Минюст России направил в суд иск о признании «международного общественного движения ЛГБТ» экстремистской организацией и запрете его деятельности на территории России. Иск был подан несмотря на то, что «организации ЛГБТ», которую можно было бы признать «экстремистской», не существует.
Верховный суд России рассмотрит иск 30 ноября. Год назад в России уже был принят закон, полностью запрещающий «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений». О последствиях этого иска в контексте усиления репрессий для ЛГБТ-сообщества мы поговорили с организаторками ЛГБТ-кинофестиваля «Бок о Бок» Гулей Султановой и Менни де Гуэр.
Менни де Гуэр и Гуля Султанова на протяжении 15 лет были организаторками ЛГБТ-кинофестиваля «Бок о Бок» в России. После начала войны они переехали в Таллинн.
Преследования ЛГБТ-людей в сталинском Советском Союзе и нацистской Германии носили отчетливо политический характер. Корректно ли проводить аналогии с нынешней российской ситуацией?
Гуля Султанова: Сравнение абсолютно легитимное, потому что режим, который был тогда в Советском Союзе, сейчас возвращается, но в других проявлениях. В целом это то же господство единой доктрины и попытки «зачистить» полностью любое поле — информационное и даже физическое — от других мнений, других взглядов, людей с другими представлениями о жизни, о любви, о возможности думать, чувствовать и жить.
Как вы думаете, какова цель нового иска Минюста?
Менни де Гуэр: Нынешний иск Минюста — это символическое послание ЛГБТ-людям и всему обществу в целом. И это повод разделить людей, сделать так, чтоб они не могли объединяться и бороться сообща против режима. Режим действительно движется в сторону тоталитаризма. Каждый новый закон, каждая новая попытка заставить людей замолчать делаются для того, чтоб запугать общество, чтобы все больше людей испытывали страх и чувствовали, что у них мало возможностей бороться против всего этого.
Гуля: И это возможность создать как можно больше инструментов для широкого преследования.
Менни: Как мы видим, эти «экстремистские» законы они используют не только против самих обвиняемых, но и против их родственников. Например, к родственникам могут прийти с обыском. Это способ контролировать несогласных, которые уехали из страны.
Пока речь идет об иске. Но если закон будет все-таки принят, как это отразится на тех представителях квир-сообщества, которые сейчас находятся в России?
Гуля: Да, есть опасность, что иск будет принят, но пока еще ЛГБТ-движение не признано экстремистским. Но иск уже имеет последствия — люди очень боятся. Они уже пытаются минимизировать свое присутствие в соцсетях, например в ЛГБТ-пабликах, потому что не понимают, что будет дальше и что им грозит.
Еще одно последствие — это стресс неопределенности: совершенно неясно, что этот потенциальный закон может означать для отдельной ЛГБТ-персоны: потерю работы, «легитимную» травлю, как это может отразиться на отношении окружающих — от соседей до родственников. И это напрямую затрагивает благополучие и безопасность конкретных людей в любой сфере жизни.
Очень травматично даже думать об этих мифических фантазийных формулировках про «международную ЛГБТ-организацию».
Ужас в том, что конкретные люди могут быть репрессированы из-за этих фантазийных конструктов.
Пока мы можем сказать, что следствие этого иска и в целом квирфобной риторики — растущая неуверенность ЛГБТ-людей, непонимание, чего ещё ждать. Это очевидно усилит проблемы с внутренней гомофобией, когда люди сами себя не принимают, сами себя клеймят.
Этот очень сильный психологический стресс, возможно, сократит возможности открытости даже среди близкого круга. Пространств выразить себя, свою жизнь, свою личность становится все меньше в России в целом. И это уже даже не просто на политическом уровне — с точки зрения поддержки или не поддержки войны, правительства, высказываний по поводу каких-либо внешних обстоятельств. Людям запрещают даже говорить о собственной личности.
Это чудовищно, и это, конечно, приведет к росту суицидов, напряжению, высокому уровню стресса, росту ментальных расстройств. И здесь откроется новая большая проблема — люди побоятся идти к психологу, чтоб получить помощь, потому что из-за страха репрессий просто не смогут произнести причину своего обращения.
Если копнуть глубоко, то это ситуация, направленная на уничтожение личности как таковой. И это признак тоталитарной системы, которой на все наплевать, лишь бы часть общества держать в страхе. Когда люди запуганы, ими можно манипулировать.
Как ужесточение репрессивной риторики и практики сказывается на работе ЛГБТ-организаций и на тех сотрудниках, которые сейчас находятся в России?
Гуля: Мы продолжаем поддерживать связи с теми, кто сейчас в России, и будем продолжать оказывать посильную помощь. Как мы будем работать дальше — вопрос открытый. Нужно еще понять, что это будет за закон, какие будут в связи с ним ограничения и возможности для деятельности.
Менни: Сначала надо посмотреть, примут ли вообще этот закон. Возможно, это просто тактика запугивания, применяющаяся для того, чтоб заставить людей молчать. Ждем до 30 ноября и после этого будем оценивать, что делать дальше.
В любом случае ЛГБТ-люди никуда не исчезнут, они продолжат жить в России.
Люди будут понимать, что они ЛГБТ, они такими родились, и все равно им нужна будут помощь и информация. Конечно, люди будут искать эту информацию, и доступ к ней каким-то образом будут получать. Работа ЛГБТ-организаций в России станет более подпольной и, конечно, риски будут выше. Им придется минимизировать свою деятельность в публичном пространстве, а ЛГБТ-людям будет сложнее найти нужную информацию, как это было во времена СССР.
Можете оценить формулировку Минюста о «международной организации» с юридической точки зрения?
Менни: Это показывает их низкий юридический уровень. Такой формулировкой Министерство юстиции демонстрирует свое пренебрежение к юридической стороне дела. И, конечно, это позволит им влиять на любого человека из ЛГБТ-сообщества.
Что бы вы могли сказать остающимся в России ЛГБТ-людям, которые сталкиваются со все более жестким репрессивным давлением?
Гуля: Сейчас нужна моральная поддержка, чтобы ЛГБТ-люди понимали: что бы сейчас ни говорили безграмотные и циничные люди, которые пытаются любой ценой спасти режим, им нельзя верить. Важно, чтобы ЛГБТ-люди не сомневались в себе, понимали, что квир-люди — не менее ценные, чем другие, и что квир-людей можно судить, так же как всех других — только по поступкам, а не по тому, какая у нас идентичность. И хочется пожелать попытаться сохранять внутреннее спокойствие — насколько это возможно. И пожелать беречь себя, думать о безопасности в существующих обстоятельствах.
Отсюда, вне России, я совершенно не вправе давать какие-то советы, я могу только выразить солидарность и передать лучи поддержки и теплоты.
Всё это не вечно. Все преследования когда-нибудь заканчиваются — ведь на них нужен огромный государственный ресурс. И Советский Союз рухнул вместе со всеми своими жуткими законами и порядками, и это рухнет. Думаю, что сейчас важно сохранить себя, свою жизнь, свою психику и пережить этот мрачный период. И наслаждаться теми моментами, которые хотя бы изредка, но есть у каждой и каждого в жизни, и быть ближе с теми, кто понимает, с теми, кто разделяет ценности, быть более открытыми с теми, кто потенциально может стать близким, и получать поддержку там, где есть возможность.
