Территориальное самоуправление — решающий стимул для цивилизационного прорыва Польши
От редактора
В этом году исполняется 25 лет с момента введения в Польше реформы самоуправления, изменившей облик страны, — 8 марта 1990 года было восстановлено местное самоуправление в гминах, ликвидированное в 1950 году. По мнению одного из авторов реформы, ушедшего от нас в феврале этого года профессора Ежи Регульского, благодаря ей удалось высвободить огромный человеческий капитал, позволивший многое изменить в стране.
В середине июня 2015 года в Кракове прошла восьмая Краковская конференция — встреча с участием известных экономистов, социологов, политологов, финансистов, политиков, управленцев, проводимая с 2008 года. На конференции обсуждались актуальные проблемы Польши и ее регионов в европейском и мировом контексте. Профессор Яцек Шляхта, анализируя изменения, проходящие в последние годы в польских регионах, сказал: «После двух реформ самоуправления нужно решить, что дальше, потому что необходимость нововведений уже очевидна».
Эта необходимость заметна уже давно и обсуждалась также на Конгрессе 25‑летия местного самоуправления, прошедшем в начале марта в Познани. Председатель объединения польских повятов Людвик Венгжин рассказал о том, как местное самоуправление изменило Польшу, однако подчеркнул, что эта система должна постоянно совершенствоваться, поскольку общество ждет реформ и по работе органов самоуправления оценивает власть. Профессор Михал Кулеша, один из авторов закона о территориальном самоуправлении, в одном из своих интервью с сожалением констатировал: «У нас нет муниципальных советов, но снова есть бездейственные национальные советы».
При этом за границами Польши наша система самоуправления высоко ценится. Представителям других государств Центральной и Восточной Европы Польшу часто приводят в пример как страну, удачно реализовавшую реформу. По мнению Яцека Протаса, главы Союза воеводств Республики Польша, вице-маршалека Варминьско-Мазурского воеводства, система также оправдала себя при передаче больших финансовых средств ЕС в регионы страны.
Каждый юбилей склоняет к подведению итогов. Как выглядит сейчас польское самоуправление? В какой точке мы находимся и куда направляемся? Предлагаем присоединиться к нашим рассуждениям.
Тадеуш Прусинский,
журналист, член Союза польских журналистов,
автор нескольких книг,
в настоящее время сотрудник муниципалитета Ольштына.
Польша стала разноцветной
Я родился и вырос в польской провинции, в централизованном государстве. В серых 80‑х годах ХХ века, в конце эпохи коммунизма, единственным элементом самоуправления было самоуправление в школах. Учащиеся в каждом классе выбирали представителей, которые имели право голоса при принятии различных внутришкольных решений. Парадоксально, но именно это и стало основой для будущего развития самоуправления на уровне городов и районов.
Однако лучшей школой демократии и самоуправления было членство в независимых профсоюзах «Солидарность» или студенческих независимых объединениях, членом одного из которых я тоже был. Но только после 1989 года поляки получили конституционное право реально участвовать в управлении своими районами, городами, регионами.
Когда я навещаю свой родной город, каждый раз вижу большие перемены. Этот мир так называемой провинции уже не является серым. Реализуются новые культурные и социальные проекты, создаются стадионы, парки. Никто не спрашивает разрешения у Варшавы — все решения принимаются на месте активистами-общественниками и городскими депутатами. К примеру, когда неподалеку от городка Балтова был найден отпечаток лапы динозавра, один человек придумал создать Юрский парк развлечений. Благодаря местным властям идею удалось воплотить в жизнь. И сегодня Балтов знаменит на всю Польшу. Таким образом воплощается идея малой Родины. А периферия — теперь понятие очень условное.
Надеюсь, этот выпуск приблизит российского читателя к феномену польского самоуправления, которое на протяжении вот уже 25 лет ежедневно меняет облик моей страны.
Дариуш Клеховский,
директор Польского
культурного
центра в Москве
Переезжаю в Устку
Центр Устки — городка на Балтийском побережье Польши.
