Бывший премьер-министр, глава МВД и министр финансов Латвии Ивар Годманис больше не хочет говорить с журналистами о политике. Он увлеченно изучает влияние на экономическую реальность Марка Цукерберга и Сергея Брина с Ларри Пейджем и готовится преподавать в трех латвийских вузах курс по макроэкономике бизнес-платформ.
С докладом, озаглавленным «Бизнес-платформы – совершенно новая бизнес-модель в современной экономке», он выступил на V Международном научном симпозиуме «Экономика, бизнес & финансы» и II Международной междисциплинарной академической конференции, организаторами которой были Международная ассоциация исследователей и ученых (International Association of Researchers and Scientists) и латвийский институт исследований IRIS – ALKONA. «Новая газета – Балтия» обсудила с Иваром Годманисом его взгляды на настоящее и будущее новой мировой экономики.
Господин Годманис, вы высказали мысль, что современное образование в области управления бизнесом больше не соответствует вызовам дня.
Я просто очень заинтересовался, как новым технологическим гигантам удается получать такие гигантские прибыли, не имея ничего: ни нефти, ни другого сырья. Любая технологическая революция, в том числе нынешняя, ведет к смене ведущей бизнес-модели. Я штудировал новую модель бизнеса в течение трех лет. Рубеж проходит где-то на уровне 2005 года, когда всемирный интернет вступил во второе поколение, WEB 2.0, и вошел в потребительскую стадию. Появились компании, которые называют бизнес-платформами. К ним принадлежит вся «большая четверка»: Amazon, Google, Apple и Facebook. За ними идут сотни стартапов с капиталом более миллиарда долларов. Они обладают двумя характеристиками, которые были не важны для традиционных бизнесов. Первая — абсолютная демократизация контакта: вы можете связаться с кем угодно в мире, в любом месте и в любое время, и обмениваться всем: продуктами, услугами, идеями. Можете совместно работать над ними, создавать, рекламировать и продавать ценности. В традиционном бизнесе товар от производителя к покупателю проходил через целую цепочку рук, по пути прибавляя в стоимости. Такие компании называют «труба»: на одном конце производитель, на другом — покупатель. Но даже крупные вертикально интегрированные компании типа «Газпрома» или Esso имеют ограниченные ресурсы по сравнению с миром.
Платформа описывается как «ракета». Многосторонность — ее ключевое понятие. Представьте, что у вас оркестр, и вы дирижер.
Платформа продает всем все, что в мире только может быть создано. Они убили всех технологических конкурентов с традиционной моделью. Nokia, по смартфонам которой говорила вся Европа. Blackberry, которыми пользовалась вся Америка, и на мобильной платформе которой работало 8 тысяч лучших инженеров. И вдруг появляется iPhone — и остается единственным на рынке. Затем только в гонку включается Google с Android и на рынок приходят Samsung и Huawei.
Комиссионные жесткие: у Apple 30%, Google – 20%, но они с вами, как с производителем, разделяют доход. И они предложили производителю: позвольте потребителю улучшать и дополнять ваш продукт, включите покупателей в процесс производства. Нагляднее всего этот процесс демонстрирует «Википедия». Это создало так называемый сетевой эффект, запустивший нелинейное добавление стоимости, невозможное в традиционном бизнесе.
Классический маркетинг, который я преподаю, уходит в прошлое: интернет дает иные, чем прежде возможности рекламы. Основатели Google Сергей Брин и Ларри Пейдж изобрели внутренний алгоритм, с помощью которого рекламу можно стало ранжировать в зависимости от того, сколько вы заплатили компании. Больше не нужно сегментировать потребителя, целевой рынок, зато теперь вы должны знать, как контактировать с платформой. У нас этому не учат.
Трансграничные сделки, бартер, контртрейдинг — все это уходит в прошлое стремительно. Чем Amazon убил традиционные продажи? Он заставил владельцев собственных домашних страниц за комиссионные продавать его продукт — и таким образом включил в продажу весь мир. Классическая продажа неизбежно ведет к формированию остатков — long tales на брокерском жаргоне. 80% вашей прибыли создают 20% продуктов, остальные 80% неликвидны. Платформы решили эту проблему. Через интернет, формируя сложную систему управления ценами, они помогают любителям странных товаров, которые в Риге в магазине продать нельзя, добраться до них.
Вы сами-то покупаете в интернете?
