Литва, по сравнению с другими государствами ЕС, считается спокойной страной, жители которой не склонны к проведению массовых митингов, протестных акций и открытому выражению негативных эмоций в адрес правительства. Несмотря на то, что в Литве тоже растут цены, граждане не надевают «желтые жилеты» и не выходят на улицы с петардами и коктейлями Молотова. Однако, как выяснилось, это не значит, что литовцы не могут сказать четкое «нет» властям, если они чем-то недовольны, просто у людей другие приоритеты, и важнейший из них — это неприкосновенность семьи.
В июле прошлого года в стране вступили в силу положения новой реформы по защите прав ребенка. Депутаты Сейма приняли решение ужесточить надзор за литовскими семьями, ввели дополнительные установки, расширив возможности соцслужб по изъятию детей у неблагополучных родителей. Поправки к Закону об основах защиты прав ребенка, отчасти, были обусловлены чередой трагических обстоятельств — участившимися случаями насилия в отношении несовершеннолетних, но в итоге реформа, направленная на улучшение ситуации, оказалась далека от совершенства. В 2018 году страну всколыхнули неприятные инциденты, когда выяснилось, что государство в лице Службы по защите прав ребенка перегибает палку, забирает детей без весомых причин и вмешивается в частную жизнь отдельных семей. Большинство родителей посчитало, что в зоне риска находятся все.
Дети — наше все
После этих событий общество мобилизовалось почти мгновенно. Десятки тысяч людей в социальных сетях организовали протестные митинги и призвали граждан выходить на улицы. Протестное движение получило название «Сплоченные родители», которые вышли не просто выразить свое недовольство, но и подготовили конкретный список предложений законотворцам, и в итоге они добились своего.
«Новая газета — Балтия» обратилась к одному из ключевых инициаторов этого движения — уроженке портовой Клайпеды Олеси Щербиной, которая рассказала, как зародилась это движение и к чему в конечном итоге привела эта инициатива. «Люди сплотились достаточно быстро... Я полагаю, что столь активное участие в митингах, акциях протеста было обусловлено массовыми случаями изъятия детей. Более того, пресса активно освещала случаи, когда детей забирали — мы знали и знаем, что эти процедуры происходили крайне издевательски, что и произвело такой фурор в обществе... Вот и получилось, что по горячим следам, да еще и разгоряченные прессой, люди объединились в одну большую волну», — говорит она.
По ее словам, немаловажную роль в этом деле сыграли СМИ и соцсети. Как говорит наша собеседница, в XXI веке основные баталии разворачиваются не на улицах, а в публичном пространстве.
«Все живые митинги, несмотря на их масштаб — тысячи митингующих в Клайпеде и Вильнюсе — все равно были каплей в море, по сравнению с той активностью, которая разворачивалась в Facebook. Одна лишь наша группа «Сплоченные родители за здоровую семью» всего за несколько дней собрала десятки тысяч человек... Правда, после того, как митинги состоялись, они покинули группу. Мне кажется странным, что люди объединяются лишь в самые проблемные моменты и весьма отдаленно участвуют в таком животрепещущем деле», — сказала она.
Конструктивный диалог
Олеся Щербина также рассказала, что в митингах приняли участие множество представителей власти — депутаты парламента и городских советов из самых разных партий, которые выразили поддержку протестующим. Сами же «сплоченные родители» вышли митинговать, чтобы донести свои идеи. Они обратились к профессиональному юристу, составили официальное письмо на имя президента, спикера Сейма, предложив внести конкретные изменения к действующему законодательству.
«В частности, на митинге, прошедшем в Клайпеде, мы написали и предоставили на суд общественности письмо, адресованное президенту, где предложили свои изменения к закону. Все эти поправки предлагали сами родители, которые тем или иным образом столкнулись с несправедливостью системы... Собрав более 800 подписей, я отправила это письмо в президентуру и в Сейм для рассмотрения. На данный момент я могу подтвердить, что три ключевых пункта были приняты! Это была очень приятная новость», — рассказывает Олеся Щербина.
«Три наши установки звучат следующим образом: изъятие ребенка должно быть крайней мерой; при изъятии ребенка, в первую очередь, его следует передать ближайшим родственникам, дабы избежать стресса и шока; суд, рассматривающий дело о том, забирать ребенка или нет, должен проходить открыто, а родителям необходимо предоставить адвоката. На мой взгляд, только при соблюдении трех этих ключевых пунктов общество сможет вырастить нормальных людей», — заключила общественная активистка.
Позиция министра
Немаловажную роль в этом деле сыграл и министр социальной защиты и труда Линас Кукурайтис. Последний даже принял участие в одном из митингов вместе с возмущенными людьми и заявил, что стоит на стороне родителей. С другой стороны, он призвал не демонизировать Службу по защите прав ребенка и полностью отказаться от каких бы то ни было «физических наказаний», включая шлепки и оплеухи, так как это ни к чему хорошему не ведет. Также он призвал не бояться, в случае чего, общаться со специалистами из упомянутой службы.
«Любые родители, которые заботятся о своих детях, не используют насилие в качестве воспитательных мер, точно не должны бояться — даже в тех случаях, когда им по ошибке придется пообщаться со специалистами по правам ребенка. Ведь, когда ты не делаешь ничего плохого — то ты ничего и не боишься», — пишет он в своем обращении.
По его словам, критика обозначенной реформы несправедлива, поскольку до того ситуация в Литве была еще хуже, чем сейчас. До того, как приняли соответствующие поправки в стране вообще отсутствовала единая система и каждый чиновник руководствовался собственными понятии о том, что такое хорошо, а что такое плохо.
«С 1 июля 2018 года система по защите прав ребенка стала централизованной, что означает, что во всей Литве вступили в силу единые правила. До того в стране действовали 60 различных сборников правил, так как у каждого самоуправления был свой порядок: в одном месте ребенка забирали у совершающих насилие родителей, однако семья не получала никакой помощи, в другой — не забирали даже в тех случаях, если ребенок оказывался в больнице — он «заживал» и возвращался обратно в то же самое окружение, — говорит Кукурайтис. — Должно быть, вы все согласитесь, что защита прав всех детей Литвы должна быть обеспечена в равной степени, независимо от того, в каком районе он живет. Точно так же все семьи должны получать помощь, если попали в кризисную ситуацию и не могут или не умеют выбраться из нее самостоятельно».
Согласно официально статистике Минсоцзащиты, за минувший год число детей, которых передали под временную опеку не увеличилось, а, напротив, уменьшилось, причем довольно существенно. Так, в 2017 году в Литве изъяли 2524 ребенка. В 2018 году — 1801.
