Два дня в латвийской столице гостил выдающийся режиссер Андрей Звягинцев, который в рамках кинофестиваля «Балтийская жемчужина» представил свой новый фильм «Нелюбовь». Встретился со зрителями и ответил на некоторые вопросы «Новой газеты — Балтия».
Игравший у вас одну из ролей латышский актер Андрис Кейш сказал, что вы не давали ему читать сценарий. Почему?
Я просто не вижу необходимости вручать сценарий для чтения актерам, у которых не главная роль. Так что у персонажей, которые они играют, действительно нет знания всей истории. Так, сейчас постараюсь войти в диалог, настроиться на правильную ноту…
В общем, это касается не лично Кейша, а всех, кто играет роли второго плана. Например, Лена Лядова в «Елене» играла и тоже не знала всей истории. Мне тогда это казалось важно. Вы смотрели фильм «Елена»? Там есть первая сцена, где появляется Лядова, они сидят в кафе с Надеждой Маркиной, исполнявшей главную героиню. И среди прочего, в диалоге звучит такая фраза от героини Нади, которая останавливает героиню Лядовой, прекращая поток неприятных высказываний: «Не смей, я его люблю...» В ответ: «До смерти». Она же не знала при этом, что ее отец по роли умрет.
Мне кажется, когда актер знает всю историю, то он непременно вложит в это еще какой-то дополнительный ненужный смысл, понимаете? Лена Лядова читала только свои сцены и я помню ее впечатление, когда она увидела фильм впервые, для нее все эти отношения Владимира с Еленой стали сюрпризом, конечно.
Одним словом, если отвечать просто, — актеру, у которого несколько эпизодов в фильме, нет необходимости знать всю историю. А у Андриса есть задача очень точная: как минимум, в рамках его персонажа. У него пять или семь появлений в фильме - я никогда точно не считал, сколько. А полностью даю только главным героям, которые идут от первого до последнего кадра.
Вы к этому методу сами пришли? Или вам это, может быть, преподавали?
Не преподавали. У меня же и образования-то нет режиссерского. Я актер по образованию.
Так вот, просто я сам актер и знаю, что такое актерская природа и как ее поставить в нужные и не всегда ожидаемые артистом состояния.
Во всяком случае, на меня никто не жаловался. Только один раз во время съемок «Изгнания» один актер, игравший такого персонажа по имени Гергий (если помните), сказал мне: «Андрей, вы меня обижаете, я же тоже художник и хочу знать всю историю целиком». Но мы и на том фильме договорились, что нет необходимости во время съемок знать всем тонкости всех отношений между Алексом и Верой. Например, там по сюжету есть сцена вечеринки в доме, а перед этим была сильная сцена, где он бьет наотмашь Веру. И вот во время вечеринки они сидят и делают вид, что между ними все хорошо.
Главное: в определенном смысле незнание актером всей коллизии оставляет его открытым.
Одна коллега после пресс-сеанса долго извинялась, но потом воскликнула, ну почему вы снимаете именно такие фильмы, весьма остросоциальные? Для кого?
Я ее извиняю. Конечно, извиняю. И теперь надо подумать, что же ответить на этот вопрос. (Долгая пауза).
Подобное недоумение и такие вопросы, даже претензии, я уже слышал не раз. И знаете, в какой-то момент меня это принудило к тому, чтобы заглянуть в социальные сети. У меня нет никаких аккаунтов, но существует такая возможность заглянуть, например, в инстаграмм. И с большим удивлением обнаружил, что там огромное количество, примерно шесть тысяч постов, связанных с «Нелюбовью». Все, конечно, не прочитал, но изучил достаточно большое количество.
Это все-таки аудитория, которой многие отказывают в том, что она может измениться к лучшему. Но это высокомерие считать, что эта публика, которой и адресован фильм, в зал не придет. К моей радости, она как раз приходит и получает некий урок.