Я не большой поклонник новой модели экономики. Я всю жизнь использовал традиционную модель. Мои туфли куплены в магазине, костюм тоже. Я никогда не покупаю в Wish. Вы знаете Wish? Это сегодняшний конкурент Alibaba. Цены в Wish в несколько десятков раз ниже, чем, скажем, в App Store. И я говорю не о карандашах или очках, а о сложных вещах. Я охотник и пытался как-то купить прибор ночного видения в Apple. Мы их в Латвии часто используем. За нормальную систему ты там заплатишь три тысячи евро минимум. В Wish — две сотни евро. Вопрос, конечно, что за качество. Но мне 68 лет, и я еще выбираю, а 20-летние даже уже и не знают, что такое классическая модель бизнеса.
Сегодня на eBay в день происходит 12 миллионов аукционов. Компания купила PayPal и ускорила платежи. Причем ты никогда не можешь выиграть на торгах. Я старожил на eBay, потому что закачивал там свою коллекцию музыки, которую в мире нигде больше невозможно было найти (у меня, наверное, самая большая коллекция CD в этой части Европы). Множество платформ, которые тоже начинали как аукционы, выбыли из игры из-за очень широкого ценового диапазона.
Есть еще такая проблема: человек, начиная пользоваться платформой, не испытывает к ней никакого доверия. Я очень нервничал, когда покупал первый альбом на eBay с помощью кредитки. Поэтому прежде, чем вы продаете, делаете предложение, вам нужно максимально облегчить общение конкретного производителя с конкретным потребителем: чаты, опросники. Их беседу вы ставите на первый план. Организуете рейтинговую систему. Доверие в интернете очень важно. Вот, например, все пользователи Whatsapp были счастливы обмениваться информацией безо всякого контроля до тех пор, пока мессенджер не купил Facebook. После этого доверие к нему обрушилось катастрофически, и число пользовательских профилей драматически упало, потому что мессенджер потерял независимость. Как вы в США можете теперь верить, что ваша информация не используется в больницах, при оформлении страховок, например?
Что будет дальше?
Сейчас вкладываются огромные средства в распознавание лица и голоса, что освободит потребителю руки. Далее последует создание беспилотного автомобиля. В чем его экономический смысл? Даже при изъятии промежуточных затрат на соединение такси и пассажира платформы не устраняют водителя с его трудозатратами и другими ограничениями, и очень скоро не смогут конкурировать ценой, удерживая необходимый коэффициент рентабельности. Машины без водителя можно использовать в режиме 7/24, и в США они сокращают издержки извоза на километр в 8-9 раз. Volkswagen вкладывает средства в создание беспилотного автомобиля, а использование создаваемого сейчас компьютера D-Wave позволит одновременно контролировать перемещение по Германии 100 тысяч машин.
В 2017 году в топ-10 стартапов в Латвии вошло 8 платформ. Искусственный интеллект вытесняет реальных работников, и для Европы, в том числе, для Латвии, это, возможно, и к лучшему: наше общество стареет. Но что будут делать развивающиеся рынки, ума не приложу. Я изучил эту тему на разных уровнях: как устроены приложения, четыре уровня логик, что значит стандартизация интерфейсов, и в моем лекционном курсе есть также практические занятия, я привлекаю людей, которые каждый день создают аппликации с нуля.
Так вы что, хотите научить студентов MBA кодировать?
Нет, это очень сложно. Там есть разделение труда. Кодинг — это склад ума. Но если в классическом программировании каждый программировал с нуля, то сейчас предлагаются готовые блоки, которые вы просто составляете вместе, как конструктор, и создаете свой софтвер. Тем не менее, вы видите, как трудно в Латвии идут крупные проекты по е-коммерции. Посмотрите на наши продукты, которые должны были решить задачу компьютеризации госуслуг. E-Veselība (Е-здоровье) провалился. Мне создатели говорили, что, мол, заказчики были плохие, несколько раз менялись. Но это не объясняет, почему в Эстонии услуга работает, а у нас нет. Или почему у нас при первом же платеже дифференцированного подоходного налога заглохла система СГД. Так что, видимо, уровень компьютерного образования нужно повышать.
Но это не касается экономистов. В следующем году я начинаю читать новый курс в трех вузах. Очень трудно выбрать подходящий для экономистов уровень соединения экономики с программированием. Видели бы вы, как на меня смотрели профессора во время первого моего доклада! Не говоря уж о студентах. Очень много материалов не публикуется, потому что запатентовано. Вся литература американского происхождения. Но я помню, как впервые заплатил за стоянку с помощью приложения Mobilly. Это разработка латвийской компании SAF Latvija. А кто сегодня в Латвии, выходя из машины, бросает копейки в автомат? В Rimi есть кассы без кассиров, а в Лондоне в Marks&Spenser вообще нет кассиров и даже консультантов. Как быстро мы к этому адаптируемся — вопрос выживания. Правда, это не значит, что сделал платформу — и сразу в миллионеры. Основополагающие принципы традиционной экономики никуда не деваются.
