С 1917 года шведская социал-демократическая рабочая партия на всех без исключения национальных выборах занимала первое место, получая от трети до более чем половины голосов избирателей.
За минувшие 100 лет социал-демократы были у власти на протяжении 76 (и пока остаются во главе правительства). За эти десятилетия они превратились в фундамент государства и в символ особой «шведской модели» общества: то ли «социализма с человеческим лицом», то ли «обузданного и прирученного капитализма». Социал-демократы и Швеция стали настолько близкими понятиями, что когда кандидат в президенты США от консерваторов критикует своего соперника, социалиста Берни Сандерса, он предлагает ему баллотироваться в «президенты Швеции». И вот, очередной опрос общественного мнения показал, что рейтинг СДРПШ упал до 24,7% и партия уступила первое место по популярности консерваторам. Если показатели будут закреплены на выборах, это обозначит исторический рубеж, настоящий конец эпохи.
Как миграционный вопрос испортил шведов
Большинство наблюдателей связывают нынешнее падение рейтингов социал-демократов с миграционным кризисом. Лидер партии премьер-министр Стефан Лёвен был из тех европейских лидеров, которые выступали за максимальную открытость в вопросе о беженцах. И Швеция, в расчете на душу населения, приняла их больше всех остальных европейских стран: 163000 только зарегистрированных иммигрантов в 2015 году – более 1,5% населения страны.
И хотя наплыв беженцев в повседневной жизни ощущается не так уж и сильно, он заполнил собой все медиа. Каждый инцидент, связанный с мигрантами, вызывает болезненную реакцию. Подросток из Сирии убил своего одноклассника из семьи литовских эмигрантов; сотрудница миграционной службы была зарезана несовершеннолетним беженцем; в городе Вестерос наряд полиции был вынужден ретироваться перед агрессивными иммигрантами. Эти и подобные новости оказывают сильное влияние на общественное мнение. Стремительно растут рейтинги правых популистов. В декабре ультраправая партия «Шведские демократы» поднималась в рейтингах до 22% отметки и претендовала на позицию второй по популярности политической силы в стране. А в январе произошло несколько громких нападений ультраправых радикалов на мигрантов. Самое громкое из них случилось в ночь на 30 января в самом центре Стокгольма, когда толпа из 100 футбольных фанатов и нацистских активистов устроила настоящий погром.
Чувствуя, что земля начала уходить из-под ног, правительство ищет выход из ситуации. Масштабы иммиграции решили снизить.
С начала января впервые за долгие десятилетия был введен погранконтроль в поездах, автобусах, самолетах и паромах из стран Европы. Позже было объявлено, что около 80000 из приехавших в прошлом году беженцев не получат убежища и будут депортированы из Швеции. Даже лидер парламентских националистов признал: «Социал-демократическое правительство сейчас выполняет существенную часть наших требований». Но эти шаги не предотвратили падения популярности правящей партии.
С одной стороны, значительная часть общества по-прежнему поддерживает гуманный подход к разрешению миграционного вопроса. В их глазах, действия правительства выглядят почти ксенофобскими и уж точно не гуманными. А для той части общества, которая настроена против мигрантов, осторожных шагов и умеренной риторики социал-демократов мало. Они поддерживают либо националистов, либо другие правые партии, которые стали заимствовать у радикалов часть антимигрантской риторики.
В этом отношении, шведские социал-демократы разделяют участь большинства правящих сегодня в Европе партий, чья популярность испытывается миграционным кризисом. Но этим объясняется снижение рейтингов на 5-6% в короткой исторической перспективе. Существуют и гораздо более глубокие причины, того что век социал-демократов, кажется, подходит к концу.
Поворот вправо
Если взглянуть на историю электоральных побед шведских социал-демократов, то легко заметить, что на протяжении почти 70 лет до 1991 г. они всегда получали более 40% голосов, а после 1991 почти всегда – меньше. И дело здесь не в магии той даты, когда распался Советский Союз и с ним ушел в прошлое целый мир. У шведской электоральной истории более прозаичное объяснение. С середины 1980-х именно социал-демократы начали проводить в стране умеренные либеральные реформы. И именно это в конечном итоге стало для них началом конца.
Политика в Швеции устроена по классическим классовым принципам ХХ в. Партии делятся на «буржуазный» и «рабочий» лагеря. И социал-демократы всегда были главной партией рабочего класса. Коммунисты и их наследники так никогда и не смогли потеснить их в борьбе за голоса пролетариата. До сих пор мероприятия СДПШ выглядят примерно также, как выглядели партийные мероприятия в СССР. Например, 1 мая. Стройные шеренги трудящихся разных предприятий и секторов под морем красных знамен. Впереди каждой колонны – оркестр, играющий Интернационал. И вот, эта партия красных знамен проводит реформы в интересах богатых.
Почти беспрерывное семидесятилетнее правление социал-демократов и их непреходящая популярность опирались не на систему подавления инакомыслия, промывки мозгов и репрессии. Нет, они были результатом того что партия ввела в стране лучшую в мире систему социального страхования, раннюю и большую пенсию, пятинедельный оплачиваемый отпуск, добилась того, что зарплата рабочего, учителя или служащего стала сопоставима с доходами банковских и правительственных менеджеров.
