Людям свойственно создавать себе кумиров, находить в различных событиях источники вдохновения и самоуважения и воздвигать в их честь монументы. Также в человеческой традиции низвергать их, если меняется настроение. И, судя по всему, во многих странах мало что изменилось со времен Древнего Египта или Рима — люди верят, что если они снесут памятник, то смогут изменить прошлое и стереть память о своих собственных страстях минувших лет...
В Латвии до сих пор дискутируют по поводу того, что делать с памятником Освобождения Риги в Задвинье, куда каждое 9 мая приходят десятки, если не сотни тысяч рижан. В Вильнюсе решают, что делать с статуями на мосту через реку Нерис в центре города. В Таллине отметились в 2007 году переносом Бронзового солдата. Украина в массовом порядке в рамках программы «декоммунизации» сносит памятники Ленину и другие монументы советской эпохи.
Но поможет ли уничтожение памятников продвижению по пути прогресса, укрепления прав человека, и гармонизации общества? Не хотелось бы думать, что снос памятников прошлого — это просто зачистка площадки для прославления свой власти. Если мы поднимаем знамя европейских ценностей — то может есть смысл внимательнее отнестись к тому, что осталось от ушедших эпох? Ведь сохранение памяти прошлого может способствовать и гражданскому примирению, и неповторению ошибок былых времен.
За примером далеко ходить не надо, достаточно отправиться в столицу Финляндии — Хельсинки. Тут можно сделать несколько шагов, чтобы увидеть рядом монументы и памятные места, которые в Балтии или Украине сегодня увидеть, мягко говоря, странно. Например, отправиться в парк, и узнать что это — «Парк Ленина». Альпийский сквер, созданный в начале 60-х, получил имя Ленина в год столетия со дня его рождения — в 1970 году. Имя Ленина можно увидеть и на памятных досках, укрепленных там, где он жил.
На Сенатской площади стоит величественный памятник Александру II, императору Всероссийскому и Великому князю Финляндскому, который расширил свободы Финляндии. Тут хоть понятно — он сделал добро для народа этой страны. Впрочем, Ленин тоже — он подписал документ о признании независимости Финляндии. Но вот у причалов Торговой площади Кауппатори качается старейшее действующее судно в Хельсинки — Nikolai II. Оно построено в 1903 году, как научно-исследовательское, и получило имя русского царя только в 1916. Парадокс истории — еще будучи Nautilus`ом в 1905 году оно принесло на Аландские острова весть о том, что политика русификации (введенная именно Николаем) закончилась.
И те не менее — судно сохранило свое имя и, став плавучим кафе, гордо несет на своей трубе черного двуглавого орла. Зачем? Потому что так было. Это повод рассказать об истории, о том как менялась политика Империи в отношении Финляндии.
Гуляя по набережной, можно увидеть высокий монумент с вечным огнем — это памятник жертвам советских бомбардировок в 1939 году. А ближе к терминалу Олимпия, откуда уходят бело-голубые лайнеры в Стокгольм, на постаменте стоит фигура женщины — это монумент возведен как символ мирного сосуществования и дружбы между Финляндией и Советским Союзом. СССР уже четверть века как нет — но осталась память о том, что финны хотели преодолеть наследие войны.
Советский Союз, надо отметить, в 1990 году подарил скульптуру «Мир во всем мире», которая стоит на набережной Хаканиеменранта. Вокруг этого монумента шли дебаты, в том числе и о своевременности принятия дара, когда коммунистическая система рушилась во всем мире. Статую пачкали и даже собирались подорвать — но это были акции одиночек, пресеченные полицией. Так монумент и стоит, причем актуальность призыва к миру все растет.
Разумеется, нельзя сказать что в финском обществе царит полнейшее пасторальное единодушие в отношении памятников прошлого. Казалось бы, со времен гражданской войны 1918 года прошло уже почти сто лет — но до сих пор время от времени случаются эксцессы на могилах бойцов тех сражений. Однако это не государственная политика, что очень важно. Можно вообще сказать, что чем выше образовательный и социальный статус финских граждан, тем более склонны они считать сохранность исторических артефактов важным делом именно в формировании нового общества.
Президент Финляндии Мауно Койвисто в своей книге «Русская идея» отмечал, что у финнов есть тенденция ассоциировать себя с Швецией, когда речь идет о великих победах в Европе в Тридцатилетней войне, так как в составе шведской армии участвовали хаккапелиты — или «лесная кавалерия» из Финляндии. Но вот вспоминать о том, как вели себя хаккапелиты на захваченных территориях, не хочется. При этом вспоминается, как вели себя шведы и русские, воюя друг с другом на финкой земле — все разоряя.
Койвисто видит свою страну между двух миров — скандинавским и русским, и в этих условиях «финская идея» очень проста — «выжить». И памятники, стоящие на улицах городов, старые крепости, раритетные поезда и корабли, дачи и крепости — все это памятники стойкости народа, волею судеб оказавшихся в столь сложной географической обстановке.
Это, мне лично кажется, прекрасный пример и для балтийских стран. Моя родная Латвия, если использовать финский рецепт, тоже может гордиться тем, что смогла сохраниться, побывав частью стольких государств. И их монументы — это только напоминания о том, какой путь пришлось пройти. В Риге нужно восстанавливать исчезнувшие памятники — царю Петру, императору Александру Первому, и, кстати, поставить новые — польскому королю Стефану Баторию, шведской королеве Кристине, основателю Риги Альберту...
Надо отметить, что Койвисто обращает внимание и на русскую историю, объясняя логику расширения этой страны и действий ее властителей. Можно и нужно осуждать злодеяния и критиковать ошибки — но нужно и понимать, что зачастую дороги выбирают нас, обстоятельства диктуют поступки — и нужно понимать, что это за обстоятельства, и как их избегать.
То есть в отношении русской революции 1917 года бессмысленно и безнадежно искать «кто виноват». Ведь сами по себе ни Николай, ни Ленин не могли сделать ничего, если бы не сложившиеся обстоятельства, которые мешали одному и помогали другому. Мавзолей на Красной площади — это монумент, который заставляет задуматься — что позволило лидеру небольшой партии стать всего за полгода самым влиятельным политиком страны, оказавшим огромное влияние на ход мировой истории?
Судя по всему, стремление стереть памятники прошлого характерно для тех, кто не испытывает уверенности в своей позиции, кто боится, что грядущие поколения смогут вернуться к идеям прошлого. Можно, конечно, зачистить свою историю до нулевого состояния — но вся беда в том, что в глобальном мире что-то останется и за пределами и по прошествии лет появятся те, кто захочет узнать — а какой была та — неотредактированная история? Так уже было — в том же СССР, в надежде что обывателю неинтересны детали. Однако мир стал меняться и интерес к прошлому ожил. А рвение комиссаров, сносивших монументы царям и крушивших церкви, — осуждаться. Все возвращается на круги своя. Поэтому пусть памятники стоят — как напоминания о прошлом и предостережения о будущем.
