logo
Новая газета. Балтия
search
СюжетыОбщество

«Так человек устроен — ему нужен сюжет, сказка»

«Так человек устроен — ему нужен сюжет, сказка»
Фото: фото Томаса Чепайтиса

Если в Иерусалиме Иисус когда-то вознесся на небеса, то в Ужуписе он спустился на парашюте. Об этом свидетельствует скульптура Марюса Скуджинскаса «Христос — парашютист» на правом берегу Вильняле в Вильнюсе.

1 апреля, в день, когда принято никому не верить, вильнюсский старогородский квартал-республика Ужупис (Заречье) отмечает свой 23-ый День Независимости и рождения. Самопровозглашение республики в 98-ом произошло почти бесконфликтно, питалось самозабвением ее творцов, интересом обывателей и туристов, и, говорят, стало культурным явлением сродни Монмартру в Париже и Христиании в Копенгагене. Республика обрела свое правительство, армию, флаг, гимн, валюту, послов, а главное — граждан и праздники. От остального города Ужупис отделяет речка Вильняле, а первый пункт Конституции республики гласит: «Человек имеет право жить рядом с Вильняле, а Вильняле течь рядом с человеком».

«Ужупис — это другой берег. Во всех смыслах, — говорит известный литовский фотограф и посол Ужуписа Марюс Абрамавичюс, с которым мы случайно встретились на веранде кафе Ужупис. —  Видите сколько пользователей, — обводит он рукой. — Раньше было больше творящих. Сидим и смотрим, как другие пользуются. Когда используют, тогда надо что-то новое творить. Может, и на новом месте. Как будто какой-то период уже закончился. Сейчас, я понял, надо все зафиксировать, потому что будет что-то другое. Уже меняется».

Первый по-настоящему теплый день в конце марта мы провели с министром иностранных дел Ужуписа Томасом Чепайтисом, одним из авторов текста ее Конституции. В конце июня 1998 года к Томасу зашел помыться его друг Ромас Лилейкис, президент республики Ужупис, поэт, музыкант и режиссер, потому что у него не было горячей воды. Тогда они и создали текст Конституции, и потому в ней вторым пунктом идет про горячую воду: «Человек имеет право на горячую воду, отопление зимой и черепичную крышу». С тех пор Конституцию не меняли, не дополняли и не обнуляли. Томас Чепайтис назначает послов Ужуписа и выпускает деньги. Они в ходу и выросли в цене в три раза. А президент — несменяемый, пожизненный, он уехал на покой в деревню.

Tomas Chepaitis (facebook)

— В Ужуписе все самоназначенцы.

— То есть, если я захочу быть станционной смотрительницей Ужуписа, этого достаточно, чтобы ей стать?

— Да, надо только постоянно поддерживать этот образ.

— А может ли быть, например, два министра иностранных дел?

— Ну, я все-таки ревнивый...

Позже Томас пришлет фотографии, которые сделал во время прогулки, с электронного адреса «библиотека на балконе». Название вызвало улыбку, но оказалось, что на самом деле была такая библиотека над Инкубатором искусств Ужуписа, не прямо на балконе, а в комнатах за ним, там же находился и кабинет Министра иностранных дел. Но впоследствии Томас не смог осилить арендную плату, и пришлось съехать.

На одной из стен Инкубатора искусств висят карта Ужуписа и календарь.

— Я его не люблю.

— Почему?

— Ну они как во Французкой республике, захотели придумать свои название месяцев и времен года, а мне нравится пользоваться тем, что уже есть. Меня устраивает, что Новый год 1 января, а не 21 марта.

В XV-XVII веках через Ужупис проходил так называемый соляной тракт — некогда главная артерия города. По ней из Полоцка телегами везли соль. Путь занимал примерно неделю. Но со временем торговая жизнь здесь замерла, а вместе с ней и этот район. Туда, за реку, даже начали ссылать всех неугодных и бедноту, чтоб не маячили перед глазами. В советское время про Ужупис и вовсе забыли. Это был единственный край Вильнюса, где ничего не строилось. А когда началась современная джентрификация, то старых жителей района начали вытеснять еще дальше, в Маркучай и Новую Вильню.