Фото автора
В Лодзь нет, а вот в Устку я бы, пожалуй, переехал. Потому что Устка — городок, вылизанный с головы до пят.
Это первый город, который широкомасштабно (в соответствии со своими размерами) внедрил так называемый woonerf (в переводе с голландского — «улица для жизни»), отменив внутреннюю разметку улиц на тротуары, велосипедные дорожки, проезжую часть и бордюры. В результате улица являет собой единое целое, которым могут пользоваться все, однако, разумеется, у пешеходов и велосипедистов есть преимущество.
Гранитная плитка, слегка вогнутые водостоки, «горбы Белфаста» — улочка в улочку. Есть и многокилометровая широкая пешеходная зона, идущая вдоль береговой линии моря. Передо мной приветливо распахивают двери кофейня, кафе-мороженое, приглашает отдохнуть скамейка в парке или скамейка со скульптурой, например с Иреной Квятковской*, к которой каждый с удовольствием бы присел.
Чуть дальше — памятник Фредерику Шопену, затем — смертельно раненому воину или русалке из герба Устки. У каждого — информационная табличка на двух языках. Точно так же у костела, маяка, в сквере памяти тех, кто не вернулся с моря. В Музей хлеба — столь почтенное место — я обязательно вернусь, тем более что на первом этаже там пекарня. В порту пришвартованы старые рыбацкие лодки и готовый прийти на помощь патрульный катер с характерным знаком мальтийского креста. Неподалеку здание управления порта в окружении каменных домов-апартаментов. И уютная небольшая площадь со скамейками, газонами, цилиндрическими фонарями — можно не один час восхищаться видом на порт и доки, перекусывая «Коровками», местными деликатесами. Но нельзя терять времени — пора в кино (частная собственность, поэтому репертуар изысканный и зрители соответствующие).
Особый район в городском организме — курортный комплекс: отели, дома отдыха. Ищу неухоженное место, зловонный дворик, скрывающий в своих недрах отваливающуюся штукатурку, уродливые балконы, собачьи кучки. Нахожу старую халупу, которая еще помнит славные рыболовные традиции Устки. В окошке информационная табличка: «Ремонт». Слышу разговоры: «А меня вот это раздражает, что шишки из мэрии везде суют свой нос. Якобы проверяют, правильно ли расходуются деньги. Но чтобы торчать здесь и каждый сантиметр рассматривать?!»
Тогда спрашиваю и я: «А что здесь будет после ремонта?» — «Наверху — квартира, а внизу — магазинчик».
Ни следа запущенности. Как, впрочем, и мазни граффитчиков на стенах. Ранним вечером иду по деревянному настилу (уложенному для того, чтобы не вязнуть в пляжном песке) к морю. Искатели янтаря в резиновых сапогах до пояса прочесывают «граблями» прибрежные воды. Вокруг них кучка любителей легкой добычи.
На завтра я договорился о встрече с владельцем недавно отремонтированного дома отдыха — очередной жемчужины Устки. Перед ним красуется огромная араукария, дендрологический экземпляр, предмет нашего разговора. Во всем комплексе зданий едва ли можно найти изъян. Сегодня бывшие дома отдыха открыты к новой жизни.
Почему я не поселился бы в Лодзи? Потому что там лишь одна улица перестроена по типу woonerf. Но этого было достаточно, чтобы глянец трубил: «Лодзь — пионер стратегии woonerf в Польше, что прекрасно видно на примере Улицы 6 Августа!»
И все же в Устке меня одолевает чувство легкого беспокойства. Я привык цепляться ко всем недостаткам и припоминать об этом при каждом удобном случае. Но теперь мне не остается ничего другого, как написать письмо мэру. Не «с благодарностью за привнесенные изменения», а скорее с сообщением: «Все, переезжаю в Устку. Что вы на это скажете?»
