logo
Новая газета. Балтия
search
СюжетыОбщество

Время перемен

Время перемен

Пандемия отправила в локдаун многие отрасли экономики и отняла источник дохода у множества людей, чья деятельность так или иначе была связана с живым общением. Мы пообщались с несколькими людьми, которые рискнули сменить профессию или привычный образ жизни, чтобы противостоять кризису.

Валерий: от фотографии к программированию

Валерий Стройкин с 2000 года занимался фотографией. От съемок на заказ он постепенно пришел к чистому творчеству, которое дохода как такового не приносило. Фотография обеспечивала ему жизнь только отчасти. «20 лет назад я окончил технический вуз, выполнял работу, связанную с компьютером, пытался программировать, потом ушел в маркетинг, — рассказывает Валерий. — Последние пару лет был фрилансером. Чаще всего брался за управление проектами по разработке сайтов. Но в этой сфере очень выросла конкуренция: Украина по ценам перебивает всех на рынке СНГ, на котором я рассчитывал зарабатывать. Фотографам этой зимой тоже было запрещено работать. Поэтому я пришел к выводу, что надо что-то в жизни менять».

Валерий (из личного архива)

Валерий захотел вернуться в IT. Он признается, что решение далось ему тяжело: «Во-первых, и у меня самого, и у возможного работодателя есть стереотипы насчет возраста. Немного странновато в 52 года возвращаться в IT, когда вокруг лохматые вчерашние школьники в свитерах с оленями, которые с компьютером чуть ли не спят». Знакомые посоветовали буткамп, который организует компания Accenture. Это короткий, спрессованный курс обучения, где за 4 недели студенты проходят какую-то отдельную тему.

«Тебя интенсивно накачивают знаниями в определенной области, — рассказывает Валерий. — Поскольку я был в свое время системным аналитиком, и системное мышление у меня работает, оно мне подсказало, что это оптимальная точка входа в профессию. Я записался на буткамп по автоматизированному тестированию, потому что когда-то занимался обычным, ручным тестированием, и тема не шокировал меня новизной. Но многие коллеги пришли из сугубо гуманитарных сфер и начинали с нуля».

Обучение велось на английском и, в связи с пандемией, онлайн. Для поступления нужно было сдать два теста — технический и языковой. «С языком проблем не было — 20 лет назад я два года проработал в США координатором проектов, — делится Валерий. — Технический тест был сложный, поначалу я думал, что завалил его. Но все же прошел. Дальше стало легче: руки, что называется, помнили».

Серьезная сложность, с которой Валерий столкнулся при обучении — необходимость программировать на незнакомом ему языке Java. Он приступил к его изучению за две недели до начала буткампа. «Я-то в свое время осваивал древние языки, который сейчас уже никто не помнит: Basic, Clipper, C и так далее, — признается он. — Многим учеба давалась непросто, но группа у нас была дружная, мы друг другу многое объясняли. Во время сдачи итоговой работы меня выбрали тимлидом, то есть, руководителем группы. Мы тестировали условный интернет-магазин. Надо было писать программы, которые автоматически тестируют сайт, и потом представить коллективную работу. Ручное тестирование не требует умения программировать. Работа заключается в том, чтобы убедиться, что программа работает, как должна, в соответствии с документацией. Но и код для автоматического тестирования довольно прост».

Поскольку компания придерживается принципа разнообразия и стремится привлечь в IT женщин, конкуренция при поступлении на учебу среди девушек была ниже, чем среди мужчин. «Женщин у нас больше, чем мужчин, — говорит Валерий. — В компании даже есть специальная программа для женщин Women In IT. Но дальше понадобится человек, который сможет объяснить непонятный материал, потому что в учебе никто скидок не дает. Несколько однокурсников в ходе учебы отсеялось. Но у меня, например, есть знакомая, которая перешла в IT из сферы туризма и уже успешно работает».

По признанию Валерия, конкурировать с институтской молодежью, среди которой попадаются настоящие монстры своего дела, тяжело. Но не нужно думать, что если ты в программировании не можешь достичь выдающихся результатов, то это вообще не твое: рынок очень широк. 

