Русские школы для стран Балтии — больная мозоль. То какую-то школу закроют, то обязуют педагогов преподавать больше предметов на государственном языке, то рейтинги покажут, что дети из русских школ отстают от своих товарищей из школ государственного языка по каким-то предметам. А главное, на теме русских школ очень любят спекулировать политики: одни говорят, что язык преподавания должен быть один — государственный, другие тут же возмущаются, что это дискриминация и ущемление прав нацменьшинств. Так что храм знаний часто превращается в поле битвы.
Журналисты «Новой газеты — Балтия» разузнали, где здесь политика, а где — реальные проблемы, чем живут русские школы и как их программы отличаются от национальных программ.
ЛИТВА
Сегодня в Литве 33 русские школы и 50 польских школ, но их число постоянно уменьшается. Некоторые видят в этом в политику, но причина куда прозаичнее: численность населения сокращается (за последнюю четверть века Литва потеряла 850 тысяч человек), а вместе с ней сокращается и число школ. Для русскоязычных детей — небольшой диаспоры в 14 тысяч человек, рассеянных по всей Литве, — это особо ощутимая проблема: в школе — недобор, ее реорганизовывают и «сливают» с другой школой, в результате многим детям, привыкшим ходить на занятия буквально в соседний двор, приходится каждое утро ездить в другой район города.
Сейчас на грани закрытия очередная русскоязычная школа — Старогородская. «На данный момент на повестке дня самоуправления стоит вопрос о закрытии очередной школы – Сянамиесче (Старогородская), — рассказала «Новой газете — Балтия» депутат Вильнюсского горсовета Ромуальда Пошевецкая. — Согласно плану реорганизации, который был утвержден большинством голосов в прошлом году, эта школа должна слиться со школой «Лиепкальне». Если городской совет проголосует за закрытие этой школы, то Старогородская школа как юридическое лицо будет ликвидировано». Окончательное решение в отношении Старогородской школы самоуправление должно принять в феврале, родители учеников активно проводят пикеты и митинги, но надежды сохранить школу у них мало.
История с закрытием Старогородской школы началась в марте 2016 года, когда Вильнюсское самоуправление подготовило план реорганизации города на 2016-2020 годы. В плане значилось, что к Старогородской школе будет присоединена еще одна — польская основная школа «Лиепкальне». Руководство школы недоумевало: для того, чтобы начать преподавание на польском языке, необходимо было изменить устав. Кроме того, сама по себе Старогородская школа сдает часть своего здания частной школе «Meridian School» — то есть, помещения не пустовали.
Чтобы решить вопрос с польским языком, написали письмо в городское самоуправление (только оно может утвердить изменение устава). А дальше что-то пошло не так. «23 марта мы явились на заседание городского совета, — вспоминает директор школы Людмила Исаева. — На повестке дня вопрос выглядел по-другому: не школу «Лиепкальне» присоединяют к нам, а нас к школе «Лиепкальне». Это абсолютный абсурд».
Целый год родители и дирекция школы пытались отстаивать право на существование пикетами и митингами. Но с точки зрения самоуправления, дальнейшее существование школы малоэффективно — не хватает учеников. Родители объединению со школой «Лиепкальне» совсем не рады. «Власти говорят, что от одной школы в другую нужно идти нужно десять минут, — рассказала мама двоих учеников Старогородской школы. — Но я сама засекала время – мне, взрослому человеку, идти нужно двадцать две минуты. А если это дошколенок с большим портфелем, то еще дольше. Меня также тревожит перекресток, который нужно переходить».
Ромуальда Пошевецкая также сомневается, что слияние школ даст положительный результат. «Мы уже были свидетелями слияния школ неоднократно. Например, русскую школу «Винге» слили с Лаздинайской. В результате школа стала польско-русской, она сейчас находится на грани выживания. Школу имени Добужинского решили слить со школой «Центро». Но и школу «Центро» в прошлом году тоже закрыли».
И все же русские школы в Литве есть, как и польские, так что ребенку, родившемуся в семье, где литовский неродной, учиться на своем языке — не проблема. Как рассказала «Новой газете — Балтия» старший специалист отдела общего и среднего образования министерства просвещения и науки Она Чяпулениене, в Литве все общеобразовательные учреждения работают по общей программе.
На изучение литовского языка и в литовских, и в русских, и в польских школах выделяется одинаковое количество часов. В школах национальных общин дети учат дополнительно еще один предмет — родной язык: сюда входит и сам язык, и литература. «Количество часов, отведенных на обучение родному языку, практически не отличается от количества часов, предназначенных для изучения литовского языка в литовских школах», — подчеркнула специалист.
