logo
Новая газета. Балтия
search
СюжетыОбщество

«Живопись должна говорить своим языком»

«Живопись должна говорить своим языком»
Фото: фото из личного архива

22 февраля в Таллинском Доме Учителя состоялось открытие выставки известного русского художника Георгия Шишкина, приуроченной к 45-летию его творческой деятельности. Наиболее известные работы художника посвящены Пушкину (триптих), Русскому балету Дягилева (триптих), великим русским композиторам… Ему позировали знаменитые актеры Елена Гоголева, Юрий Соломин, Иннокентий Смоктуновский, Жан Маре, Инна Чурикова, Жерар Депардье. Произведения художника находятся в музеях и частных коллекциях во многих странах, в частности, в Княжеском дворце Монако, в коллекции королевы Великобритании Елизаветы II.

После церемонии открытия Георгий Шишкин ответил на вопросы корреспондента «Новой газеты — Балтия».

Георгий Георгиевич, это ведь не первая ваша выставка в Эстонии?

Да, первая выставка была открыта в замке Фалль в Кейла-Йоа в июле-августе прошлого года. Со второй была такая история. Я шел по Таллину, по улице Валли, приближаясь к Вируским воротам, и увидел две неосвещенные большие витрины. Посмотрел: что там, за этими стеклами? Там не было абсолютно ничего, но было пространство, которое я сразу оценил, прикинул, что там можно показать большие картины. И поскольку у меня было желание пожить и поработать в Таллине, а как раз в те дни состоялся мой творческий вечер в Кадриоргском художественном музее, то через день после этого я перевез картины в галерею на Валли 4 и открыл там выставку, показал более 20 картин. Выставка моя прошла очень успешно! Было много хороших отзывов и общения с публикой. 

Теперь для меня очень ценно, что эту выставку я делаю по просьбе эстонской стороны в самом центре Старого города. Замдиректора по культуре Таллинского Дома Учителя (бывший Дом правительства) Ян Лео Грау, который побывал на моем вернисаже, предложил мне это.

То есть, у вас получился длительный творческий визит в Эстонию?

Знаете, я очень люблю северную природу, всю атмосферу ваших мест, какое-то присутствие истории, которое здесь чувствуется прямо в воздухе. Центр Таллина — это одно из редчайших мест, сохранивших такую концентрированную историческую идентичность. Это все обязывает поближе познакомиться, проникнуть во все это. В Париже, в Ницце, в Монако я встречался с потомками давних обитателей этих мест: с Шаховскими, Адлербергами, Барклеями... Писал их портреты. Кроме того, курьезным является сам факт, что мой триптих «Пушкин» оказался в… кабинете Бенкендорфа!

Посвящение Пушкину (триптих), 1999

Приятно слышать, что вам нравится наша природа, и это после такого райского уголка, как Монако!

Южный пейзаж меня не вдохновляет настолько, ведь родился я на Урале. Но я люблю море. Меня поразили ваши сосны, их изгибы от ветра. Я видел такие на картине Ивана Ивановича Шишкина «Утро в сосновом бору», а потом узнал, что писал он эту работу здесь, в ваших краях. У нас сосны не изгибаются так, они прямые.

А ваша погода этим летом была хороша. Я все спрашивал местных жителей: а у вас так всегда? Мне отвечали: что вы, у нас 50 лет не было такой жары!

С кем из эстонских деятелей культуры вы здесь общались?

Эстонским я, к сожалению, не владею, но с директором Дома учителя мы разговариваем по-французски. Скульптор Тауно Кангро, с которым мы подружились, приглашал меня работать в свою знаменитую мастерскую, на «Гранит-виллу», я жил там дней десять, и мы вместе писали этюды. Тауно хорошо говорит по-русски. Один этюд, написанный совместно с ним, я выставил здесь. Хотел бы и с другими эстонскими художниками поговорить об искусстве.

фото из личного архива

Интересно, как вы относитесь к нашей моде на абстракционизм?

