С художником, эссеистом и переводчиком Томасом Чепайтисом мы познакомились 1 апреля, во время празднования Дня независимости Республики Ужупис (по-русски, Ужупис — Заречье). Выпили, по случаю, по кружке пива и поговорили, что называется, «за жизнь». В результате, появилось весьма любопытное интервью, про которое сам Томас с улыбкой сказал: «Какое-то оно ухарское получилось». Но добро на публикацию дал. Так что, уважаемые читатели «Новой газеты — Балтия», у вас есть возможность узнать все самое важное и интересное о «вильнюсском Монмартре» — знаменитом районе художников, поэтов и музыкантов — от одного из основателей Ужуписа и его бессменного министра иностранных дел. А также о многом другом. Например, о том, почему нельзя путать музу с женой, чем Америка отличается от Европы, что связывает Ужупис с «железным Феликсом» и как российский посол чуть было не получил от Томаса вызов на дуэль.
«Человек имеет право нырять в волны жизни, как утка»
Ваша республика знаменита, кроме прочего, своей конституцией. По каким принципам она создавалась?
В правах конституции Ужуписа подразумевается, что они действуют везде. То есть, если ты будешь изгнан из социума — например, в тюрьму попадешь — они все равно будут действовать. Ты можешь и там быть счастливым и несчастным — это внутренние права человека. Как бы его низко не опустили — это все-таки второстепенные вещи, состояние человека больше зависит от его души, от настроения. Если он думает о том, что она его любит, то он и в тюрьме будет доволен. И будет думать о ней. И наоборот — если не любит.
Если кого-то даже пытают, он может быть счастлив по своим соображениям, например, что остался верен чему-то — кресту или... Украине. Не знаю, за что можно пытать...
Конечно, мы чувствуем, что наша конституция не соответствует конституциям других стран, где дотошно прописаны права человека. Меня за это критиковали адвокаты — говорили, что мы должны гарантировать те права, которые декларируем. А как, например, можно гарантировать человеку право быть счастливым? Но тогда я вывернулся так: у нас есть другая статья, где написано, что человек имеет также право быть несчастным.
Конституция Ужуписа дает права не только людям, но и некоторым животным. Например, кошкам и собакам...
Я еще недавно дописал про уток и гусей: «Человек имеет право нырять в волны жизни, как утка». И еще: «Человек имеет право улететь с дикими гусями на Запад».
Про собак писал Ромас Лилейкис — президент Ужуписа. Он любит собак. А я люблю кошек, поэтому про них писал сам.
Могли бы вы представить себе Республику Ужупис через сто лет?
...(задумывается) Да, сейчас я должен сочинить утопию или антиутопию. Потому что будут разные периоды развития. Давайте я лучше дам прогноз на 2030 год. К этому времени, думаю, цены упадут и этот район потеряет свою инвестиционную привлекательность. Это произойдет около 2027 года. А потом, все может опять повториться...
Ужупис не превратится в подобие Христиании?
Ужупис никогда не был подобием Христиании, его нельзя ни с чем сравнивать — он единственный и неповторимый. Он изначально был буржуазным, многие люди, которые его зачинали, очень состоятельные. У одного, например, огромный завод за городом. Просто это бизнесмены с юмором. Есть один крупный финансист, но у него здесь студия и он лепит отличные скульптуры — Алюс Лекявичус. Он у нас считается министром финансов и говорит так: «Деньги меня не любят, я их тоже не люблю, но очень хорошо умею их считать».
И вот такие эксцентричные люди бизнеса понимают идеи Ужуписа. Из художников в нашем правительстве только я и Ромас. Просто здесь было много художественных студий.
Есть такая снобистская тенденция, что вот мы, художники, самые лучшие. Вот это опасно, по-моему. Потому что — а чем мы самые лучшие?
Когда это все начиналось, мне было уже 37 лет. И я все-таки верю, вернее, даже вижу и удивляюсь — почему другие не видят, что здесь особая атмосфера, прямо какое-то облако: ты чувствуешь, что вернулся на родину.
«Каждый имеет право осознавать свою ничтожность или свое величие» (из конституции Ужуписа)
Как вы нашли себя, свой путь в жизни?
Говорят, что человек выбирает свой путь... Я никогда не выбирал — просто жизнь заставила. Родился в Москве. Дед мой — Леонид Трауберг — был известным кинорежиссером, вместе с Козинцевым снимал культовую трилогию о Максиме. Его дочь (моя мама) Наталья Трауберг — очень известная переводчица. Переводила Льюиса, Честертона. Потом, когда развелась с моим отцом, стала монахиней — у нее около тысячи крестников.