Кшиштоф Панасик
журналист «Газеты Ольштынской», на пенсии
*Ирена Квятковская (1912—2011) — известная польская актриса театра и кино.
Вперед, к децентрализации. И немного назад
В этом году исполнилось 25 лет с момента введения в Польше муниципальной реформы, изменившей облик страны. Это произошло 8 марта 1990 года, когда польский Сейм принял «Закон о самоуправлении гмины». А через два с половиной месяца, в воскресенье 27 мая 1990 года, состоялись первые полностью свободные муниципальные выборы, которые предоставили гражданам право решать вопросы, касающиеся местного самоуправления.
В основе проекта лежала децентрализация до сих пор ничем не ограниченной и не контролируемой публичной власти. Это стало важной частью процесса перестройки и реформирования государства, а также образования гражданского общества как непременного условия создания независимой демократической конституционной республики.
Это задание взял на себя образовавшийся в результате частично свободных парламентских выборов 1989 года первый (так называемый «контрактный») сейм. Приступая к реформированию государства, он принял за отправную точку предположение, что поляки хотят и могут принять ответственность за свой город или деревню, поскольку лучше центральной власти знают, как наладить управление во имя общественного блага. Именно граждане должны были взять дела в свои руки и построить свое государство. Причем снизу, то есть ближе всего к реальной повседневной жизни. Теперь именно они должны были поверять политикам право управления.
В ходе реализации закона были ликвидированы фиктивные представительские органы на местах — народные советы. На их месте появилась гмина как важнейшая единица территориального устройства государства с самостоятельным бюджетом (с местных налогов, а также субвенций и дотаций из госбюджета для исполнения поверенных гмине заданий), юридическим лицом, коммунальным имуществом (прежде находившемся в руках государства) и четко определенными компетенциями — то есть с инструментами для реализации заданий, от которых отказалась центральная власть.
Гминой (городской и сельской) должен был управлять совет, избираемый на всеобщих демократических выборах. Граждане могли объединяться в общества, партии, региональные фракции, чтобы выставлять своих кандидатов. Среди новых муниципальных депутатов выбирали войта (село), бурмистра (небольшой город) или мэра (город с населением свыше 50 тыс. жителей). Гражданам было дано право отзывать депутатов и войта/бурмистра/мэра раньше срока окончания полномочий путем референдума в том случае, если те были уличены в растрате общественного имущества, пренебрегли законом или превысили полномочия. Все законы совета гмины становились обязательными к исполнению на ее территории согласно местному праву, а центральная власть могла осуществлять контроль только с точки зрения соответствия принятых законов государственному праву.
Закон отделял администрацию гмин (чиновники и специалисты) от политической сферы. Муниципальные депутаты — это законотворческие единицы. войты/бургомистры/мэры — исполнительные органы политики, определяемой советом. Демократическая процедура формирования местных властей, учет зачастую противоположных интересов различных социальных и профессиональных групп должны были стать фундаментом гражданской заботы о совместном хозяйстве.
В июне 1998 года Сейм Республики Польша принял очередные законы, касающиеся местного самоуправления: о самоуправлении на уровне повятов и воеводств. 1 января 1999 года было создано трехступенчатое территориальное деление государства на гмины, повяты и воеводства. Число воеводств сократили с 49 до 16. Во главе вновь образовавшихся муниципальных воеводств встали маршалек и воеводская администрация, а также воеводские сеймики. Однако на уровне воеводства оставили представительство центральной власти – воеводу с его администрацией. Таким образом возник дублирующий свои функции и крайне дорогостоящий в содержании муниципально-правительственный гибридный организм.
В 1999 году Сейм изменил право, регулирующее сектор публичных финансов, в направлении его децентрализации. Благодаря этому обнаружился необычайный инвестиционный потенциал местных бюджетов, особенно в сфере инфраструктуры.
