Периодически русскоязычные социальные сети взрываются после очередного мнения о необходимости проведения в России «Нюрнбергского процесса-2», который должен, по примеру Германии, помочь очиститься от скверны сталинизма и войти в будущее в едином строю цивилизованных народов.
Кто-то наверное истово верит в то, что такой процесс принес бы пользу. Но есть все основания полагать, что даже попытка его организации может стать детонатором, который приведет к новым сериям массового кровопролития, когда оружием будет не ядерная бомба или новомодный рельсотрон, а топор и кухонный нож. Потому что раскол пройдет по семьям и «брат восстанет на брата» — чему примеров полно в самом последнем времени.
Так почему немецкий опыт очищения не годится для пост-советского пространства? Все сложно и просто одновременно. Немцы проиграли войну: даже не просто проиграли — они были разбиты, дезинтегрированы, они лишились даже своей собственной земли. Стоит вспомнить, что Первая мировая война закончилась для немцев позорным миром — но страна не была оккупирована, в ней сохранилась своя власть и своя полиция. После Второй мировой Германия была разделена на четыре зоны оккупации, они лишились, по сути, всего, что определяет нацию — кроме языка.
Во время Первой мировой гражданское население Германии не переживало авианалетов. Во Второй мировой они столкнулись с массовым уничтожением. Я разговаривал с немцами, которые пережили то время — они были в полном ужасе от того, что происходило. Немцы искренне валили всю вину на Гитлера — чтобы избавиться от осознания соучастия в действиях, которые в конце концов привели к столь ужасному финалу. И Нюрнбергский процесс был актом абсолютного торжества победителей.
Но вот что интересно — если в Германии после войны начался процесс денацификации, то ни в Японии, ни в Италии такого не было. Хотя в Италии был самый настоящий фашизм, а в Японии — милитаризм Сева. Режим генерала Франко тоже не очень-то отличался от идеологии Муссолини. И тем не менее — страны-победительницы не сочли нужным промывать мозги населению этих государств, в той степени, в которой это было сделано с немцами.
То есть, чтобы провести аналогичный трибунал на пост-советском пространстве, это пространство надо завоевать — разрушить и привести в состояние, когда даже кусок хлеба будет зависеть от оккупационных сил. Именно тогда жители будет готовы отказаться от своих взглядов и убеждений — оглоушенные и лишенные воли к сопротивлению — в том числе моральному.
Но вот вопрос — где границы территории, которая подлежит десталинизации? Дело в том, что СССР не был национальным государством — карьеру в нем делали представители самых разных народов: русские, украинцы, евреи, латыши и даже китайцы. Это его принципиально отличает от нацистской Германии, где расцветала идея национальной чистоты. В СССР можно было быть кем угодно по крови — главное, чтобы тебя ценил товарищ Сталин.
Но и Сталин не в одночасье стал лидером советского государства. Скорее, его можно назвать узурпатором, который в конце 20-х годов ХХ века, примерно через 10 лет после окончания Гражданской войны смог подчинить себе огромный партийный и государственный аппарат, то есть, по сути, стал королем бюрократов. И если бы «красные» не победили в Гражданской войне — как случилось в Венгрии, Финляндии, Латвии, позже — в Испании, то не было бы и сталинизма.
Однако, успех «красных», а до этого — приход власти большевиков, обеспечили и финские социал-демократы, и латышские «красные» стрелки, бакинские комиссары и бессарабские партизаны. На огромном пространстве бывшей Российской империи представители разных народов видели в идеях социального равенства свое будущее.
Не стоит забывать, что русская революция дала равные права не только рабочим, но и женщинам, сексуальным меньшинствам, открыла ворота светской жизни. Многие их тех, кто сегодня критикует авторитаризм российского руководства, имеет дедушек-прадудушек из числа ярых большевиков. И наоборот.
В отличие от национал-социализма, который делил людей на основании формы их черепа — то есть по генетическим признакам, даже сталинизм давал возможность любому человеку добиться успеха. Как впрочем — любому рухнуть в ледяной ад ГУЛага. Хотя понять логику действий сталинской системы зачастую очень трудно. Иногда она стирала в порошок простых рабочих и крестьян, а иногда щадила открытых и успешных врагов, вроде генерал-майора Рудольфа Бангерского.
Помнится, как в Латвии в конце 80-х, начале 90-х годов распадались не только дружеские связи, но и семейные узы, когда начиналось установление вины тех или иных предков перед своими потомками. Тяжелее всего пришлось тем, у кого в семье были представители противоборствующих сил — например, когда родные дяди были ветеранами Латышского легиона (дивизии Ваффен СС) и Советской Армии. Иногда все распадалось навсегда — но во многих случаях стало понятно, что сидя сегодня в теплых кабинетах очень трудно понять логику поступков тех людей, которые оказались по ту или иную сторону баррикад почти 100 лет назад.
Осторожное отношение к памяти о событиях прошлого можно встретить во многих странах, переживших в ХХ веке период авторитаризма и тоталитаризма — это и та же Италия, и Испания, Греция, Португалия и Аргентина, Чили и Парагвай... Как бы не начать все снова — вот что пугает людей.
Интеллектуалы, разумеется, возразят, что судить сейчас уже некого, и вообще, речь идет об осуждении системы... Но подавляющее большинство населения и в России, и в других странах экс-СССР сразу же начнут примерять те или иные оценки «на себя». И как только прольется первая кровь — даже случайно, идея такого исторического трибунала будет мгновенно скомпрометирована.
Но значит ли это, что нужно забыть об ужасах сталинизма? Отнюдь нет. Но нужно понять простую вещь: чего мы хотим — отомстить потомкам вертухаев, сталинских гэпэушников и партийных чиновников, или же найти способ избежать возврата этой системы в грядущем?
Чтобы понять, как она сформировалась, нужно не только говорить о преступлениях, но и о достижениях, и о том, что зачастую это могут быть две стороны одной медали. Нужно понимать, как зло может вырасти из благих начинаний.
Мы должны отдавать себе отчет, что впереди всю нашу цивилизацию ждут тяжелые испытания — постарались предшествующие поколения, да и мы с вами полных ходом разрушаем наш дом — Землю. «Прекрасного электрического мира» в ближайшее столетие не будет, а будет дефицит воды, пищи, лекарств. Будут конфликты.
И возможно, многие из них, если мы не научимся владеть своими эмоциями и жаждой согнуть соперника, конкурента, просто инакомыслящего — станут в итоге столь жестокими, что превзойдут все, чем отметился ХХ век. Нам категорически нужно учиться слушать правду друг друга, понимая, что у каждого она может быть своя. Иначе погибнем.