Например, с первого по четвертый классы, в среднем, по семь часов в неделю дети учат литовский язык — почти столько же уделяется изучению русского или польского языка. Но, как сказала Она Чяпулениене, учителя могут обучать языкам интегрировано – так чаще всего и происходит. Часть предметов, например, окружающий мир, преподается на литовском языке, другие предметы — на русском или польском.
В 2016-2017 учебном году (по программе, которая существует на данный момент) детям в средних классах, с пятого по восьмой, предлагается по 20 часов изучения литовского языка и литературы и 20 часов родного языка в месяц (по шесть-семь уроков в неделю). В девятом-десятом классе обоим предметам уделяется по девять часов (четыре-пять уроков в неделю). В старших классах ученики могут выбирать количество часов, уделяемое как литовскому языку и литературе, так и родному языку и литературе. В обоих случаях минимальное количество часов — восемь, максимальное — десять.
Почти все предметы могут преподаваться на родном языке, кроме случаев, которые обозначены во второй части 30 пункта Закона об образовании — это некоторые темы из истории Литвы, географии, основ гражданственности.
Если в Латвии и Эстонии существует закон, который четко обозначает, какая доля уроков должна вестись на национальном языке, то в Литве все зависит от самой школы. «Закон об образовании предусматривает, что школы общего образования дают право национальным меньшинствам на сохранение своего родного языка, культуры, истории. По закону, обучение родному языку или на родном языке должно осуществляться по просьбе родителей. Литовский язык является составной частью обучения, и ему должно уделяться не меньше внимания, чем родному языку», — говорит Она Чяпулениене.
Во всех школах обязательно преподается английский язык. В русских и польских школах дети не обязаны учить второй иностранный язык — это по желанию. Часто дети из польских школ выбирают русский и учат его как второй иностранный.
ЛАТВИЯ
Официально понятия «русская школа» в Латвии не существует. Образовательные учреждения с русским языком обучения — как и билингвальные школы —имеют статус школ национальных меньшинств. В эту же категорию входят литовские, эстонские, польские и еврейские школы.
С 1995 года в школах нацменьшинств постепенно вводилось билингвальное обучение, а в 2003 так называемый школьный вопрос вывел людей на улицы, так как реформа 2004 года предусматривала введение пропорции: 60% уроков на — государственном, 40% — на родном. Тогда в протестах участвовали и учителя, и родители, и сами школьники. Но решение правительства было осуществлено министром образования Карлисом Шадурскисом, который получил за это прозвище «черный Карлис». В 2011 году попытку перевести школы национальных меньшинств исключительно на государственный язык предприняло Национальное объединение VL!-TB/LNNK. Был организован сбор подписей за референдум, но набрать необходимое число голосов не удалось.
Идея об изменении пропорции в пользу госязыка вновь прозвучала в 2014 году от министра образования Ины Друвиете. Она предложила ввести с 2018 года новое правило: 80% уроков — на латышском, 20% — на родном. При этом министр подчеркивала, что не хочет закрытия школ нацменьшинств, но увеличение пропорции станет логическим продолжением прошлых начинаний. Однако эта инициатива сошла на нет после того, как Друвиете покинула пост министра образования.
Последние несколько лет одной из приоритетных задач для министров образования было повышение зарплат педагогов и улучшение качества образования. На решительные действия пошел Карлис Шадурскис, который вновь занял пост министра образования в 2016 году.
Вспоминая его прошлые заслуги, в обществе сразу начали обсуждать возможные реформы, которые могут коснуться школ нацменьшинств.
Мэр Риги и лидер парии «Согласие» Нил Ушаков в начале 2016 года заявил, что существующую систему школ национальных меньшинств ни в коем случае нельзя менять. Он указывал на то, что у выпускников рижских школ нацменьшинств проблем с латышским языком нет. Они сдают экзамены, как ученики латышских школ, и результаты у них примерно такие же. «Молодежь знает латышский язык, и это не моя выдумка, это подтверждают результаты централизованных экзаменов, плюс они говорят на русском и английском», — говорил рижский мэр.
Тем временем представители Национального объединения, видимо, почувствовав, что могут получить поддержку, заявляли, что русские школы должны исчезнуть в Латвии в 2018 году, к столетию Латвии. Но и премьер-министр Марис Кучинскис, и президент Раймонд Вейонис отметили, что осуществить это желание нацблока невозможно.