Бесплатные и качественные образование и медицина, низкая безработица, качественное социальное жилье – все это достижения социал-демократических правительств. На рубеже 70-х и 80-х СДПШ даже выдвинула конкретный план постепенного, ненасильственного, «реформистского» преодоления капитализма. В соответствии с ним, в стране создавались особые рабочие фонды, управляемые профсоюзами и трудовыми коллективами, в которые перечислялась (помимо всех налогов) часть прибыли и активов всех предприятий. Постепенно это должно было привести к тому, что предприятия перейдут из частной собственности в собственность своих работников. Своего рода приватизация наоборот. В итоге, к началу 21 века Швеция должна была превратиться в полностью бесклассовое общество всеобщего равенства и достатка.
Этот план даже начал воплощаться в жизнь, но встретил бешенное сопротивление предпринимателей и верхушки среднего класса. К тому же в 1980-х поменялась и глобальная конъюнктура.
В США, Великобритании, Западной Германии к власти пришли сторонники свободного рынка и тотального дерегулирования экономики. В таких условиях, сохранение в неизменности «шведской модели» могло привести к бегству капитала из страны.
Например, богатейший человек Швеции, основатель и хозяин ИКЕИ Ингвар Кампрад уехал в Швейцарию. Власти боялись, что его примеру могут последовать многие другие.
И социал-демократы дрогнули. Они свернули программу рабочих фондов. Потом стали проводить приватизацию общественного сектора экономики. В итоге партия взяла на себя ответственность за дерегулирование рынка труда (а значит, за снижение социальных гарантий), за политику бюджетной экономии (а значит, за рост безработицы), за снижение налогов, особенно на прибыль (а значит, за быстрый рост социального неравенства – по его темпам Швеция занимает сейчас первое место среди развитых стран) и так далее.
Проигравшими от этой политики стали как раз те, кто десятилетиями были самыми преданными сторонниками партии – рабочие, учителя, служащие. К тому же, эта политика приводила к деиндустриализации страны и ослаблению профсоюзов – главных союзников социал-демократов. В итоге, за полтора десятилетия партия потеряла больше четверти своих избирателей, а ее средний уровень поддержки упал с более чем 40 до примерно 30%.
Последние десятилетия СДПШ представляла собой интересное зрелище. Сотни тысяч ее членов по-прежнему выступали за социализм, за равенство и классовую солидарность – все эти слова вовсе не были монополией советской пропаганды. Но партийные лидеры говорили об «ответственной финансовой политике» (т.е. об экономии на бюджетниках), «гибком рынке труда» (т.е. о снижении гарантий занятости) и приватизации. В результате, начался настоящий исход активистов. В 1990 в партии состояло более 1 млн членов – 12% населения, т.е. больше чем членов КПСС в СССР в расчете на душу населения. Правда, большинство из них были членами партии за счет участия в профсоюзах. Но как бы то ни было, к 2014 в партийных рядах осталось немногим больше 100 тысяч человек, причем половина из них – пенсионеры.
Таким образом, если электоральная поддержка партии сократилась в полтора-два раза, то членская база — в 10 раз.
Партия все больше теряла свою связь с миллионами простых людей. Она все больше зависела от того, как ее будут освещать крупные медиа (большинство из которых стоят на правых политических позициях), как к ней будут относиться капитаны экономики и биржевые трейдеры. И все-же очень многие ждали, что однажды социал-демократы вновь станут самими собой. Причем, это чувство разделяли не только их сторонники, но и их принципиальные критики.
Не смогли закатать рукава
Сегодня вот эта потерянная надежда – а чувство разочарования и равнодушия разделяют сейчас очень многие – может стать роковым для великой партии, которая любит повторять: «Мы создали Швецию».
Мировой экономический кризис, вызванный беспрецедентным ростом неравенства, созданием финансовых пузырей, бегством капиталов в офшоры и околонулевыми темпами экономического роста, поставил партию перед необходимостью выбора. Не только простые люди, но и часть бизнес-сообщества и политической элиты стала искать социальные и экономические решения, отличающиеся от неолиберальных догм. Радикализация затронула многие страны. В Греции победила «Коалиция радикальных левых» (Сириза), в Великобритании лидером Лейбористской партии стал последовательно левый политик Джереми Корбин. Популярность радикальных левых выросла в Испании, Португалии. Даже в США невиданный успех сопровождает кампанию социалиста Берни Сандерса.
Социал-демократы в Швеции могли попытаться поймать ветер этой радикализации в свои паруса, когда осенью 2014 г. после 8-летнего перерыва они вернулись к власти. Для этого следовало сделать то, чего от них ждали: «засучить рукава». И они даже попытались.
Правительство анонсировало существенное расширение социальных расходов на здравоохранение, образование и уход за пожилыми. Дополнительную поддержку должны были получить культура и государственные служащие. Наконец, было объявлено о большой программе «капитального ремонта Швеции», о крупных государственных вложениях в инфраструктуру, в строительство доступного и социального жилья и т.д.
Но правительству не хватило голосов в парламенте. Назревал парламентский кризис и внеочередные выборы (впервые за 60 лет!). Но Стефан Лёвен предпочел договориться с правыми партиями. В итоге страна уже второй год живет при левом правительстве, но с бюджетом, принятым голосами правых партий. С бюджетом, который не предполагает никакого «большого ремонта» и «закатанных рукавов». Стало ясно, что перемены отменяются. И именно поэтому у большинства тех, кто их ждал, опустились руки.
Социал-демократы называли себя «партией будущего». Сегодня им, кажется, больше нечего сказать о будущем. И потому они его могут лишиться.
