Сегодня Латвия отмечает 98-ю годовщину своего провозглашения, оглядываясь на события 18 ноября 1918 года. Тогда 38 членов Народного совета всего через неделю после капитуляции кайзеровской Германии, когда Рига была заполнена германскими войсками, а на территории Советской России уже формировалось большевистское правительство Петра Стучки, опиравшиеся на силы Рабоче-крестьянской Красной армии, объявили о создании Латвийской Республики.
Именно их платформа, предполагавшая создание на территории, населенной этническими латышами, государственность западного образца, опирающуюся на частную собственность и рыночную экономику, демократические институты, права человека и национальных меньшинств.
В торжественный момент, имевший место во Втором Городском (Русском) театре, у отцов-основателей демократической Латвии не было ни серьезных финансовых ресурсов, ни вооруженных сил, кроме того им только еще предстояло завоевать широкую народную поддержку. Не имея никаких гарантий о возможном исходе своей инициативы, они могли опираться исключительно на собственную волю и представления о планах послевоенного мироустройства победивших стран Антанты.
Если в советские времена означенную дату отмечали с оглядкой, в кругу самых верных друзей, а массовые манифестации в годы Песенной революции воспринимались как прорыв в царство свободы, то за четверть века после восстановления независимости выработался вполне определенный канон. С утра экуменическое богослужение в Домском соборе, возложение цветов к памятнику Свободы, торжественное заседание Сейма с праздничной речью спикера... В этом году председатель парламента Инара Мурниеце напомнила вполне актуальные слова первого президента Латвии Яниса Чаксте о том, что «Латвия выросла из единодушия латышского народа, стала сильной благодаря единодушию латвийского народа и на основе единодушия будет процветать впредь». В подступающих сумерках компактный парад Латвийской армии, факельное шествие и завершающий салют над Даугавой.
И все было бы хорошо, если бы примерно в той же скорбно-торжественной манере и примерно теми же мероприятиями ровно неделю назад не отметили другой государственный праздник — День Лачплесиса. И вопрос даже не в монотонности и расточительности, а в вещах принципиальных: что собственно отмечаем 11 и 18 ноября.
В латвийской истории многострадального XX века произошли два чуда. В результате сознательных стремлений и стечения обстоятельств Латвия сначала обрела независимость, а потом, после полувекового перерыва на оккупации-инкорпорации, снова восстановила ее. Для первого чуда должна была случиться Первая мировая война, рухнуть Российская империя, прийти к власти большевики. Для второго — развалиться Советский Союз. При полном признании рациональной составляющей, осознанных усилий замечательных людей того и другого времени, событие это столь невероятно, серьезно и креативно, что его превращение в рутину с торжественно-постными лицами, ритуальными речами и богослужениями, навевающими похоронные ощущения, равносильно отказу от великого наследия.
Если День Лачплесиса — время и место гордости и скорби по всем воинам, сражавшимся за Латвию, с соотвествующими воинскими и погребальными ритуалами, то День рождения страны, чудо латвийской независимости заслуживает большей радости, яркого и веселого карнавала при свете дня — празднование победы живого света и разноцветья над тьмой и хаосом, переходящее в финальный салют и ночные световые объекты и проекции фестиваля "Сияй, Рига!". При всем электрическом блеске и занимательности без дневного веселья они скорее вписываются в общий заупокойный, хотя и нескучный, настрой сложившегося канона.
До столетия провозглашения Латвийской Республики остаются два года — на размышление о ее целях и ценностях, а также формах отмечания, адекватных историческому и устремленному в будущее сегодняшнему содержанию. Бои за свободу от тьмы и призраков прошлого продолжаются.