Шадурскис в этом вопросе какое-то время держал нейтралитет, а затем действительно выступил с реформой. Но не касательно именно школ нацменьшинств, а с идеей оптимизировать школьную сеть. Идея состоит в том, что школы, где недостаточное количество учеников, будут закрыты или объединены с ближайшими школами, за счет чего можно будет увеличить зарплаты педагогам. В рамках реорганизации школ уже было объединено несколько сельских школ, однако в их числе были и латышские школы, и школы нацменьшинств.
В обществе бытует мнение, что школы нацменьшинств или русские школы — это временное явления. Так считает, например, председатель Латвийского общества русской культуры Елена Матьякубова.
«Это мнение давит на родителей, которые могут предпочесть латышскую школу русской, — сказала она в комментарии «Новой газете — Балтия». — А это, в свою очередь, может привести к прекращению существования школ нацменьшинств. Родители заранее решают, что лучше отдать ребенка в школу с государственным языком обучения».
При этом она отметила, что сегодня закрываются и русские, и латышские школы.
«Закрываются и школы с русским языком обучения, и школы с латышским языком обучения. Особенно в регионах. Но, конечно, школ нацменьшинств больше. При этом мы должны понимать, что государство не обязано поддерживать школы», — сказала Матьякубова.
По ее словам, сегодня более актуальным вопросом можно считать не столько язык, сколько качество образования в целом.
«Я убеждена, что каждая школа может поддерживать качество образования на должном уровне. Да, это требует терпения, сил и времени от родителей, самих учеников и учителей. Но мы должны дать детям, у которых родным языком является русский, полноценное образование. И по окончанию школ они же остаются в выигрыше: они более толерантные, терпимые и знающие», — отметила Матьякубова.
ЭСТОНИЯ
С первого сентября 2017 года в Таллинне начнет работать новая частная «Открытая школа» (Avatud kool), в которой эстонские и русские дети будут учиться вместе. Новизна не в том, что дети разных национальностей будут учиться вместе — это есть и в других школах. Впервые в Эстонии дети будут учиться на двух языках одновременно в начальной школе, а в основной с 4 класса добавится обучение на английском языке.
«В отличие от классов языкового погружения, где русские дети с первых дней учатся на эстонском языке, в новой школе погружаться в неродную языковую среду будут и русские, и эстонские дети одновременно», — сказала представитель «Открытой школы» Алиса Норман, добавив, что в начальной школе половина предметов будет на русском, половина на эстонском языке. В старших класса эта пропорция изменится — 65% на эстонском, 25% на русском и 10% на английском языках.
По словам Норман, погружение в разную языковую среду для детей будет не большим шоком, чем само начало учебы. В классе из 30 учеников будет два учителя. Подобные методики используются, например, в Швейцарии и Люксембурге. Дети достаточно быстро учатся менять языки при такой модели, когда один учитель говорит на русском, а другой на эстонском. «Многоязычие важно для дальнейшего развития ребенка и поддержания общения между разными общинами», — уверена Норман.
Наряду с языками, в школе сосредоточатся на углубленном изучении точных наук, формировании практических навыков и привычек, которые помогут детям быть успешными и счастливыми. «Интерес к школе большой, особенно со стороны родителей эстонских детей», — добавила Норман.
Эта школа — частная инициатива, своего рода эксперимент. Языковой эксперимент на государственном уровне в русских школах проводится с 2007 года, когда начался постепенный переход на эстонский язык обучения. С 2011 года в гимназиях (10-12 классы) 60% предметов преподается на эстонском языке и 40% на русском (в основной школе с 1 по 9 класс преподавание ведется на русском языке).
Это вызвало сильное недовольство русской общины Эстонии. Основные аргументы противников сводились к тому, что русским детям будет сложно изучать, например, математику, физику, химию на неродном для них языке. Их знания ухудшатся по сравнению со сверстниками из эстонских школ. Изучение эстонского языка никто не оспаривал, но нельзя его учить за счет других школьных предметов. Говорили, что дети утратят свою русскую идентичность. Более того, у 300 000 русскоязычных жителей страны должны быть школы, где преподавание ведется на родном языке.