По сути, это рецензии — очень короткие, но содержательные. Быть может, авторы часто изъясняются не очень точно, но их интенция, смысл их высказываний интересны. Очень многие высказывания так и начинаются: этот фильм рекомендуется к просмотру всем родителям, особенно к начинающим. Люди видят тот самый сигнал, который побуждает на самом деле размышлять. Это как тетива, которая натягивается и стрела летит, донося информацию. Мы рассказываем о нелюбви, но призываем к любви таким образом.
Я не вижу в этом фильме каких-то чудовищ, по сути, это нормальные люди, так что почему их нельзя показывать? Говорят. что, дескать, мы же и так все это уже и в жизни видим. Но если видели в жизни, то зачем же говорить, что такого не существует? И зачем говорить, что этих людей надо стерилизовать? Да-да, на одной из встреч после фильма зрительница из первого ряда заявила, что таким людям надо отказать в праве рожать детей. Так вот, такая реакция — это полная цитата многих интенций, вложенных в инстаграмм, то есть — абсолютное нечувствование, абсолютное равнодушие к другому. И нежелание понять другого человека.
Недавно мы представляли картину в Новосибирске... Я не очень люблю представлять картину, потому что выходишь к зрителю и не очень понимаешь, что ты должен ему сказать. Лучше увидеть фильм, которым сказал все, что хотел сказать. Можно просто сказать: «Приятного просмотра. Или неприятного просмотра».
Так вот, в Новосибирске я не нашел ничего лучшего, как сказать о том, что одна актриса, прочитавшая сценарий (не Марьяна Спивак, сыгравшая в «Нелюбви», а другая, так и не сыгравшая роль), пришла утром на пробы и сказала, что после прочтения сценария она его закрыла и ночью побежала в детскую. Там она обняла свою дочь, прижала к сердцу и говорила ей: «Прости, прости, прости меня...». По сути это слова любви.
Я потом спросил ее, сколько лет девочке? Оказалось, два с половиной года. Понятно, что перед такой крохой еще невозможно быть настолько виноватой, чтобы настойчиво просить прощения. Но опыт уже есть и каким-то авансом она дарила свою любовь и скрепляла себя неким обещанием в будущем быть более внимательным к ребенку. Я это говорю залу, зная, что это действительно так и работает — многие выходят после фильма и звонят своим близким. И в инстаграмме где-то 80% с такой интенцией — идите и смотрите, чтобы увидеть, как в зеркале, какие-то собственные черты и тени упущений.
Так почему же не говорить об этом? Почему же не снимать такое кино? А какое тогда снимать? Ведь это же правда. Мне кажется совершенно очевидным, что надо снимать такое кино, которое, кстати, уже посмотрело два миллиона человек.
Искусство может что-то изменить?
Говорят, что искусство ничего не меняет. Но если с этим ощущением жить, то тогда им совсем не стоит заниматься. Как ни парадоксально, искусство мало что меняет, потому что сам человек и его душа в принципе малоподвижны. Мы можем эмоционально и глубоко переживать некоторые страницы своей жизни, но проходит время и почему-то наша инертность так и не вытягивает нас из этой привычной колеи.
Но на самом деле ответ прост: покуда ты сам не изменишься, ты в той же самой своей жизненной пьесе и будешь играть. Но чаще всего человек просто инертен — это результаты наблюдений за самим собой и людьми. Но, как и Сизиф, катящий свой камень в гору, мы обречены на эту бесконечную напрасную работу.
Как приходит идея создания нового фильма?
Одно точно могу сказать — если ты не влюбляешься в замысел, то совершенно бесполезно за него браться. Так что это даже не совсем рациональное движение, не стратегия, не просто выбор лучшего сценария. Просто однажды попадаешь в текст, который тебя ранит и вызывает желание его реализовать. Повторяю — совершенно нерациональное движение, ты именно чувствуешь, что это необходимо сделать.
Почему же не хватает любви этой паре, которая внешне вроде обеспечена, обустроена?
На самом деле смысл, думаю, не в том, насколько хорошо ты живешь в материальном плане. Как сказать-то? Дело в том, насколько ты просто человек. А безразличие может поселиться в любом сердце — устроенном, не благоустроенном... Это свойство, не зависящее от социальных причин.