Да, в Эстонии есть увлечение абстрактным. Я считаю, что, родоначальники абстрактного искусства были совершенно искренни в своих побуждениях. Для себя я открыл в абстрактном драматургическое композиционное начало. Даже если произведение не выражает что-то конкретное, оно несет в себе ощущение, и на нас это действует совершенно явно: либо навевает грусть, либо дает энергию и радость. Скажем, в движении облаков нет ведь конкретных очертаний, но их вид на нас действует совершенно однозначно и точно! Это дает эмоциональное наполнение. По моим картинам нетрудно понять, что я все время иду на грани абстрактного: я всю жизнь стремился отделиться от материалистичности восприятия мира в сторону духовного наполнения, некого смысла, который таится за формой. Я разработал теорию динамики пятна, как основы композиции. Пятно я считаю главным, потому что оно рождает эмоции, динамика его рождает драматургию. Ну, как Суриков увидел ворону на снегу — и родилась «Боярыня Морозова». Я никогда не хотел отказаться от хорошего рисунка, которым я владею, но начинаю я картину с абстрактного движения пятен. Как когда на сцену падают от юпитера круглые пятна света, в этих пятнах фигуры теряют свой реальный облик, свои формы и очертания…

То есть разрыв земных форм вам помогает выразить суть?

Понимаете, я очень давно перестал мыслить конкретным предметом. Я мыслю пятном, которое в принципе абстрактно, оно ничего не изображает. Но в композиции оно дает динамику, которая выражает характер и решает драматургию всей картины. В этом заключается для меня смысл. Искания художников которые коснулись, скажем, супрематизма или кубизма, я не воспринимаю как отдельный стиль. Просто работать в модном стиле — это спекулятивный, потребительский подход. На самом деле художники работали на общую задачу, которая заключается во все более глубоком познании и понимании окружающего мира. Это стремление не должно исчезнуть.

На открытии вы сказали, что живопись переживает не лучшие времена, что вы имели в виду?

Сейчас апологеты и идеологи так называемого актуального искусства считают, что живопись отжила свое. Я так не думаю. Впервые приехав во Францию в начале девяностых, уже тогда я услышал: «Как, ты все еще работаешь кисточками, пора их выбросить, нет уже живописи, одни инсталляции!»

Расскажите, кстати, о ваших учителях и ориентирах в живописи.

Я воспитан на принципах художников Возрождения, которые очень ценили качество работы: Микеланджело, Леонардо да Винчи — мэтр, который не просто работал руками, но вывел целую науку. Я очень полюбил европейских художников, например, Франса Хальса, Уильяма Хогарта, Франсиско Гойю, Томаса Гейнсборо. Очень люблю Рембрандта. В какой-то момент, будучи еще молодым, я открыл для себя Андрея Рублева, особенно его стенописи. Из русских художников для меня много значат Валентин Серов, Михаил Врубель, последним моим пристрастием стал Виктор Борисов-Мусатов, который, как мне кажется, больше всех понимал именно русскую природу, русское настроение, русскую душу. Так случилось, что моя выставка в Русском музее прошла после его выставки.

Классический список! Однако вы сказали свое слово и в защиту абстракционизма, это здорово!

Я защищаю серьезные работы, серьезный подход к вопросу, не тот, который нас провоцирует насмехаться над тем, чего мы сами не понимаем. Я считаю, что серьезный художник не может так себя вести. Живопись должна говорить своим языком. Я обнаружил, что существуют проблемы, не решенные в искусстве, я пытаюсь их коснуться, проходя мимо, как сказал однажды Есенин: «И потому, что я постиг всю жизнь, пройдя с улыбкой мимо…»

Хотя ваши картины мне уже все сказали, все-таки — ваше любимое искусство после живописи?

Наверное, музыка. Отец был профессиональным музыкантом, скрипачом. Я жалею, что в детстве учился играть не на фортепиано, а на скрипке. Если можно любить, не владея… трудно себя ограничить в любимых жанрах — вот сегодня на открытии выступали чудные девушки-балерины, у меня душа дрожала! Помните: «Из наслаждений жизни одной любви музыка уступает, но и любовь — мелодия…»

shareprint
Главный редактор «Новой газеты. Балтия» — Яна Лешкович. Пользовательское соглашение. Политика конфиденциальности.