Очередная перемена в структуре местного самоуправления произошла в 2002 году — были учреждены прямые выборы войтов, бурмистров, мэров городов. С тех пор они превратились в органы исполнительной власти, полностью независимые от совета, но зачастую вполне успешно этот совет себе подчиняющие. Так начался процесс вытеснения власти совета сильной личностью — того совета, в котором сосуществовали различные интересы и формировался общий взгляд. Это стало шагом, перечеркивающим идею самоуправления, как она сформулирована в Европейской хартии местного самоуправления, в которой четко сказано, что локальные социумы управляются при помощи советов или исполнительного органа, избираемого из членов совета и ответственного перед ним.
Вышесказанное указывает на то, что процесс реформ органов местного самоуправления в Польше еще не завершен. Тенденция к децентрализации приводит к тому, что государство поручает гминам очередные задания, не предусматривая для них бюджетных средств, что заметно осложняет функционирование муниципалитетов. Гмины, в свою очередь, выработали механизм «сбрасывания» с себя заданий, предназначенных для публичной власти, в результате чего произошла, в частности, приватизация здравоохранения и ликвидация или приватизация школ.
Все чаще можно услышать предложения создать еще одно воеводство, объединить или даже ликвидировать отдельные гмины и повяты. Есть и такие, кто ставит под вопрос количество советов гмин, повятов и воеводских сеймиков, а также объем компетенций, утвержденный для соответствующих уровней муниципальной администрации.
На примере 25-летней истории польского территориального самоуправления можно проследить непростой политический, экономический и ментальный путь, который за это время прошли Польша и поляки. И все же нельзя поставить под сомнение очевидный факт: именно территориальное самоуправление дало решающий стимул для цивилизационного прорыва.
Польские органы самоуправления совершили множество глупостей и дорогостоящих ошибок, но кропотливо учились методом проб и ошибок. И все же везде, где самоуправленцы на уровне гмин, повятов и воеводств, невзирая на принадлежность к конкурирующим политическим партиям, смогли выработать единую стратегию развития своего региона, там налицо рост благополучия жителей.
Иоланта Вронская
журналист, редактор, автор нескольких книг
(В статье использован фрагмент работы Бартломея Суходольского «Исторический очерк по муниципальной администрации в Польше», опубликованной в журнале «Zeszyty Naukoewe» Естественно-гуманитарного университета в Седльце в 2013 г.)
Житель, политик или общественный деятель?
| «Потому что Сопот создают его жители!». Плакат гражданского движения |
Так называемые городские движения за последние годы стали в Польше очень заметным явлением. Этот условный термин объединяет всевозможные гражданские инициативы, как правило, сосредоточенные вокруг какого-либо местного объединения или организации, а иногда и лишенные формального статуса.
Черта, отличающая подобные инициативы, — они развиваются исключительно снизу. Они и задумывались с целью создания альтернативной (по отношению к зачастую сильно партийно ориентированным муниципалитетам) «площадки для реальных дебатов о городе», а также общественного публичного пространства.
Организуемые этими движениями дискуссии, конференции и встречи призваны прежде всего служить всем жителям и выработать новую модель самоуправленческих и гражданских практик. Поэтому часть активистов сосредоточена на информационных, программных и дискуссионных кампаниях и даже хеппенингах, другая же часть считает, что действительность нужно изменять напрямую и начинать с выборов.
Партнеры или конкуренты?
Разнообразные движения и инициативы довольно стремительно завоевали независимость и стали весомым игроком на местной арене, а также партнером в серьезных дебатах. Однако нередко мэры, бурмистры и даже муниципальные депутаты считают их угрозой для своего положения и избирательного мандата.
Когда в 2010 году, будучи беспартийным, я основал в Сопоте гражданское движение «Я люблю Сопот» (Kocham Sopot), мною двигала идея городского взаимопонимания вне зависимости от убеждений — политических, поколенческих, идейных или программных. Поддержка, которую я получил в то время от жителей, и образовавшийся огромный социальный энтузиазм доказали, что затея местной интеграции под гражданскими, а не партийными или политическими флагами понравилась людям настолько, что наши кандидаты в муниципальное собрание получили 30 процентов голосов.