Сдав зачетные работы, Валерий получил свидетельство об окончании курсов и приглашение на практику в Accenture. Его удостаиваются выпускники, продемонстрировавшие хорошие результаты в учебе и на экзаменах. Практика, в среднем, длится три месяца, и если человек себя за это время хорошо показывает, он получает постоянный контракт. С августа по ноябрь Валерий будет получать в компании зарплату практиканта (он надеется этот срок сократить). «Я не могу зарплату афишировать, — говорит он, — скажу только, что она больше минимальной (500 евро), но составляет больше 50% от начальной зарплаты младшего специалиста (джуниора)». Практиканта прикрепляют к каким-то проектам (Accenture работников «сдает в аренду» другим компаниям).  Когда на работу в компанию поступает человек без профильного высшего образования, ему предлагают пройти примерно годичный курс обучения в Латвийском университете — за счет компании, но в свободное от работы время. Без этого образования он, скорее всего, так и останется на начальном этапе карьеры без возможности роста. Учиться придется и дальше, причем много, понадобится еще не один сертификат, и с этим, подчеркивает Валерий, нужно считаться изначально.

Совмещать  учебу в буткампе с активной работой нелегко: «Целый месяц с девяти до шести — «пахота» с перерывом на обед, а после — домашнее задание или попытки разобраться в том, чего ты не понял во время занятий». Три месяца зарплаты практиканта, более низкой, чем в целом по IT-рынку и ниже привычного уровня дохода для некоторых, — серьезная проблема. Нужно иметь подушку безопасности, накопления, которые позволили бы человеку потратить время на переквалификацию. «Некоторые из моих коллег брали отпуск на время учебы, — делится Валерий. — Если человек потерял работу и получает пособие, ему нужно приступить к учебе сразу, пока пособие высоко. Иначе думать будешь не об учебе, а о том, где взять деньги на еду. И ведь не факт, что тебя после этого возьмут на работу. Хотя окончание буткампа — это уже что-то, строчка в CV».

Несмотря на то, что сфера IT популярна, по мнению Валерия, потребность в специалистах, по крайней мере, в сфере тестирования, очень высока и не исчезнет в обозримом будущем. Несомненным плюсом латвийского рынка IT является тот факт, что в стране открывают офисы многие международные компании, а местные фирмы занимаются обслуживанием зарубежных проектов. Во-первых, это означает более высокий уровень зарплат, чем в среднем по Латвии. Во-вторых, имея в активе опыт работы на известные в отрасли компании, человек сможет в дальнейшем претендовать на контракт где угодно в мире, тем более что удаленная работа приветствуется.

Валерий отчасти благодарен пандемии за то, что у него появилось больше времени —  это давало шанс заняться чем-то другим, и меньше денег, что подстегнуло искать выход из кризиса. «Программирование не исчезнет, если в мире прекратятся полеты, закроются отели и рестораны, — уверен Валерий. — Эта отрасль хорошо защищена от рисков».

Галина: как перевести искусство в онлайн

Галина Максимова — бывшая хозяйка известной в Риге художественной галереи Happy Art Museum. Галерею пришлось закрыть, точнее, перевести в онлайн. Это непривычный формат для заведения, продающего произведения искусства — люди привыкли видеть картины на стенах, а не в интернете. 

«Наша галерея существовала с 2010 года, — рассказывает Галина. — За это время мы сменили пять мест, и везде прожили достаточно долго. Галерейный бизнес не мобилен. Можно организовывать  всякие выставки «поп-ап», быстрые, случайные, ориентированные на эффект неожиданности. Мы этим тоже занимались. Но поскольку у нас была довольно большая коллекция работ, и собственных, и авторов, с которыми мы сотрудничали, нам переезжать очень сложно. И достаточно трудно подобрать помещение, которое соответствовало бы нуждам галереи, чтобы было мало окон и много стен».

Галина (из личного архива)

Последний адрес галереи — творческий квартал Sporta 2. Галина надеялась, что переезжает туда надолго, место ей очень нравилось. «Мы пришли туда прямо накануне пандемии, — говорит галеристка. — Только-только оборудовали под себя помещение, крепления для развески картин, протянули электричество, провели две-три премьеры театра импровизаций, с которым давно сотрудничаем, первую выставку, и на этом сразу все схлопнулось. Мы потратились на переезд, и «подушки безопасности» у нас не было». Изначально галерея не ориентировалась на интернет-торговлю. Ее «фишкой» была активная жизнь сообщества. Проводились выставки и много мероприятий на их фоне: дискуссии, спектакли, курсы. Перестроиться было сложно. «Нам говорили: «Ну, пиццу же продают через интернет, ботинки продают, а почему вы не можете картины продавать?» — сетует Галина. — Но в первую волну мы были к этому не готовы».