— В советское время хотели снести наше Бернардинское кладбище. И мы все спрашивали городского архитектора, когда? А он все говорил, что не в этом году, и мы облегченно вздыхали. Но однажды приехала какая-то комиссия КГБ и обнаружила на кладбище могилу мамы Феликса Дзержинского. Ну и тут началось. Так и отказались от этой идеи. Феликс Сигизмундович помог.

Кладбищу уже 200 лет, оно закрыто, но если там захоронены родственники, то рядом с ними можно хоронить.

— Раньше это были руины. Это он сейчас строится. И эти новосельцы делят Ужупис на две части, нижний и верхний, старый и новый. Тут был особый контингент. На мосту стоял их пост, из малолеток. Я в Неаполе видел такую организацию. Там люди в похожем квартале стояли — так, будто были заняты своим делом, картинно читали газету, но если что, то сразу какое-то движение, что мол вон кто-то идет — проследите. Это все было. На стене дома в начале улицы Ужупис большими буквами было написано: «Улица смерти». Но меня не трогали. Я старался мягко всех обходить. Знал, как себя вести. У них весь день орал Высоцкий. На шинах от камазов они катались по реке. Я так не смог, пытался, но свалился сразу. Район был очень депрессивный. Было очень много самоубийств на нервной почве. Может, и сейчас есть. Я думаю, это и от близости воды. Я снимал квартиру у реки совсем близко. И сначала я очень успокоился: ох, какое вдохновение! Луна, река. Китайская поэзия. Но через месяц эта луна и эта река начали действовать совершенно иначе. Я стал нервничать. Вспомнил, что луну называли богиней сумасшедших. Я понял, что эта непрерывно журчащая вода может свести с ума: когда же она перестанет журчать? Ужупис всегда был местом тихого уединения. Он не сразу принимает. Это не транзитный район, хотя и в центре. Сюда нужно специально прийти. Я здесь со всем светом в кафе познакомился. Например, какой-то ирландец, который построил самую большую гидроэлектростанцию в мире на Янцзы, объяснял, как очень дешево сделать электричество для всего Ужуписа. Это кафе было средоточием всех встреч. И мне не надо было никуда ездить, чтобы быть в курсе. Через людей я узнавал, что меняется в сердце мира.

Еще один символ Ужуписа — часы, с другой точкой отсчета, но не из кэроловского Зазеркалья, а из Заречья. Про них рассказывает пограничница Ужуписа Лаура Виркутене. Примерно три года назад она открыла здесь свою сувенирную лавку и вкопала пограничный столб.

— Тут в принципе сосредоточено все, что касается маленьких вещей. А в Ужуписе маленькие вещи — самое главное.

Огромные часы висят у Лауры на стене за кассой.

— Там, где на обычных часах 12, у нас — 11, потому что в Ужуписе раньше 11-ти никто не встает, на месте «3» — «2», потому что вдвоем хорошо, вместо «6» — «5» — ладонь с дырой, символизирующей, что Ужупис с собой не унести, как воду в решете. Вместо «9» — ∞ (бесконечность) — спать здесь не спешат.

Лаура делает нам мятный чай, сидим втроем на террасе и разговариваем.

—  Это сказка, которая очень нравится туристам. Тут люди живут ею, принимают за реальность, поддерживают, так веселее жить. Есть миф плохой, вранье, дезориентация. Есть миф хороший, сказка. Он, собственно, и есть альтернатива реальности, которая нас не всегда радует, а скорее разочаровывает. Этот миф есть, он сам проступает, не мы его придумали, мы его только выражаем. Вы восклицаете: «Я сегодня вылитая Золушка!». Значит, пытаетесь реализовывать какой-то миф — и рядом сразу появляются другие герои. Так человек устроен — ему нужен сюжет, сказка, какая-то такая штука, как хочешь ее назови. Наш миф про страну. Есть один посол Ужуписа, Великой Перми, Сергей Тетерин. Он сбежал из России, и прогуливаясь здесь утром, увидел въездной знак на 4-х языках (на вильнюсских языках: белорусский, идиш, польский и русский) и вспомнил, что ему много лет назад снилась такая страна. И он просто расплакался из-того, что она на самом деле есть. За это я и отдал свое сердце. Хочу, чтоб на людей это действовало именно так. Мы, конечно, участвуем в реальных вещах, и это легко испортить. Например, слишком большой рекламой. Недосмотром. А я порчу тем, что валяюсь и ничего не делаю.