Когда спала предвыборная горячка, быстро оказалось, что все предлагаемые этой группой решения и попытки внедрения нововведений (касающихся, например, большей прозрачности деятельности самоуправления) пресекаются, оборачиваясь спором скорее политическим, нежели по существу. И все же именно благодаря этим беспартийным муниципальным депутатам удалось протолкнуть в Сопоте — при настойчивом сопротивлении мэра — идею так называемого гражданского бюджета. Сущность его состоит в непосредственном участии жителей (путем отдельного голосования) в распределении части городского бюджета на конкретные инициативы. Таким образом, Сопот стал предтечей подобного новаторского в польских реалиях подхода, который затем стали практиковать многие другие муниципалитеты.
«Тезисы» на дверях ратуши
Активная деятельность независимых городских движений, особенно в крупных городах (Познань, Вроцлав, Лодзь, Варшава), в конечном итоге привела к стремлению создать некий комплексный подход и наладить обмен опытом. Поэтому в 2011 году в Познани организовали I Конгресс городских движений. В нем приняли участие около пятидесяти различных польских организаций, а также многочисленные активисты, наблюдатели, самоуправленцы и журналисты. Одним из его итогов стало появление «Тезисов о городе», которые местные активисты городских движений «прибивали» к дверям ратушей в различных городах.
Этот документ содержит важнейшие вопросы и проблемы, которые должны были стать предметом масштабных публичных дебатов. Среди пунктов есть, в частности, такие: уже упомянутый «гражданский бюджет», «ревитализация исторической среды» (как важный элемент создания городской идентичности), «культура пространства» (с постулатом «Довольно хаоса!»), «интеграция транспортной системы» или идея более широкого «участия жителей в принятии решений, касающихся города» согласно лозунгу «Демократия — это не только выборы!».
Первородный грех
Стоит все же отметить, что городские движения выросли не столько из философии бунта или протеста против муниципальной демократии и ее органов, сколько из желания улучшить эту систему и внедрить новые, альтернативные решения, которые были бы выгодны для жителей и увеличивали бы их участие в управлении городом.
Определенный недостаток и слабая сторона большинства движений — как это ни парадоксально — их идейный и волонтерский характер. Чаще всего они не имеют формальных организационных структур, офисов, сотрудников и фондов. Все это создает серьезные препятствия на пути к систематической, органичной работе «у основ», нередко сводя роль активистов к комментированию, вместо того чтобы сделать из них активных участников самоуправленческой жизни.
Захват муниципалитетов политиками, которые в большинстве своем полностью зависят от своих партий, а также крайняя партийная ангажированность муниципальных структур свойственны многим польским городам и гминам. Можно сказать, что это — первородный грех локальной демократии, брошенной на произвол большой политики. Если бы в самом начале этого пути в зарождающуюся систему удалось встроить определенные защитные механизмы, сегодня муниципалитеты наверняка были бы значительно более жизнеспособными и менее податливыми на всякого рода деформации.
Не хватило последовательности при определении границ между политическими и административными должностями, между выборными и контрактными местами. «А эта граница — сущность демократии, — предостерегал незадолго до своей кончины профессор Ежи Регульский, один из создателей муниципальной реформы. — В результате у нас получилось так, что войт — политик выборный, но в то же время стоящий во главе гминной администрации. В итоге он одновременно держит в руках и политическую, и административную власть».
Перемены необходимы
Профессор Регульский считал, что мэр — согласно самому духу самоуправления — должен быть исполнительным органом, подчиненным совету. Он также утверждал, что «сегодня советы осуществляют подобный контроль очень ограниченно, и возможность снять с должности мэра у них иллюзорна». Оздоровление этой системы он видел в возвращении к выборам бурмистров и мэров советами, а также в назначении главой мэрии политически независимого директора, выбираемого на основании конкурса. Это, в общих чертах, повторение английских самоуправленческих практик, когда «Mayor» выполняет исключительно декоративную роль, передав бразды правления в руки беспартийному профессионалу. В польских реалиях это стало бы настоящей революцией. И я не верю, что найдется такое парламентское большинство, которое бы поддержало подобные идеи.
