Эту постановку ожидали с особыми ощущениями. Прежде всего, потому что это первая премьера юбилейного, сотого сезона главного театра Латвии — да, Латвийская опера на месяц старше родного государства, в котором находится. А кроме того, латвийская столица исторически связана с именем великого немецкого композитора напрямую: более полутора сотен лет назад Вагнер, еще совсем молодой, работал в Рижском городском театре (прародитель Латвийской оперы) музыкальным директором и капельмейстером. Здание, в котором Вагнер работал, существует и сейчас — в двух минутах от нынешнего оперного театра, на улице, носящей теперь имя немецкого классика. Правда, зданию тому требуется срочная реконструкция...
Более того: первой оперой Вагнера стал именно «Летучий голландец», после премьеры которого стала ясно, что родился великий композитор. А кроме того, из Риги композитор бежал на корабле — от кредиторов, что не легенда, а исторический факт. И по пути в Германию попал в суровую бурю, во время которой и задумал «Летучего...». Премьера шедевра состоялась 2 января 1843 года в придворном театре Дрездена и, что важно, вторая премьера состоялась как раз в Риге — буквально через пару месяцев, 22 мая того же года. После чего на сцене Латвийской оперы эту постановку ставили ровно сто лет назад, 15 октября 1918 года, это была первая официальная постановка новорожденной Латвийской Национальной оперы.
Разумеется, ставили «Летучего голландца» в Риге и в октябре 1941 года, во время фашистской оккупации — что поделаешь, раз Вагнер был любимым композитором неистового фюрера. Но примечательно, что в 1950-е Латвийская опера была единственным оперным театром на территории СССР, в котором ставили оперы Вагнера — памятуя историческую связь композитора с латвийской столицей. В тех спектаклях блистали великие певцы Жермена Гейне-Вагнере, Карлис Зариньш, народные артисты СССР и воистину личности большого масштаба.
И вот, новая версия «Летучего голландца», которую поставил известный латышский режиссер Виестур Кайришс, прежде уже ставивший шедевры Вагнера на рижской оперной сцене, и вполне удачно.
Говоря о нынешней премьере, стоит отметить, что главную роль в ней исполнил бас-баритон Эгил Силиньш, и думается, это главная изюминка нынешней постановки. Силиньш сегодня, действительно, один из ведущих баритонов мира, выступал на всех главных сценах мира. И большая удача услышать на родине певца его голос и увидеть его самого.
Вообще, так удачно совпало, что все три государства Балтии — Латвия, Литва и Эстония, отмечающие в этом году свое столетие — представлены в этом спектакле. Помимо латыша Эгила Силиньша здесь задействованы литовская певица, весьма достойное сопрано Вида Микневичуте, которая исполнила роль Сенты, а также эстонский бас Аин Ангерс, который изумительно пел партию Даланда.
Фото: Латвийская Национальная опера
Любопытно, что спектакль идет два с половиной часа без перерыва. И думается, это правильно — слушатель сразу же погружается в пучину любовных страстей и истомы. Не надо отвлекаться от столь упоительного процесса на антракт с шампанским! И тут отдельный реверанс в сторону оркестра под управлением главного дирижера театра Мартиньша Озолиньша, который все три действа оперы музыкально связал воедино так, что совершенно не видно музыкальных «швов». Хотя с духовой частью оркестра еще следует поработать — это если хочется дотянуть до уровня Байройтского фестиваля (там ежегодно показывают все актуальные постановки опер Вагнера).
Что до самой режиссуры, то тут многих знатоков творчества Виестура Кайришса постигнет удивление. В том смысле, что, так считается, режиссер-новатор подошел к нынешнему материалу весьма осторожно, как влюбленный в музыку дебютант. И в результате получился монументальный минимализм, который, конечно же, весьма гармонирует и со сценографией Рейниса Дзудзилло. Действо проистекает неспешно, медитативно вовлекая слушателя.
Стоит гадать: хористы и сам летучий голландец в данном случае — все же моряки или, если судить по их форме, летчики? Небольшая разница — что морской, что воздушный флот. Впрочем, под финал режиссер таки делает «ход конем», представляя хористок всех беременными поголовно (видимо, беременны от радостных норвежских-моряков), а влюбленный в Сенту Даланд ходит с убитой птицей и поет свои несчастные арии. Появление мертвой птицы мне напомнило «Чайку» Чехова. Будем считать, что тут чеховские мотивы.
Вокруг своей оси крутится сцена, на которой то команда норвежских моряков, то команда летучего голландца. Два мира — реальный и ирреальный. А когда в финале Сента бесконечно идет по крутящейся сцене в сторону голландца, неподвижно стоящего на ее краю, это красиво. Так сказать, жизнь и смерть, все рядом. «В моей постановке главное — вечность и бесконечность», — исчерпывающе ответил господин Кайришс накануне перед премьерой и, как минимум, намек на два этих великих обстоятельства в данной постановке есть.
Но многим не хватило мистицизма. Вот именно так! В конце концов, материал для этого богатейший. Есть подозрение, что постановка несколько схематична, а вот погружения в пучину не произошло.
И вот вам напоследок сюрприз. Зайдите по ссылочке сюда. До 27 марта здесь можно послушать и посмотреть рижскую постановку совершенно бесплатно. Вперед!
