logo
Новая газета. Балтия
search
СюжетыОбщество

Это все всерьез. Даже для котиков

Это все всерьез. Даже для котиков

Есть ли какая-то связь между бокалом сухого крымского вина, демонстративно запечатленным в Инстаграмме по случаю «возвращения Крыма в родную гавань», и очередным американским туристом, арестованным в Северной Корее? И как это коррелирует с предвыборной жизнью в Латвии? То есть понятно, что можно сказать про аннексию и международную напряженность, но тут как раз важен упомянутый турист. Важны люди. Важно наше восприятие реальности. Восприятие, которое толкает нас в бездну новых катастроф.

Не так давно известный кореевед Ланьков, со ссылкой на другого известного, то ли жаловался, то ли иронизировал по адресу племени младого, возросшего в развитых странах, главным же образом — в Западной Европе и США. Племя, само по себе, неплохое. Даже и хорошее. Но есть у него одна черта, которая роднит его с котятками, с момента своего рождения живущими в благополучном доме и не знающими ничего, кроме ласки и любви. А именно, молодое поколение в развитых странах, ныне обитающее в студенческих кампусах, просто не может поверить в то, что с ним могут всерьез случится какие-то неприятности.

То есть, конечно, они слышали про Холокост и Кампучию, про Эмнести Интернешнл и про голод в Африке. И ежели вам будет угодно с ними про все про это заговорить, то они станут понимающе кивать головой и глядеть на вас серьезными глазами. Умом как бы понимают. Но — не чувствуют.

А потом какой-нибудь американский турист ворует на память плакат со стены в Пхеньяне — и оказывается под арестом. Да еще и срок ему обещают лет так в пятнадцать, за шпионаж. Казалось, мог бы сообразить, что Северная Корея — не Мексика, и к плакатам здесь относятся серьезней, чем к полотенцам там. А не сообразил. Или где-нибудь в Казахстане залезут на охраняемый объект, чтоб селфи сделать. Не подумавши о том, что любой часовой не только право имеет, но и по уставу обязан стрелять в них на поражение…

И тут можно бы посмеяться, в стиле покойного Задорнова, над «нутупыми» американцами и всеми остальными, если бы аналогичные явления не наблюдались в нашей реальности. И в Латвии, и в России. Причем здесь они приобретают куда более многообещающие — и в этом смысле страшные — формы.

Уже давно, даже слишком давно мы привыкли к тому, что журналисты, публицисты, пропагандисты, политики и политические фигуранты стали очень легко разбрасываться словами. Сегодня невозможно представить военного конфликта не то, что без этнических чисток — без геноцида. Геноцид там и геноцид еще вот там. А если никого не убили, то – культурный геноцид. Языковой. Хотя бы даже одежно-икебанный — но чтоб обязательно геноцид. Если где-то было столкновения, и кто-то погиб — то это, как минимум, резня. Если возникают сомнения в законности судебного решения — то сразу фашизм и тоталитаризм. А уж то, что все, с нами несогласные, суть фашисты — к этому привыкли давно.

Слова утрачивают свою силу. И общество начинает воспринимать их, как наркоман наркотик. Нужно постоянно наращивать градус. Увеличивать дозу. Иначе будет не то, что неинтересно — просто не услышат.

Мы уже обвыклись жить в мире, где очень серьезными словами играют удивительно легко. Но этот процесс идет и в обратном направлении: научившись легко воспринимать и легко обращаться с очень серьезными словами, общество стало столь же легко воспринимать стоящие за ними смыслы. А смыслы эти ничуть не менее увесисты, чем и пятьдесят, и сто лет назад.

Да-да, «на Берлин за немками!» и «можем повторить!» — из этой серии. Это уже не черный юмор человека, который понимает, о чем речь. Это нечто, гораздо более страшное: идиотически невинная шутка «комнатного солдата», который просто не понимает, что война — это солдатские гробы, обуглившиеся трупы, вывороченные кишки, перерезанные глотки и многое, многое другое в том же роде. Но наши «шутники» этого не видят, для них война — это что-то вроде квеста или Counter Strike. А квест или Counter Strike — это весело.

Но «можем повторить» — это то, что лежит на поверхности. И что слишком заметно. Но непонимание, нечувствие смыслов присуще сегодня людям и образованным, и интеллигентным.