А жаль, поскольку перемены в польских муниципалитетах необходимы, хотя бы даже в связи с возросшей активностью гражданских движений. Эти перемены, как мне кажется, следовало бы начать с введения сроков полномочий, причем не только на уровне мэров и муниципальных депутатов, но также в парламентских структурах. Только кто из партийных депутатов проголосует за такое решение, если для большинства из них это составляет профессиональную деятельность?
Войцех Фулек
активный деятель самоуправления начиная с первых выборов в 1990 году. Заместитель мэра Сопота (1998—2010), председатель Сопотского городского совета (2010—2013), создатель и лидер движения «Я люблю Сопот», писатель, сценарист.
Бесовские метаморфозы
Когда люди сами могут принимать решения, они меняют все вокруг
Бесово — в обустроенную собственными силами и по собственным проектам деревню начали приезжать туристы.
Фото автора
В Польше 16 воеводств, 314 повятов и 66 городов на правах повята, а также 2478 гмин. Каждые четыре года поляки выбирают своих представителей в советы гмин, городов, повятов и в воеводские сеймики. Выбирают войтов гмин, бурмистров и мэров.
Вармия и Мазуры, или Варминско-Мазурское воеводство, — единственный польский регион, граничащий с Россией. Он привлекает богатством природы, но едва ли его можно причислить к богатым. После Второй мировой войны эта часть Восточной Пруссии досталась Польше. Хозяйства прежних владельцев, бежавших от приближающейся Красной армии, или тех, кого выселили уже после войны в Германию, занимали приезжие со всех концов прежней Польской Республики. Большинство из них чувствовали себя на новом месте неуверенно, относились к этому региону как к временному месту жительства. Должно было пройти несколько деcятилетий и должен был начать действовать закон о гминном самоуправлении 1990 года, чтобы в сознании людей произошел сдвиг.
Не все и не сразу
Как выглядит страна через 25 лет после возрождения гминного самоуправления, то есть после принятия закона, который порывал с центральным управлением и помог зародиться локальной идентичности поляков? Как на самом деле стали жить люди после политических перемен? Чтобы это увидеть, нужно ехать не в Варшаву, не в другие крупные города, а в провинцию.
Когда-то польская провинция выглядела так: одинаково серые поселки и деревни, сплошь уродливые дома, кривые заборы, ухабистые дороги, и все построено по центральной разнарядке. Люди привыкли, что от них ничего не зависит, а решения исходят «сверху».
Сегодня все иначе: в городках и деревнях симпатичные разноцветные дома, на участках цветы, вокруг аккуратные заборчики, тротуары, аккуратные автобусные остановки, детские площадки, лавочки, газоны…
Бесово разрушало гмину
Для примера возьмем историю поселка Бесово в гмине Бискупец под Ольштыном. Маленькая деревня, в которой когда-то были только совхоз, несколько домов и кривая дорога в ближайший райцентр Бискупец. После перемен на рубеже 80-х и 90-х годов и ликвидации совхозов люди потеряли работу и доверие друг к другу. Никто не рвался во власть, поэтому на выборах солтыса в 2000 году проголосовали за чужака Януша Радзишевского, который, женившись на девушке из Бесова, поселился там в 1983 году. С землей его ничто не связывало, он зарабатывал извозом. К тому времени он уже немного повидал мир и, возможно, поэтому решил, что не может подвести избирателей, ограничив свою работу табличкой с надписью «Солтыс» на своем доме. Посмотрел на убогую автобусную остановку, на центральную площадь, заросшую сорняками, подумал, как трудно добираться до озера, да и вода там грязная… И взял в руки лопату. Соседи смотрели на него странно, некоторые крутили пальцем у виска, но нашлись и такие, которые тоже схватили лопаты и грабли.
