Марин Ле Пен проиграла «исторические» региональные выборы. Я встретил этот невеселый для семьи Ле Пен день в бастионе партии, в бывшем шахтерском городке Энен-Бомон (север Франции).
Городок всегда был вотчиной левых, но не так давно перешел в ультраправые руки.
Выслушав жителей городка – от пожилой социалистки мадам Гувернёр, которая не изменила взглядам даже на пороге резиденции для пенсионеров, до бездомного мсье П., «левого до мозга костей», который два года назад начал голосовать за «Нацфронт» — я понял, что почти никто из них не голосовал на этих выборах за противников Марин Ле Пен.
Все голосовали либо за Ле Пен, либо против Ле Пен.
Городок Энен-Бомон, перешедший в руки местного уроженца Стива Бриуа («Нацфронт») в марте 2014 года, до этого несколько раз был в центре французской истории. В революцию ему дали имя L'Humanité, в войну 1870 года он остался единственным французским городом, который пруссаки осаждали, но не смогли взять, в начале XX века стал «бастионом» известного анархиста (и профсоюзного деятеля) Бенуа Брутшу… Но никогда прежде, начиная с 1852 года, когда здесь обнаружили каменный уголь, и после 1970 года, когда закрыли последнюю шахту, он не привлекал такого внимания богатых людей.
С 2014 года 26-тысячный город стал «витриной» «Нацфронта».
13 декабря 2015 года Марин Ле Пен надеялась произнести здесь первую в своей жизни речь победительницы.
Она имела некоторые шансы стать главой региона Нор-Па-де-Кале-Пикардия с населением 6 миллионов человек и бюджетом 3 миллиарда евро.
Голосование в школе имени Ж.-Ж.Руссо, к которой «прикреплена» Ле Пен
Сегодняшний Энен-Бомон -- идеальный городок для «Нацфронта». Во-первых, где еще, если не в «недрах народа», красоваться его «защитнице» Марин Ле Пен, которая хоть и выросла в буржуазных условиях, но всегда намекала на то, что она такая же, как «простые французы».
Во-вторых, народ Энен-Бомона, переживший после консервации шахт еще и шок от закрытия нескольких крупных предприятий, сам нуждается в защите.
Как нуждается в ней и мсье П. -- бывший «левак до мозга костей», увядающий франт, которого я встретил у здания мэрии утром в день голосования. П. дыхнул мне в лицо прямым вопросом: «Мысье, вы ведь пишете о выборах? Хотите, я вам расскажу, что я думаю». Я хотел.
-- Вы уже голосовали? И если да, то за кого? – спросил я.
-- Мысье, я голосовал… не скажу за кого. Пусть это останется у меня вот здесь, -- и П. постучал пальцем по голове. Но после паузы добавил: -- Ладно, я голосовал за Марин Ле Пен. Раньше я был социалистом… Но потом качнулся в сторону ультраправых.
-- Почему вы качнулись и когда?
-- Пару лет назад… Вы знаете, я лишен надежды… В политическом смысле, -- повторил П. то, что в последние годы пишут в газетах. – Безопасность не обеспечена, налоги растут, предприятия закрываются. Раньше я работал на строительстве. А потом на металлургическом заводе Metaleurope. Вы знаете такой завод? Он был у нас тут. Его закрыли. А еще левые разворовали кассу мэрии, это вы знаете? А ведь раньше это был цветущий город…
После рассказа качнувшийся вправо левак попросил у меня «несколько монеток на хлеб» (хотя, конечно, с утра лучше не употреблять столько хлеба).
Я достал из кармана все, что было: 1 евро и 20 сантимов. Рука предательски стала прятать 20 сантимов обратно в карман. «Евро двадцать – еще хоть как-то годится», -- качая головой, ответил П. и спросил, хорошо ли я проверил карманы.
Так вот город Энен-Бомон, в отличие от мсье П., в 2012-м году перестал что-либо просить. И проголосовал за тех, кто противостоял местным левакам, опустошившим городскую казну.
Опустошение было таким глубоким, что бывшего мэра сняли указом министра внутренних дел.
***
Новый мэр, Стив Бриуа (1972 г.р.), сын фермера и бухгалтера, внук шахтера, вступивший в «Нацфронт» в 16 лет, стал первым человеком в партии, взявшим город в первом же туре.
Взятие оказалось успешным. С тех пор популярность мэра росла, и это подтверждали все выборы, включая нынешние.
В «исторический день» я говорил с людьми разного возраста, вкуса и политвзглядов, и ни один из них не сказал плохого слова про мэра.
«Я за него не голосовал, я голосовал за правых, -- сказал мне электрик Симон, -- но нужно проявлять объективность».
Разные люди повторяли одно и то же: мэр и местные налоги опустил, и чистоту на улицах навел, и дорожную полицию увеличил, и «целых три праздника провел за лето». Для городка, в котором из достопримечательностей – мэрия и церковь 20 века – любой праздник, больше, чем праздник.
«Мэр, конечно, молодец, -- сказал мне вечером таксист, голосовавший против Марин Ле Пен. – Но его активность можно объяснить. У этой партии один такой образцовый мэр, они же знают, что на него смотрит вся страна».
Стив Бриуа – в придачу ко всему, местный муниципальный советник с 1995 года. Гораздо позже (2008) такую же должность заняла Марин Ле Пен.
Которая, кстати, еще никогда в жизни «лично» не выигрывала выборы.
