальными» угрозами и может не выжить.
В ноябре Макрон дал достаточно скандальное интервью журналу The Economist. В нем, в частности, он утверждал, что у НАТО «умер мозг».
Главным в макроновском плане реформирования мира и Европы стало понятие баланса, equilibre. Макрон хочет, чтобы Европа обеспечивала баланс между двумя новыми полюсами будущего мира: Америкой и Китаем.
По крайней мере с лета в этой концепции нового французского баланса ключевую роль играет Россия. Почему и чем это грозит — об этом дальше.
Что это за «диалог» с Россией?
Когда Макрон говорит о России, он рисует две противоречивые картины. Как бы «пишет обеими руками», по метафоре одного французского философа.
С одной стороны, говорит он, Россия является антиевропейской. Московский проект — ультраконсервативный, и явно в макроновскую концепцию Европы не вписывается. Потому что для Макрона Европа — это демократия и права человека.
Но, с другой стороны, российский проект многих вдохновляет: в нем, мол, есть жизненная сила, способность убеждать и последовательность. Путинская Россия, хотя и идет в неправильном направлении, вдохновляет своих граждан и многих за пределами России, считает французский президент. А вот современная Европа этого вдохновения уже не дает.
Но есть и третий месседж: и в августовской речи для французских послов, и в ноябрьском интервью The Economist Макрон повторял: ВВП России на уровне Испании, стареющее население, конфликты по всему миру — такая модель долго не протянет. Так зачем ей противостоять Европе, если можно делать что-то вместе?
В начале своего президентского срока Макрон считал, что Россия является «одной из тех проблем, с которыми сталкивается Европейский Союз», — говорит hromadske Йенс Альтгофф, руководитель французского офиса немецкого Фонда Генриха Белля.
«Однако сейчас Макрон и большая часть политической элиты во Франции считают Россию не столько проблемой, сколько силой, которая может решить проблемы формирования нового мирового порядка — особенно в контексте Ближнего Востока и Китая», — добавляет он.
Вернуть контроль
Макрон с симпатией принимает главный лозунг Brexit: take BACK control — вернуть себе контроль. Французский президент тоже хочет, чтобы Европа вернула себе контроль над своей жизнью. Иначе, говорит он, Европе конец.
Кроме того, он любит говорить о «конце западной гегемонии». По его мнению, произошло «геополитическое разрушение», разрушился прежний баланс сил, и теперь надо находить баланс.
Когда на прошлой неделе Макрон встретился с генсеком НАТО Столтенбергом, он и не думал отказываться от фразы, что НАТО находится в состоянии «церебральной смерти» Альянс, мол, от нее должен проснуться.
За всем этим стоит все большее недоверие «макронистов» к США. Поскольку, по мнению французского президента, Америка и Китай все больше растягивают мир, провоцируя разломы и конфликты, эти разломы не должны проходить по европейскому континенту.
Поэтому Европе не стоит быть «младшим братом» Америки, а России не стоит быть «младшим братом» Китая. Между этими двумя полюсами они могут найти общий язык, считает французский президент.
Угрозы для Украины. Или возможности?
В этом лесу мотиваций, фраз и метафор не стоит думать о том, что Макрон собирается во всем подыгрывать Путину.
«Каждый раз, когда он говорит о диалоге с Россией, он подчеркивает, что не имеет никакой наивности в отношении нее», — говорит hromadske Анн де Танго, профессор SciencePo, ведущего парижского политологического университета.
Не иметь «наивности» в отношении Путина — это также означает не прощать ему прошлого. Макрон не собирается признавать аннексию Крыма. Войну на Донбассе он называет «российско-украинским конфликтом» — и отнюдь не «гражданской войной», о которой говорят более благосклонные к Путину французские политики. «Макрон гораздо больше интересуется Украиной, чем все его предшественники — Олланд, Саркози, Миттеран или Ширак», — говорит Анн де Танго.
Впрочем, есть еще один нюанс: Макрон, как и президент Украины Зеленский, стремится к быстрым дипломатическим победам. Поскольку пока ключевые направления внешней политики Макрона потерпели неудачу. Он хотел сблизиться с Америкой, но Трамп оказался слишком некомфортным партнером. Он хотел решить иранский вопрос, но и тут особых результатов нет. Он хочет реформировать ЕС и НАТО, но это плохо воспринимают даже в дружественной Германии.
Поэтому желание быстрых дипломатических побед на украинском фронте может сделать прагматику важнее ценности.
В макроновской концепции новой Европы есть «риск минимизации важности борьбы Украины против России», — говорит hromadske Антуан Аржаковский, известный французский интеллектуал, директор по исследовательской деятельности Коллегии бернардинцев и один из основателей инициативы «Правда, справедливость и восстановление мира». Нормандская встреча 9 декабря «включает в себя высокий риск» для Украины, считает Аржаковский: есть опасность тройного давления Парижа, Берлина и Москвы для принятия быстрого плана «решения конфликта». Это план, который давно был в головах французских дипломатов, в частности Пьера Мореля; его лейтмотив — быстрое продвижение к выборам на оккупированных ныне территориях.
В этой ситуации Украина может взять инициативу на себя и отвечать конструктивными дипломатическими предложениями, которые могут «перебить» предложения вроде «плана Мореля» или «формулы Штайнмайера».
«Если Украина всего лишь говорит, что на нее напали и что она жертва агрессии — ее не услышат», — говорит Аржаковский. Среди его альтернативных предложений — привлечение Евросоюза к переговорам как объединенного игрока и продвижение идеи временной международной администрации и международных миротворцев под эгидой ООН (по косовскому сценарию), что могло бы принести стабильность в регион и подготовить его к предстоящим выборам.
Кроме того, союзником Украины 9 декабря может стать Германия. Меркель сейчас занимает значительно более скептическую позицию в отношении России, чем Макрон. А Макрону, все-таки, важно сохранить франко-германский альянс. Если Макрон будет говорить «в унисон» с Путиным, «это может повредить немецко-французским отношениям, и потери от такого вреда будут слишком высокими для Макрона», — говорит Йенс Альтгофф из Фонда Генриха Белля.
Дьявол кроется в деталях
Проблема также и в том, что ни Макрон, ни другие западные лидеры не будут углубляться в детали войны на Донбассе.
«Он не осознает всех тонкостей войны на Донбассе», — говорит Анн де Танги. Дьявол кроется в деталях — и именно детали сегодня решают вопрос будущего войны на Донбассе. Украина получает контроль над границей с Россией до или после выборов? Перед выборами так называемые «ДНР-ЛНР» расформировываются или нет? «Особый статус» предусматривает автономию в вопросах правоохранительной системы или нет? Решение об амнистии тех или иных лиц будут принимать украинские суды или нет?
Не факт, что Макрон или его советники настолько хорошо разбираются в этих нюансах, в особенностях ситуации на Донбассе и вообще в специфике украинского-российских отношений. А быстрой дипломатической «победы» ему очень хочется. Как и Зеленскому.
9 декабря Макрон будет хотеть быстрых результатов: «завершение» войны на Донбассе он может тогда считать своей дипломатической победой.
Вот только крайне важно, чтобы «турборежим» Макрона и Зеленского не шел вопреки украинским интересам.
Автор:Владимир Ермоленко
Источник: Громадское