Спустя четыре года деревню было не узнать. Ухоженные газоны, два футбольных поля, скульптуры молодого односельчанина, внезапно раскрывшего свой талант, отремонтированный мост, чистый пляж и озеро, центральный сквер с клумбами (после прополки даже источник обнаружили!), новый сельский клуб, тротуары, сайт в интернете.
Бесово начало выигрывать всевозможные конкурсы на самую красивую деревню гмины, повята, воеводства, страны. В нее стали приезжать туристы, желающие отдохнуть подальше от шума городов. Местные жители привели в порядок свои дома, стали принимать гостей и этим зарабатывать. Со всей Польши стали приезжать набираться опыта представители местного самоуправления.
Тысяча вареников манит туристов
Соседние деревни завидовали успеху Бесова. Их жители по-разному на это реагировали: от зависти и предположений, что «уж точно Бесово гребет деньги по знакомству», до «попробуем так, как они». Победил второй вариант.
Когда сегодня проезжаешь гмину Бискупец (городок потерял статус повята 40 лет назад), сложно поверить, что четверть века назад он выглядел мрачно и убого. К тому же самоуправление помогло многим жителям раскрыть в себе таланты зарабатывать деньги на общие начинания. Например, жители Бесова уже несколько лет организуют праздники с известным на все воеводство и даже страну «варминским вареничным пиром» (в этом году будет девятый). Местные женщины лепят тысячи вареников с разными начинками и в середине августа устраивают пир, во время которого можно попробовать и другие региональные блюда. На праздник съезжаются тысячи гостей, и ни один вареник не остается непроданным.
Обняться, поговорить
Если только позволить людям реализовать их идеи, они сами начнут ими делиться. Благодаря этому, например, в маленьком городке Желязно поставили одну лавочку с надписью «Przytulanka» («Для объятий»), а другую — с надписью «Pogadanka» («Для бесед»). В другой деревне проложили специальный маршрут между домами людей, занимающихся рукоделием, продающих вышивки, ткани, мед и изделия из воска, вязаные свитера и носки. Кажется, что это не так уж и важно, но на самом деле это прорыв огромного масштаба для людей, живущих в маленьком городе или деревне.
Главное правило, гласящее, что жители сами решают свои проблемы и тратят общественные деньги так, как сочтут нужным, полностью оправдывает себя. Кто еще, как не жители, знает, где на дороге яма, свалка, испорчен колодец, сломана скамейка, что хотелось бы изменить, поправить. Члены регионального совета с большим удовольствием поддержат финансово или помогут ускорить строительство водопровода, канализации, строительство тротуара в той деревне, в которой жители умеют делать так, чтобы всем было хорошо.
Когда люди сами могут принимать решения, они меняют все вокруг. Конечно, к мысли о том, что улучшить мир вокруг можно, привыкают не сразу, с ней нужно освоиться, поверить и проверить, как стоит брать дела в свои руки, чтобы потом улучшить жизнь для всех. И что в управление надо выбирать людей, которые готовы работать не ради денег и амбиций, не на свое, а на общее благо.
Тамара Есёновская
журналист с более чем 30-летним стажем,
в 2004 году — лауреат премии «Журналист года Вармии и Мазур»
Словарик польского самоуправления
Гмина — наименьшая административная единица.
Солтыс — исполнительная власть т.н. солецтва – самоуправленческой единицы части сельской гмины.
Повят – в трехступенчатой административной системе Польши это промежуточная величина между гминой и воеводством.
Воеводство – самая крупная территориально-административная единица.
Войт — выполняет функции исполнительного органа сельской гмины, реализует решения совета гмины.
Бурмистр – то же, что войт, но в городской или сельско-городской гмине.
Маршалек воеводства – председатель коллегиального исполнительного органа воеводского самоуправления.
Сеймик – законодательный и контрольный орган воеводского самоуправления, состоящий из депутатов, избранных прямым голосованием на 4 года.