Отец тоже не промах — перевел Винни-Пуха на литовский язык, «Белую косулю» Тербера и много романов литовских писателей на русский язык. Потом он стал генеральным секретарем Литвы. Познакомился с Генри Киссенджером. Он у нас бывал дома, выпивал. А затем отца обвинили в том, что он агент КГБ. Было крупное дело — дело Иозаса, и его выкинули из политики. Потому что он, действительно, был антисоветчик, диссидент и его просто постарались отодвинуть. Он написал известную историю Саюдиса.
Я ничего не делал для того, чтобы выбрать свой путь — он появился сам. Я купил квартиру в Ужуписе, потом придумали здесь свою республику...
У меня много чего было в жизни. Занимался играми — создал несколько настольных игр, когда еще компьютеров не было. Игры, где используются намеки — это довольно сложное искусство. Принадлежал к организации «Смешные боги». Люди сидят за столом и визуально как бы ничего не происходит. Но в это же время они создают большие сюжеты, напряжение фантазии сумасшедшее. Такие игры заказывала Бельгийская полиция для тренировок по борьбе с терроризмом. Потому что там надо угадать, что человек хочет сделать.
Что еще о себе? Перевожу книжки, как отец, с литовского на русский. Перевел, например, очень хорошую книжку моего друга — священника Юлюса Саснаускаса «Богословие сквериков и переулков». Он принимает исповеди просто на скамейке в городе: посмотрит в глаза и понимает, что надо человеку. В церковь многие боятся ходить, а ведь люди носят в себе какую-то грусть.
Страна «сбежавших кассиров»
Присутствовали и всякие другие эпизоды в моей жизни. Жил некоторое время в Нью-Йорке, где окончил курсы по поэзиотерапии — утешение человека стихами. Это была довольно смешная история: я поехал в писательский лагерь, который был возле Нью-Йорка (хотел написать книгу, но поскольку я такой неисполнительный, то так ее и не закончил — печатались лишь отдельные эссе), и остался: обратно через месяц не улетел, хотя обратный билет у меня был. Мне настолько там было интересно.
Для меня Америка стала неким открытием, я понял там очень многие вещи. Этот континент для нас загадочный, особенно U.S.A. Они построили совершенно иную культуру. Люди, живущие там, — это, как говорил Томас Венцлова, сбежавшие кассиры. То есть, они бежали и кассу с собой захватили. И получились США. Я открыл весьма странную страну. Для меня там было очень много совершенно неожиданных вещей.
Каких, например?
Ну, допустим, одно из первых впечатлений – это любовь американцев к деньгам. Совершенно открытая любовь. У нас все время все прикрываются какими-то отговорками, что деньги это якобы не главное. При этом в Америке за какие-то услуги берут денег гораздо меньше, чем за аналогичные услуги сдирают здесь.
Потом я открыл, что там есть демократия. Все в мире говорят про эту демократию, но ее нигде нет и никогда не будет. Я видел две страны, где она все-таки присутствует — это США и Швейцария. Приведу пример. В Америке миллионеры собрались строить магистраль по перекачке нефти и газа. И часть этой магистрали должна была проходить рядом с одной деревушкой, где живут практически одни пенсионеры. И вот в старом сельском кинотеатре происходит собрание этих старичков, куда приезжают и звезды, чтобы там выступить и поорать. А представители миллионеров сидят на этом собрании в уголке и трясутся.
Однажды я понял, кто руководит Америкой. Включил радио, а там говорит Армстронг — первый человек на Луне. И он говорит: мы, американцы, мы не должны сбиваться со своего пути. И я понял — вот, кого американцы слушают. Они верят выдающимся личностям.
Еще одно мое впечатление о США — что это страна немереной силы. Сплошной бейсбол. Так оно и есть. Но Америка разная — есть одноэтажная, где этой силы не чувствуется. Я был в разных местах и многое видел.
В поисках «золотой ноты»
Вы в детстве жили в другом районе Вильнюса?
Детство мое проходило на другом берегу, в десяти минутах от Ужуписа. Конечно, бывал я и здесь. Остался в памяти этот булыжник, помню, как мостили улицу.
В принципе, с тех пор здесь ничего не изменилось. Изменились мы — у нас появились какие-то новые притязания. Мне это не нравится, я хочу вернуться к тому состоянию, которое было в детстве, к тому вечному Вильнюсу.
Была ли какая-то изначальная идея при создании Ужуписа?
Была идея поставить памятник ангелу. На него собирали деньги со всего района, старушки давали по одному литу со своих скудных пенсий. Почему памятник именно ангелу? Скульптору Вильчаускасу приснился сон, что он должен здесь поставить ангела. Раньше на этом месте стояла часовня, так что место связано с духовностью.
А я купил здесь квартиру. Потом развелся с женой и поехал делать карьеру в писательской сфере. А то я писал, писал... Но ничего особенного я так и не сделал, зато пожил во многих городах мира. Однако в 2009 году вернулся в Вильнюс, в Ужупис. Сейчас у меня другая жена, ребенок. Живу в Ужуписе, здесь же у меня студия, где иногда пишу картины, что-то записываю.