Последнее автору сих строк стало очевидным весной 2014 года — как раз тогда, когда появились в соцсетях вышеупомянутые бокальчики вина в честь «воссоединения Крыма с Россией». Постили их отнюдь неглупые, образованные, даже утонченные люди. Но, несмотря на всю свою утонченность и образование, они не ощущали самого главного: что все это означает войну. И «горячую» (которая вскоре стартовала на Донбассе), и холодную — конца которой не видно. Что теперь русский народ по живому, через кровь и боль, отрезают от украинцев. И что за это придется платить — нищетой, изоляцией, бесправием. А значит, чьими-то поломанными судьбами, чьим-то здоровьем и чьими-то жизнями.

Все участники вышеописанного флэшмоба с бокальчиком должны были это понимать. Но они не осознавали происходящего, не ощущали смысла всех этих слов: аннексия, изоляция, диктатура. Ровно также, как американский студент, прибывший туристом в Пхеньян, неспособен ощутить смысла слов «тоталитаризм» и «концлагеря». Это просто из другой Вселенной, Вселенной, вечно параллельной «первому миру» уютных, домашних котиков.

Но остались не только слова. Остались и изначальные смыслы. И между ними есть прямая взаимосвязь.

Ибо чем легче воспринимается обществом то или иное слово, тем легче это слово вписать властям предержащим в тот или иной приказ, указ или закон. Тем легче привести в реальности тот — совсем не облегченный — смысл, который это слово означает.

Как это работает, мы уже видели в России. К началу «нулевых» общество стало слишком легко играться с такими словами, как «массовые расстрелы», «лагеря», «ГУЛАГ», «война»… И вот на наших глазах многое из этого возвращается в нашу жизнь. Даже те, кто хотел бы понимать и ощущать, часто оказывались к этому неспособны. Вся наша оппозиция, всех оттенков, давно и много говорила о диктатуре и репрессиях, но… Сама себе не верила. Сама жила так, будто смыслов, которые обозначили эти слова, вокруг не имелось.

Итоги перед глазами.

А теперь ровно то же самое мы видим в Латвии. Снова громкие, очень много значащие, слова: геноцид или «языковой геноцид», нацизм, неонацизм. И те люди, которые бросаются такими обвинениями, тем самым дегуманизируют противника в глазах своих сторонников и выписывают себе индульгенцию на «соответствующие» меры. Ведь если ты противостоишь нацистам и геноциду, то можно все!

Но тут, конечно, здравомыслящий читатель скажет: ну что вы, что вы! Это же каждые выборы так! Обычная пиаровская накачка, потом все будет, как прежде… Да, обычная накачка. Да только это не отменяет всего вышесказанного. Люди помнят, что они живут в ЕС. Помнят, что всегда, в конечном счете, есть запасные аэродромы. Что кто-то, на крайний случай, прикроет. И поэтому и «геноцид», и «нацизм» — это как бы игра. Игра котиков. И это действительно игра, но проблема в том, что к ней привыкают. Привыкают к легко обращаться со словами, за которыми стоят жуткие смыслы. А значит, эти смыслы столь же легко могут войти в жизнь.

Мы это видели в России. Где действительно уже есть и диктатура с позывами на тоталитаризм, и реальные политические репрессии, и многое другое. И в истории это не в первый раз. В конце концов, никаких по-настоящему весомых причин для Первой Мировой войны не имелось. Но была риторика и фраза — и в Лондоне, и в Париже, и в Берлине, и в Вене, и в Санкт-Петербурге. И эта безответственная риторика и фраза изменила весь мир, и едва ли в лучшую сторону.

А столь безответственной она была, не в последнюю очередь, потому, что и тогда людям казалось: европейская война не случится. Это слишком невыгодно и бессмысленно! Это никому не нужно! Так чего же не поиграть в слова, коли такое дело?

А дело оказалось совсем иным. Как совсем другим вышло дело и с Крымом в 2014-м. И вот сейчас, глядя на происходящее в Латвии, хочется сказать лишь одно: аккуратнее взвешивайте слова, господа. И не думайте, что страшные смысле этих слов остались в параллельной Вселенной, и вас не коснутся. Они могут вырваться в любой момент, самым непредсказуемым образом, и от них не защитит ничто. И тогда все будет всерьез.

Даже для котиков.

 

shareprint
Главный редактор «Новой газеты. Балтия» — Яна Лешкович. Пользовательское соглашение. Политика конфиденциальности.