logo
Новая газета. Балтия
search
СюжетыОбщество

22 июня. Время задуматься...

22 июня. Время задуматься...
Фото: Константин Рубахин

75 лет назад войска германского вермахта пересекли границу Советского Союза. Началась новая фаза Второй мировой войны, которую в СССР нарекли Великой Отечественной войной. 

За три четверти века, прошедших с тех пор, об этой войне написаны сотни научных исследований и художественных произведений, поставлены фильмы и спектакли. Регулярно появляются новые исследования, которые предлагают по новому взглянуть на события войны, удивиться и переосмыслить свое отношение к прошлому.

В конечном итоге все идет к поляризации мнений. Одни готовы славословить военный гений Сталина, другие же выискивают ошибки в действиях советских войск и развенчивают мифы советской военной пропаганды, уверяя, что не было ни подвига 28 панфиловцев, ни успеха в танковом сражении под Прохоровкой.

Однако спорящие до хрипоты стороны едины в одном — они пытаются доказать, что существует какая-то одна, рафинированная «правда». Все, что не согласуется с тем или иным вариантом «правды», воспринимается в штыки.  Зачастую возникает впечатление, что имеющиеся факты и свидетельства просто-напросто подгоняются под выбранную версию.

Спорщики (а это особенно ярко видно в социальных сетях) не столько ищут информацию для формирования своего мнения, сколько выбирают доказательства, которые бы подтверждали их мнение. При этом игнорируется тот факт, что в обществе существуют свои, десятилетиями складывавшиеся представления о том, что происходило в то время, и, что еще важнее, как к тем событиям надлежит относиться.

К примеру, 22 июня в Латвии для одних было безусловной смертельной угрозой — прежде всего для коммунистов, евреев и цыган. Но были люди, которые встретили известие о наступлении немцев с надеждой — это были те, кто пережил советские репрессии, и, в частности, высылки 14 июня и со страхом ожидал новую волну арестов. Каждая из этих групп людей видела мир через свой «светофильтр», и не собиралась «входить в положение» других. Так сформировалось отношение к событиям, так было передано оно последующим поколениям.

В этих спорах о событиях прошлого мы высокомерно оцениваем действия и простых людей, и сильных мира. Они нам зачастую кажутся бессмысленными или даже злонамеренными. Нам мерещится, что уж мы-то точно поступили бы правильно. Но в реальности «простой человек», особенно в быстро меняющихся условиях войны, имея минимальные источники информации об окружающем мире, обречен действовать или по принуждению, или исключительно рамках своей информированности, и, что очень важно, — веры.

Помнится, как в 70-ые годы блокадники рассказывали, что еще в начале июля 41-ого не верили, что нужно уезжать вглубь страны. Хотя рекомендации такие уже были. Люди не знали, что пресловутая линия Сталина на ленинградском направлении состоит из халтурно построенных бетонных укреплений, в которых невозможно будет установить противотанковые пушки. Артиллеристы приняли бой на слабых позициях и погибли, сражаясь до последнего. А в Ленинграде и Москве и простые жители, и генералы верили, что врага там задержат.

Что касается верховных командующих — то и тут приходится признать, что все они неминуемо оперировали искаженной информацией. Прошли те времена, когда полководцы с холма обозревали поля битвы. Огромные армии привели к появлению огромного потока оперативной информации. Донесения командиров низового звена переписывались и отправлялись наверх, где вновь укрупнялись.

В психологии управления есть понятие закона искажения информации. Чем больше передаточных звеньев, тем сильнее она искажается. И не нужно даже злого умысла — исказить ее может многозначность слов, неполнота, недостаток квалификации автора и адресата, эмоциональное состояние этих людей, и личные отношения у автора к адресату и у адресата к автору.  Можно лишь представлять, насколько заметно отличалась «реальная картина» войны от той, что была в голове Гитлера, Сталина, Черчилля и их военачальников.

Сегодня мы избалованы избытком информации, ее можно проверять и сравнивать — но даже сейчас, когда случаются массовые ЧП, например, крупные землетрясения — ее характер поразительно меняется, превращаясь в сплошную массу противоречивых данных. И на самых разных уровнях речь идет о принятии модели события, которая должна быть максимально реалистична в общем. Частности же могут различаться.

В этой связи стоит вспомнить про историю о 28-и героях-панфиловцах, остановивших ценой жизни немецкие танки близ Москвы. Формально эта история — согласно расследованиям советских же органов — литературная версия, созданная журналистом на основании пересказа бойцами целого ряда боев. Но нужно отдавать себе отчет, что ни у корреспондента, ни у нас нет и не будет реального описания тех схваток, когда солдаты гранатами останавливали танки. Мы не знаем доподлинно, кто конкретно подбил какой танк. Здесь важно то, что танки в итоге были остановлены бойцами этой дивизии.

Сейчас не только для земляков панфиловцев в Казахстане и Киргизии эта история является примером мужества и верности Родине. Миллионы людей «видят» историю именно так, как описал корреспондент 75 лет назад, и им невозможно доказать, что изменение списка героев имеет хоть какое либо принципиальное значение.

Получается, что никакой единой для всех «правды» не может быть в принципе?  И мы лишь примеряем на себя ту или иную, комплементарную нашим убеждениям версию? Возможно. Этим объясняется разница интерпретаций событий Второй мировой войны в Польше и Британии, Италии и Франции — в России, или в США. 

Опыт ХХ века показывает, как легко можно превращать просто несогласных в непримиримых врагов. Стоит ли тогда, сидя в социальных сетях, располагая крайне ограниченной информацией, многократно искаженной, не владея профессиональными методами ее обработки делать громкие заявления, оскорбляя тех, кто придерживается иных воззрений?

Надо признать, что если для миллионов россиян (и не только) Великая Отечественная война — это время героизма и, в общем, святое время, то значит, что для этого общества это так и есть. И не только бесполезно, но и провокационно пытаться ему доказать, что «все было не так».

Так же бессмысленно объяснять потомкам латышского легионера, что их дед сражался не за свободу Латвии — они верят в это, это их мир. Нельзя обвинять людей в приверженности той или иной наследственной концепции, если мы знаем, что люди воспитывались в различных «верах». Попытки доказать противное — еще и с раздражением, обвиняя собеседников в глупости и неспособности восприять ваши аргументы — прямой путь к созданию нового конфликта.

Альтернативный путь постижения прошлого — это изучение семейной истории, личный поиск семейной правды — что действительно случилось с твоим дедом, прадедом. Возможно, что желание многих узнать историю своей семьи в итоге может изменить и общий взгляд на события. Или дополнить их — заранее предсказать, как все будет развиваться очень сложно.

Нужно набраться мужества и признать, что у разных обществ долго еще будут разные взгляды на одни и те же события — что вполне естественно. И поэтому еще долго 22 июня будет оставаться для миллионов людей днем скорби и датой вероломного нападения на СССР. А что бы этот кошмар не повторился — нужно учиться понимать друг друга, и выпалывать побеги взаимной неприязни заранее, пока боль потерь и ужасы не застилают нам глаза. 

shareprint
Главный редактор «Новой газеты. Балтия» — Яна Лешкович. Пользовательское соглашение. Политика конфиденциальности.