Активистка «Нацфронта» и кандидат от партии на предыдущих выборах пришли на встречу с Ле Пен
***
В этот раз она была близка к этому, как никогда, -- в первом туре Марин набрала 40,64% голосов, опередив бывшего министра Ксавье Бертрана из правой партии «Республиканцы» (Саркози) почти на 15%.
В тот же вечер правящие социалисты сняли свой список в регионе, и призвали избирателей голосовать за правых.
Судя по результатам второго тура, почти все они так и сделали.
«Я не изменила своим убеждениям, и проголосовала против всех», -- рассказала мне пожилая красавица мадам Жермен Гувернёр (Gouverneur -- губернатор, правитель – фр.), которая всю свою жизнь – и когда работала на ткацкой фабрике в Лилле и когда трудилась в местном колледже – оставалась социалисткой. «И останусь ею», -- добавила она у входа в резиденцию для пожилых людей.
***
Но если бы такими принципиальными были все социалисты, партия Марин Ле Пен выиграла бы как минимум в трех регионах – вторым стал бы регион Прованс-Альпы-Лазурный берег, где 26-летняя Марион Марешаль-Ле Пен в первом туре с тем же 15-процентным отрывом обошла лощеного мэра Ниццы по фамилии Эстрози.
А в Бургундии-Франш-Комте кандидат от ультраправых набрала во втором туре 32,44%, отстав от социалистки (34,68%) и саркозиста (32,89%) на уровень статистической погрешности.
***
И это всё -- показатели больших погрешностей власти: как правой, так и левой. Погрешности допущены в последние лет тридцать.
В короткой финальной речи, которую Марин Ле Пен произнесла в спортзале имени Франсуа Миттерана в промзоне Энен-Бомона вечером 13 декабря, она призвала граждан к «мобилизации» в борьбе против «системы».
И хотя трудно согласиться с тем, что Марин является «альтернативой» («экономический патриотизм», выход из Евросоюза, закрытие границ и «прищучивание» «чужаков» – это не альтернатива, а бред) – нельзя сказать, что она не права, говоря о «системе». Системе, которая давно «забронзовела» – и справа и даже слева. Системе, которая озабочена, в основном, сохранением власти.
Приход к власти «Национального фронта» «может привести к гражданской войне», -- сказал перед вторым туром любящий впадать в экспрессию премьер-министр Манюэль Вальс.
Правая газета «Фигаро» после этого назвала социалистов «истериками» и «пироманами у власти».
Но забыла упомянуть о том, что правый кандидат с Лазурного берега, мэр Ниццы Кристиан Эстрози между двумя турами сравнивал 13 ноября (день парижских терактов) с 13 декабря (день возможного прихода к власти в регионе 26-летней Марион Марешаль-Ле Пен). И призывал граждан к участию в «сопротивлении».
Сегодня нельзя вспоминать о том, что ты левый или ты правый, говорил мэр Ниццы, предупреждая об опасности, перед которой стоит Франция (которую он, набравший в первом туре 25%, вероятно, олицетворял).
Но сегодня нельзя не только вспоминать о том, правый ты или левый, сегодня важно не забыть, правый ты или левый.
«Вотчина» «Нацфронта», городок Энен-Бомон. У входа на избирательный участок, где голосовала Марин Ле Пен
***
А пока левые сливаются с правыми, не умея толком объяснить избирателю, в чем между ними разница, «Национальный фронт» бьет рекорды.
13 декабря 2015 года в ходе проигранного второго тура региональных выборов за партию Ле Пен проголосовали 6 миллионов 600 тысяч человек. Это опять рекорд и это на 180 тысяч больше, чем в первом туре.
Хорошо, что следующие общенациональные выборы во Франции только через два года.
В 2017-м страна должна выбрать президента.
«Ультраправая опасность еще не устранена», -- сказал премьер Вальс вечером 13 декабря 2015-го, поздравивший французов с тем, что они сумели объединиться и «поставить барьер» ультраправым.
***
-- А если Марин Ле Пен станет президентом? Не боитесь? Не бывает ведь так, чтобы подобная власть обходилась без репрессий? -- спросил я у молодой семьи, выгуливавшей в коляске по улицам Энен-Бомона крохотную дочку Беллу. Семья голосовала за Марин.
-- Нет, не боимся, -- ответила мне молодая мама. – Мне кажется, что хуже не будет.
Молодой папа одобрительно кивнул. Мама – хорошо образованная парижанка, папа работает на «секретном аэрокосмическом предприятии в пригороде Лилля». В Энен-Бомоне они оказались почти случайно – удалось недорого купить хороший дом, а «для дочки лучше в большом доме, чем в тесной парижской квартирке».
Через полчаса я увидел их снова.
Семья поднялась по ступенькам мэрии, чтобы посмотреть вертеп. После прихода к власти мэр Бриуа сделал вертеп в мэрии рождественской традицией.
Во Франции, где власть и церковь отделены с 1905 года, «традиция» стала скандалом. На мэра уже подавали в суд, но ведь это процедура долгая. «И потом, кому это мешает?» -- спрашивает у меня хорошо образованная мама из Парижа, которую случайным ветром занесло в рабочий городок, ставший бастионом «Нацфронта».
Выходя из мэрии, замечаю, что балкон над входом подпирают «кариатиды» в виде шахтеров.
В голове пронеслось: вот так в городке, где уровень безработицы бьет средние уровни по стране, на смену культу труда пришло мракобесие.
Марин Ле Пен набрала в Энен-Бомоне 60,34% голосов.
Источник:: Новая газета