— Имеете право по Конституции (пункт 9).

— Имею, да. Но если поддерживать минимум, то эта сказка играет.

— В сказке самое важное — таинственность и недоступность. Нужно найти эту лазейку, залезть в какой-то шкаф, открыть какой-то сундук, шкатулку...

— А тут мост! Надо перейти через мост или реку вброд, хотя это немного другое движение, потому что она довольно сильная речка. Это такой эксцентричный район. У нас это принято в Ужуписе — показать свой статус. И в сказках бывают довольно критичные ситуации, которые и в жизни редки, особенно в литовских сказках, довольно страшные ситуации описываются. Поэтому он похож на настоящую сказку.

Над улицей растяжка с лозунгом этого года: «Дом. Здесь и в мире ином». Тема этого года навеяна карантином. Каждый год объявляется новая. В предыдущие года были, например, такие: «Аэродром», «Библиотека», «Газопровод», «Энергоблок», «Мастерская» и прочие.

— Все вдруг оказались дома, что, оказывается, не так и плохо. Я поначалу рассорился с семьей окончательно, затем помирился. Ужупис какую-то надежду вселяет, не про то, что все выдержишь, а что все может иметь какой-то смысл.

Через несколько часов прогулки и разговоров, к заходу солнца, нам захотелось согреться. Пристроились к очереди у окошка кафе Ужупис. На улице с Томасом все здороваются, подают руку, заговаривают, обсуждают какие-то общие дела. Здесь тоже. Меня знакомят с палачом. Дело в том, что 3 месяца назад в Ужуписе выбрали короля, а ему по статусу полагается шут и палач. На четверг, 1 апреля, назначена коронация. Очень высокий, широкоплечий и светловолосый палач берет пиво и спрашивает Томаса:

— Ты же министр всех дел Ужуписа, когда шествие-то?

— Когда пойдем, тогда и будет тот час.

— Романтический ты министр...

— Тогда, может, в 4?

— Ладно, — соглашаются палач и его спутники.

Так и было решено по поводу времени выступления праздничной колонны 1-го апреля. Позже время подкорректировали (17.45), и колонна будет моторизированной. Столов с белыми скатертями, за которыми ежегодно собираются соседи и гости, каждый со своими угощениями, не будет — запрещено в условиях карантина.

Бармен из окошка подает министру пиво, мне — горячее вино, говорит с акцентом.

— Это хозяин кафе?

— Нет, муж хозяйки. Он курд и разливает алкоголь... Раньше это кафе ограничивалось только этим окошком. Когда владельцы решили его открыть, долго еще высматривали посетителей на пустом мосту. Люди к ним пришли, когда мы придумали эту республику.

Встречу Томасу я накануне, не задумываясь, назначила именно на этом мосту, будто он один единственный.

— Их 9. А раньше их было все 17, потому что здесь было 2 острова в начале 19 века. Но да, давайте, на главном, где начинается улица Ужупио.

Мост весь увешан замками верности молодоженов, как и тот, на котором Томас пересказывал сюжет романа про влюбленного молодого человека, превратившегося в летучую мышь, чтобы наблюдать за своей возлюбленной Тулой. Она жила здесь, в Ужуписе. Этот рассказ возник после моего вопроса про местных домовых, привидений и гномов.

— Они здесь рифмуются с летучими мышами.

Молодожены повесили замочек даже на железной свинке — скульптуре, которая недавно появилась рядом с легендарным ангелом Ужуписа.

— Для меня этот ангел — символ возрождения Восточной Европы.

shareprint
Главный редактор «Новой газеты. Балтия» — Яна Лешкович. Пользовательское соглашение. Политика конфиденциальности.