Галерея прожила до конца второй волны, но весной все же закрылась. «Я надеялась поначалу, что какие-то волны проходят, то у нас меньше доходов, то больше, но в конце концов, выкарабкаемся, — признается Галина. — Так было все эти десять лет нашей жизни. Но поскольку от нас абсолютно ничего не зависело, возникла форс-мажорная ситуация, все запретили, выставки были невозможны, театр импровизации, с которым мы делили помещение, не работал, я поняла, что невыгодно содержать помещение, в котором ничего не происходит. Сначала мы договорились с администрацией, что будем платить 50% стоимости аренды плюс коммунальные и страховку. Но весной разрешили собираться на террасах, и с первого апреля мне предложили платить полную сумму. Я пришла в замешательство: вот еще один месяц, и я снова выброшу пару тысяч евро в никуда». Помещение на 200 квадратных метров простаивало, а терраса не обеспечивала дохода. И Галина приняла болезненное решение.

«Галерея, по большому счету, это не место, — считает Галина Максимова. — Это сообщество, собрание постоянных сотрудников и друзей, коллекционеров и любителей искусства. Они никуда не делись, все они остались с нами. Правда, теперь приходится поддерживать связи индивидуально и в интернете. На это, конечно, уходит больше времени, чем раньше, когда люди могли собираться за одним столом, не сговариваясь, зная, что дверь открыта». 

Поэтому хозяйка рискнула вывести галерею в онлайн. На сайте Artriga.com, который действовал и раньше, работают два раздела. Один из них — магазин, в котором выставлены для продажи предметы искусства, не только картины, но и скульптуры, графика, фото, текстиль, керамика и фарфор, а также журналы и книги. Другой — онлайн-аукцион современного искусства, новшество для Латвии, по словам Галины. «Первый и второй блины у нас получились комом, — смеется она, — но мы пытаемся его потихоньку продвигать». Появляются и первые клиенты, готовые покупать искусство в сети.

Галина подчеркивает отличие своего детища от других подобных платформ: «Те аукционы, которые в Риге уже существуют в интернете, ориентированы в большей степени на латвийский антиквариат — искусство 1930-х, 1950-х годов, то есть, конкретных, востребованных периодов. И там даже часто с одного аукциона на другой кочуют одни и те же работы. Это немного режет глаз: организаторы собирают одних и тех же авторов, хотя есть большой круг отличных художников, которые никогда не выводились на торги». Но раз их там не было, значит, в обозримом будущем они и не появятся, потому что цена есть у того, что уже когда-то было продано. Такой вот парадокс арт-рынка.

Галина решила сломать эту традицию и выставлять на продажу современное искусство. «Мне говорили, что я иду напролом и пытаюсь игнорировать стандартную схему, — признается она. — Большую часть моей экспозиции составляют произведения художников, с которыми мы работали до сих пор. Это не только латвийские авторы, но и иностранцы, которые участвовали в нашей международной выставке ArtRiga. Так что наш аукцион ориентирован не только на латвийских покупателей, люди пишут и звонят из разных регионов. Мне нравится выводить на арт-рынок вещи, которые нигде не продаются. Это похоже на магию: я невесть где нахожу какую-то удивительную вещь и называю ей цену. Обнаружила, например, заброшенную мастерскую заводского оформителя с кипой наглядной агитации начала 1970-х годов. Или неизвестно чей архив фотографий Сибири 1920-х. Нашла журналы «Техническая эстетика» и выставила их на аукцион, и у меня нашлись единомышленники в Санкт-Петербурге, которые мне написали и купили эти журналы. В интернете для искусства легче создать контекст, поскольку тебя не сковывают границы конкретного рынка».

shareprint
Главный редактор «Новой газеты. Балтия» — Яна Лешкович. Пользовательское соглашение. Политика конфиденциальности.