Известный латвийский политолог Юрис Розенвалдс о причинах правительственного кризиса и перспективах нового кабинета
– Господин Розенвалдс, неожиданную отставку латвийского премьера Лаймдоты Страуюмы обсуждают все, но о причинах этого информации нет. Какова ваша версия?
– Первая причина – это общий негативный фон по отношению к правительству. В последнее время оно подвергалось, по-моему, справедливой критике за целый ряд промахов и невнятную коммуникацию с обществом по весьма важным вопросам – принятию беженцев, зарплатам педагогов, поддержке AirBaltic…
Вторая причина – противоречия внутри самой правящей партии «Единство». Несомненный факт: премьер ушла с поста именно из-за давления на нее однопартийцев. Которые, кстати, повели себя не лучшим образом. Только что, в минувшую субботу, прошел съезд «Единства», на котором можно было проанализировать работу правительства и высказать в его адрес принципиальные претензии, но партия этого не сделала. А в понедельник утром мы услышали заявление об отставке. Борьба группировок в рамках «Единства» сказалась на правительстве.
– В основном, премьера уже довольно давно критиковала лидер «Единства» Солвита Аболтыня. Поговаривали, что из личных мотивов.
– Сама Страуюма на пресс-конференции после сообщения об отставке сказала, что главной трудностью для нее была именно недостаточная поддержка ее же партии. Противоречия премьера и Солвиты Аболтыни были очевидны для всех. И тот факт, что Аболтыня не раз позволяла себе резкую публичную критику премьера показывал, что сама она не прочь занять это место. Только одного ее желания для этого мало, партнеры по коалиции далеко неоднозначно оценивают ее кандидатуру.
– То есть Страуюма пала жертвой банальной конкуренции?
– Не совсем банальной, хотя элемент политической ревности здесь есть. Но надо иметь в виду, что «Единство» формировалось из нескольких, достаточно разнородных групп. А Страуюма вообще человек со стороны. Она несомненно сильный чиновник, этого отрицать нельзя. Но в партию она вступила уже после того, как заняла пост премьера, что вполне естественно могло вызвать недовольство у старых членов «Единства».
В этом смысле показателен такой нюанс: когда Страуюма назвала фамилию своего возможного преемника – ныне министра внутренних дел Рихарда Козловскиса, то Аболтыня ответила, что у нас не монархия, чтоб передавать власть по желанию. И эта отповедь объяснима отчасти тем, что Козловскис тоже как бы не полностью человек «Единства», он пришел туда тоже недавно. И старой гвардии партийцев это показывает, что происходит перераспределение ролей, при котором они остаются за кадром.
– Не видите ли вы в этой отставке влияния некой третьей силы, имея в виду недавние споры относительно выделения больших денег в поддержку AirBaltic. Тогдашний министр сообщения, во всяком случае, связывал напрямую фигуру инвестора и безопасность государства.
– Конечно же, проблемы AirBaltic слишком весомы и для, Латвии и для правительства, поэтому наверняка сыграли свою роль в отставке. Но искать заказчиков внутрилатвийских споров во внешних силах я бы не стал. В теорию заговоров я не верю.
– Об отставке премьер заявила после встречи с президентом – мог ли он сыграть в этом какую-то значимую роль?
– Не первый наш премьер объявляет об отставке при поддержке президента. Прошлый, Валдис Домбровскис, тоже ушел после разговора с президентом Берзиньшем. Как было сказано, приняв таким образом на себя моральную ответственность за золитудскую трагедию. Хотя в кулуарах говорили – из-за вопросов, связанных с семейным бизнесом.
Но роль президента проявляется не столько в отставке старых премьеров, сколько в провозглашении новых. Кто придет на место нового премьера – это зависит во многом от президента Латвии. Конечно, он не может привести на этот пост любого кандидата, но может выбрать одного из нескольких претендентов. И в этом смысле Вейонис уже дал понять, что шансы Аболтыни на пост премьера минимальны, поскольку сказал, что следующий премьер должен иметь равную поддержку всех членов коалиции. Аболтыня такой поддержки не имеет.
– А почему не имеет?
– Главные возражения здесь со стороны Национального объединения, потому что Аболтыня неоднократно вступала с ним в конфликты. А другое обстоятельство чисто объективное – она при всей ее кипучей энергии тянет за собой шлейф из неприятных моментов не только для партнеров по коалиции, но и для «Единства». К примеру, в Сейм ее просто, как говорится, протащили. Интриги, которые сотрясают партию в последнее время, связывают с ней не в последнюю очередь.
– Впечатление такое, что все эти бурные интриги в парламенте и правительстве ничего не меняют в реальной жизни латвийского общества, ведь власти по сути много лет формируют одни и те же партии и люди.
– В общем да, и это, конечно, прискорбно для Латвии. Политическая ситуация в латвийском парламенте как бы застыла в том смысле, что реальной альтернативы теперешней коалиции просто нет. Учитывая, что в Латвии очень четко выражены политические симпатии по этно-лингвистическому признаку и «Центр согласия» предсказуемо оказывается за бортом.
И, пока будет сохраняться это разделение партий на русскоязычную («Центр согласия» практически аккумулировал все русские голоса) и латышскоязычные, то другой ситуации быть не может. Поскольку 75 процентов людей, обладающих правом голоса, это латыши, и 25 процентов – русские. Эта ситуация ведет к стагнации, потому что просто нет политической силы, которая дышала бы в затылок власти.
– А мелкие латышские политические партии в сейме не помогают развитию здоровой конкуренции?
– Нет, к сожалению, хотя об этом сейчас много говорится в кулуарах: мол, надо расширять политическую конкуренцию. Аболтыня как раз упоминала их в качестве возможных партнеров – то же Региональное объединение.
Это могло бы разбавить в какой-то мере влияние Нацобъединения с учетом того, что та же проблема беженцев никуда не ушла, а благодаря нерешительности правительства еще и обострилась. Но существенно новые маленькие игроки ничего не изменят. По сути, они ничем не отличаются от остальных. И само «Единство», и остальные латышские партии, как мы видим на практике, во многих вопросах стараются соревноваться друг с другом в том, кто из них более патриотичен.
Ничего не изменится для Латвии и во внешней политике, поскольку все латышские партии идут, по сути, единым курсом в рамках настроений своих избирателей. А избиратели достаточно испуганы, и это будет влиять на дальнейшую поддержку латышскими политиками ЕС и НАТО.
– Каковы шансы у Козловскиса стать премьером?
– Его кандидатуру назвала Страуюма и я думаю, что это реальная кандидатура на пост премьера, потому что его поддерживают и партнеры по коалиции. Но политические игры сейчас только начинаются.
– Очертания правительства насколько могут измениться?
– Думаю, не особенно. Откровенно провальных фигур там нет, состав правительства был оптимальным и сбалансированным партнерами. Проблемы и самой Страуюмы ведь не в том, что она некомпетентна, а в том, что она не обладает достаточным политическим весом. Ей не хватило не уверенности, а скорее качеств политика, харизмы. Она проиграла не столько по содержанию, сколько по его подаче.
– Когда можно ожидать создания нового кабинета?
– Сейчас пошли политические торги, в том числе, и за посты. Здесь все впереди, но мне что-то не очень верится, что до Рождества новый кабинет будет сформирован.