Плохая и хорошая свобода
Художник должен быть, образно говоря, голодным? Как влияют на творчество внешние обстоятельства?
Думаю, что несчастье все-таки влияет. У художника так устроена голова, что он сам придумывает какие-то истории. Он не отделяет реальность от фантазии — работает на грани этих понятий.
Я не умею обращаться с деньгами, кидаю их направо и налево, всех угощаю, сам напиваюсь в зюську, а потом удивляюсь, что деньги кончились. Ищу, где их потерял, спрашиваю, что я делал. Со стороны это совершенно дурацкое поведение. Как говорила моя бабушка: «Ведешь себя, как подгулявший купчик». Он что-то там продал, и понеслось: эй, залетные, давай к цыганам!
Чем может быть ограничена свобода художника? Семьей, обязательствами перед кем-то?
Свобода бывает разная. Есть плохая свобода, а есть хорошая. Но людской свободы, как и людского порядка, не бывает хороших. Божеский порядок и свобода — это то, что нужно. Положение творческого человека в этом смысле довольно сложное, потому что он связан с божественной, с творческой энергией. Бог творит в каждый момент. Вот то, что мы сидим здесь и разговариваем, сотворено им. И творческий человек иногда пытается быть, как Бог — и это очень плохо. Потому что это страшная проблема — гордыня и все такое. И действительно, надо быть более социальным, чтобы ты не думал, что кроме Бога тебя никто не понимает.
Важна ли муза в жизни художника?
Важна и нужна обязательно. Это же и есть суть искусства. Главное —не путать музу с женой, еще с кем-то — это разные роли. И если требовать быть музой от жены, а от музы — женой, то это будет для них очень большим напряжением — делать то, для чего они не предназначены. Муза — это одно, жена — другое, любовница — третье. Это все разные роли.
Последнюю жену я выбрал специально, чтобы не связана была с творческой деятельностью. И сейчас понимаю, что принял мудрое решение. Конечно, всякая женщина готова ко всяким экивокам, но не до такой степени, как эти — творческие.
Будни министра
Министр иностранных дел Республики Ужупис: сколько в этой должности реального смысла, а сколько, скажем так, бутафорского?
Это все смешано, конечно. Но я действительно делаю общие проекты с настоящими, как говорится, послами иностранных государств. И им это нравится. Мы обмениваемся визитными карточками на каких-то приемах. Кроме русского посла, у меня ни с кем не было конфликтов. А он просто махнул рукой — мол, это выдуманная республика. Это было на приеме в финском посольстве. Я очень обиделся, чуть его на дуэль не вызвал.
А вас приглашают на такие приемы?
Да, приглашают. Мы делаем общие проекты. Например, я написал пьесу и поставил спектакль в местной школе к 200-летию Норвежской конституции. Для них это очень важно — это четвертая в мире демократическая конституция после американской, французской и литовской, кстати. Я это все описал в такой аллегории, дети сыграли. И они дали много денег, и пришли, и посол сам в старинном костюме...
С ирландцами мы здесь организовываем празднование дня Святого Патрика. С украинцами сотрудничаем. Планируем завязать отношения с посольством Израиля, так как один из основателей Ужуписа Саулюс Пилинкус сейчас там атташе по культуре. Он был церемонемейстером Вильнюсской ратуши и галеристом. Сейчас у Ужуписа 400 посольств и 100 консульств по всему миру.
Есть посол в авиации, посол в поэзии, посол в деревьях Пенсильвании — поэт Крэйг Чури, он любит гулять там. Значит, он эти деревья хорошо знает. Он с ними разговаривает, значит, может быть там послом.
Есть одна канадская женщина, миллионерша, которая очень любит кошек — она посол среди канадских котов. Это ей действительно интересно.
Как меняется со временем Ужупис?
Сегодня в Ужуписе около шести тысяч жителей. Здесь находится Бернардинский монастырь, а Бернардинское кладбище входит в десятку самых красивых кладбищ Европы. Его хотели разрушить в советское время, но оказалось, что там похоронена мама Феликса Дзержинского — Галина Дзержинская. Они тоже родом отсюда, Феликс здесь провел свое детство.
Дух Ужуписа не меняется, и эта атмосфера, я думаю, превратит новых людей, обосновавшихся здесь, в ужупийцев. А новые здесь появляются — покупают недвижимость и живут. Пару лет назад, например, рядом со мной поселился один тогдашний министр из литовского правительства. А у меня маленький сын Яшка играл во дворе. И министра сын тоже. Так мой сорванец написал в баночку и заставил министерского сына выпить. Министр пришел жаловаться ко мне: ваш сын дал моему что-то выпить, а тот сказал, что невкусно.
Я долго думал, что ему ответить. Но сам министр говорил все это таким извинительным тоном, ему было неловко и я просто придумал, что это, наверное, был вчерашний лимонад, что ничего страшного.