Государство, в свою очередь, говорило и продолжает говорить об интеграции, о конкурентоспособности, о необходимости изучения эстонского языка. Споры продолжаются до сих пор, то возгораясь, то затухая. Сменившееся в конце прошлого года правительство, например, заявило, что в качестве эксперимента готово отказаться от системы 60/40 в нескольких русских гимназиях Нарвы и Таллина при условии, что их выпускники смогут сдать экзамен по эстонскому языку на высшую категорию С1. Пока ни одна школа желания не проявила, так как нет еще ясности в этом вопросе.
«Опасения, что после перехода в гимназиях на систему 60/40 русские дети потеряют свою идентичность, а их успеваемость будет низкой из-за того, что они изучают сложные предметы на неродном языке, по-моему не оправдались», — считает руководитель отдела общего образования Министерства образования Иренэ Кяосаар.
«Понятие идентичности гораздо шире родного языка. Современные молодые люди — скорее граждане мира, а не только граждане Эстонии. Русские дети в Эстонии считают себя русскими и гражданами Эстонии. И хуже они учиться не стали. Результаты госэкзаменов, например, показывают, что учащиеся русских школ сдают экзамены лучше, чем их эстонские сверстники. Большой разницы между детьми эстонских и русских школ нет», — уверена Кяосаар. Однако есть разница между самими школами — одни сильные, другие слабые. Проблема в нехватке учителей.
Отчасти чиновник права в том, что существенной разницы между учащимися эстонских и русских школ нет по результатам госэкзаменов. Однако все-таки разница есть, если посмотреть результаты международного теста PISA. Например, в 2015 году по математике эстонские ученики набрали 526 пунктов, а русские ребята — 497 пунктов.
Кяосаар объяснила такую разницу методиками преподавания. «Эстонские учителя более активны, у них больше практических заданий, внеклассных уроков — они стремятся к тому, чтобы их ученики могли применять полученные знания на практике. В русских школах акцент больше сделан на академичность знаний».
Особенно бурно в СМИ тема русских школ обсуждалась, когда правительство отказало Таллину и Нарве сохранить в нескольких гимназиях преподавание на русском языке. Правительство в 2011 году дало отсрочку только школам для взрослых. Сейчас отсрочка сохранилась лишь у Нарвской школы для взрослых, в ней обучение ведется на русском языке.
Председатель городского собрания Нарвы Александр Ефимов в 2012 году подал в суд личный иск на отказ правительства сохранить в нарвских гимназиях преподавание на русском языке. Суды он проиграл.
Ефимов по-прежнему уверен, что русский язык в школе необходимо сохранить. Тем не менее он признает, что уровень знаний у русских гимназистов не снизился после перехода на эстонский язык преподавания. Успехи гимназистов, хорошо сдающих экзамены, по словам Ефимова, указывают не на то, что нет проблемы с переходом на эстонский язык обучения, а на то, что ребята усиленно занимаются, а педагоги им хорошо помогают.
«Тем не менее проблему я вижу в том, что многие девятиклассники, выбирая свое будущее, если им не даются языки, скорее сделают выбор в пользу протфтехучилища, чем гимназии, даже при условии, что с математикой и физикой у них все хорошо. То есть широта выбора у учеников сужается», — говорит Ерофеев.
По словам руководителя «Института Пушкина» Андрея Красноглазова, уровень владения русским языком у русских школьников падает, потому что сокращается количество часов в школах, свою роль играют классы с погружением в эстонский язык и смешанные семьи. «Десять лет назад в языковой школе при нашем институте практически не было русских ребят, в основном эстонские дети, а сейчас детей из русских школ стало много, в том числе и гимназистов».
По оценке Красноглазова, с русским языком ситуация лучше у ребят в Нарве, поскольку они живут и учатся в родной языковой среде — и Петербург рядом, с котором сохранились культурные связи. «Однако не стоит думать, что в Эстонии какая-то языковая яма, а в России Монблан. И в России уровень владения русским языком падает».
Всего в Эстонии на сегодняшний день 85 русских школ и 512 — эстонских. За десять лет число школ сократилось по демографическим причинам. Детей становится все меньше: в 2005 году в 111 русских школах училось более 38 тысяч школьников, сейчас чуть больше 22 тысяч. В эстонских школах в 2005 году было почти 135 тысяч учеников, сейчас — около 114 тысяч.
Инфографика подготовлена совместно журналистами программы «Балтия. Неделя» телеканала «Настоящее время» и журналистами «Новой газеты — Балтия». Очередной выпуск программы «Балтия. Неделя» смотрите в субботу в 20.00 по латвийскому времени.
Мария ЛАРИЩЕВА, Анастасия ОСМОЛОВСКАЯ, Андрей АНДРЕЕВ
